Провалом или успехом закончился "Марш миллиона"? Была ли это провокация властей или оппозиционеров? Кто "работал на картинку" - организаторы марша или ОМОН?

Философ Георгий Федотов, глядя на кумир Фальконета, не мог понять:

Кто же здесь змей, кто змееборец? Царь ли сражает гидру революции, или революция сражает гидру царизма?.. Когда начиналась битва, трудно было решить: где демон, где ангел? Когда она кончилась, на земле корчились два звериных трупа.

На третьи сутки винтилова, когда парни в скафандрах утомились хватать людей на улицах, а желающих быть задержанными все не убавлялось, когда Ксения Собчак, сидя в автозаке, весело возмущалась в Твиттере, почему там нет вайфая, стало ясно: пора уже выдавать спецпропуска в автозаки и оборудовать их VIP-местами.

Революция и провокация неотделимы друг от друга. Когда Ксюша заявила, что не пошла на марш, так как "знала заранее, что основная цель будет стояние на мосту, прорыв и сидячая забастовка", и на нее набросились, как Ленин на Каменева с Зиновьевым, один мой знакомый предположил: ей небось шепнули из Кремля, что ходить не стоит. Но тогда получается, что и Кремлю кто-то шепнул про планы организаторов. Что неудивительно, учитывая разногласия в оргкомитете, которых было не меньше, чем в большевистском ЦК накануне октябрьского переворота. Очевидец Елена Панфилова, которой я лично верю, тоже считает, что сидение на мосту было не спонтанным решением, а заранее обдуманным планом.

А вот обращение к участникам марша:

Наша задача создать ситуацию стресса у власти, чтобы они не знали, что делать, когда любое их решение ухудшит обстановку... Возможно, Путин не выдержит и отдаст приказ стрелять, но велика вероятность, что его саботируют военные и полиция, тогда они будут вынуждены стать рядом с народом, ведь Рубикон будет перейден, и дальше будет как снежный ком, и восстанут все, либо Путин убежит не пройдя инаугурацию, либо его просто растерзают, как Каддафи...

Что ж тут удивительного, что на исходе городских облав замелькали твиты о том, что омоновцы переходят на сторону народа, обращают штыки против своих угнетателей и их за это тоже берут на цугундер. Вот только Путин в дамском платье из Кремля пока не убежал. Не вписался в план.

И там же, "Вконтакте", - "Памятка для жителей Москвы на 6 мая":

1. Если ты живешь в центре – убери машину с улицы...
2. Заранее прошу прощения у владельцев недвижимости и коммерческих предприятий в центре. Бунт есть бунт!

Тоже провокация? Почему бы и нет.

"Столкновение 6 мая было неизбежно независимо от того, готовил ли его кто-то специально", - пишет Александр Скобов, не уточняя, кто же этот "кто-то". И на свой лад успокаивает публику, которая привыкла ходить на митинги как на карнавал: "Оппозиция своей цели достигла, а власть нет... Будут еще и дубинки, и сломанные руки, и разбитые в кровь лица. И чтобы добиться успеха, с этой мыслью надо свыкнуться".

По этому поводу уместно процитировать статью Ленина "Новое побоище", посвященную так называемой Обуховской обороне – беспорядкам на Обуховском сталелитейном заводе в мае 1901 года:

Да, нас ободряют и радуют эти столкновения, несмотря на громадное число жертв военной расправы... Правительство победило. Но каждая такая победа будет неуклонно приближать его окончательное поражение... Рабочие при схватке 7-го мая не имели ничего, кроме камней, — и уж, конечно, не запрещение же градоначальника помешает им в следующий раз запастись другим оружием.

Осенью 1910 года в университетских городах России прошли массовые выступления студентов по случаю смерти Льва Толстого. Демонстранты требовали отмены смертной казни. 11 и 12 ноября силами полиции и жандармерии участники шествий были рассеяны и разогнаны. Пострадавших, судя по полицейским рапортам, не оказалось. Начальник петербургского Охранного отделения полковник фон Коттен докладывал руководству на основании агентурных донесений о настроениях в думской фракции РСДРП:

В социал-демократическую фракцию беспрестанно поступали известия о событиях в самой разноречивой форме. Приходили рабочие и студенты. В 6 час. вечера началось горячее обсуждение событий. Впечатление у всех то же самое: демонстрация не удалась, произошло меньше того, что ожидалось. Ожидали, по крайней мере, расстрелов, избиений в сильной степени. Однако — ни того, ни другого не произошло, так что нет даже материалов для запроса.

В том же досье имеются наиболее характерные отрывки из перлюстрированных писем участников событий. "Полиция зверски расправляется и с нами, и с студентами, но это ей так не пройдет, настроение боевое, и все начинается так, как в 1905 г., - пишет некая Катя. - Старики-студенты очень довольны и еще энергичнее стали разжигать молодежь. Смерть Толстого подымет новую, страшную бурю в России, вот увидишь..." "Надо было видеть рожи этих солдат: бледные, остервенелые, трясущиеся от злости и кричащие: "Расходись", - повествует студент Петербургского электротехнического института Гарин. - Было что-то дико-гнусное в поведении низших агентов, действовавших, и чрезмерно-подлое — высших, не присутствовавших явно, но чувствовавшихся за спинами этой полицейской и жандармской опричнины".

Хоть сейчас в Фейсбук!

На самом деле и тогда, и сейчас каждый очевидец видел лишь фрагмент общей картины. В полномасштабное батальное полотно они не сложатся, как это всегда бывает с событиями, в которых принимает участие большая масса людей. Стороны будут и впредь обвинять друг друга в провокациях. "Картинка" для Запада, увы, не получилась: в заголовках новостей все больше Франция и Греция. Уж это-то должны были предвидеть организаторы марша.

О полицейском вторжении в "Жан-Жак" даже как-то неловко писать: получается, кровавое побоище ничуть не испортило аппетита вожакам оппозиции. По этому случаю вспоминается еще одна историческая аналогия (зря коллега Шушарин пишет, что у "Жан-Жака" "нет ничего общего с парижскими кафе времен Великой французской революции"). Летом 1789 года штаб оппозиции располагался в "Кафе де Фоа" в Пале-Рояле. В целях борьбы с крамолой парижский муниципальный совет предложил "всем добрым гражданам" собираться не в кофейнях, а по месту жительства. Но большинство оппозиционеров было понаехавшей в столицу интеллигенцией, не имевшей в Париже собственных квартир и не пользовавшейся правами граждан. Смутьяны не подчинились властям. Кончилось все это более чем печально:

В следующие же дни по саду стали расхаживать патрули, разгонявшие всякое скопление народа. Неоднократно собравшиеся бежали от штыков в кофейни и кабачки. Но за ними и туда проникала национальная гвардия, изгоняя искавших там убежища. В кафе де-Фоа дело дошло до кровавого столкновения. Толпа не хотела разойтись. Национальная гвардия бросилась на нее в штыки. Те, кто не успели убежать, были переколоты. Большинство присутствующих пыталось спастись, выскакивая из окон. Землю и полы покрывали лужи крови, осколки, ломаные стулья и битая посуда.

В масштабах революции – мелкий эпизод. Но для переколотых революция на этом и закончилась.