На днях коллега нашел в сети фотографию, на которой есть я. Дело происходит 18 февраля 2014 года в Киеве. Я увидел ее впервые. Cам я снимал этот эпизод, но до сих пор не решался публиковать свои кадры.

Снимок сделан перед маленьким зданием штаба Партии регионов. Жестокие столкновения уже начались, "Беркут" при поддержке титушек уже отбросил демонстрантов Майдана от Рады, огромная масса разгоряченных людей хаотично распределилась по всей длине Институтской и прилегающим переулкам. На пути оказывается штаб партии власти. Толпа, в которой перемешались ошметки рассеянных сил самообороны, вооруженных дубинками и щитами, и обычные безоружные демонстранты всех возрастов, бросается на этот домик, олицетворяющий главного и уже смертельного врага. Здание почти пусто, но несколько оставшихся там милиционеров зачем-то пытаются защищать его, нелепо высунув из окна второго этажа пожарный шланг и поливая водой нападающих. Это бессмысленно, атакующие поджигают запертую дверь и врываются внутрь. Из здания выводят сдавшихся милиционеров и нескольких не успевших убежать чиновников.

Один из служащих оказывается возле меня, он несет в руках большую коробку с какими-то бумагами. У него окровавлено лицо и голова, он совершенно неестественно бледен. Несколько молодых ребят из самообороны - кажется, из отряда правосеков, - заметив его, пытаются ударить, что-то кричат про "Смерть иуде!". Я и несколько оказавшихся рядом майдановцев постарше окружаем его, чтобы не допустить самосуда. Мы пытаемся вывести его из толпы подальше, но человек кажется абсолютно обезумевшим. Он периодически останавливается, кладет на землю свою коробку и начинает там что-то искать, бумаги разлетаются по ветру, он порывается бежать назад в горящее здание. "Там остались все документы мои и на детей, мне надо их найти, мы не выживем без них", - повторяет он как в бреду. "Уходи, м...ла, тебя здесь убьют", - кричат ему, но он вновь и вновь лезет в свою коробку, бормоча: "Они были тут, но выпали, мне надо назад". Эта сцена привлекает все больше людей, вызывая агрессию, нас окружают плотной толпой, из которой периодически вылетают кулаки, доставая его то в плечо, то в голову. Уже нас начинают обвинять в защите врага и непонятно, на кого набросятся в следующий момент. "В штаб его срочно, - пытаюсь я перехватить инициативу, - у него важные документы. Кто здесь главный, дайте сопровождение, чтобы отвести его в штаб с этими бумагами!" Несколько человек, явно понимающих, чем все может обернуться, вызываются вести его. Разумные слова разряжают атмосферу, и мы отводим его в сторону.

Чуть позже я узнаю, что другие люди в это время отводили пятерых захваченных в плен милиционеров к расположению беркутовцев: их подсунули под перегораживающие улицу грузовики - "заберите своих, нам ваша кровь не нужна!".

Фото LB.ua

Накануне я узнал, что Майдан впервые за все время противостояния собирается выйти за пределы своей территории, чтобы отправиться к Раде с требованием отмены законов Януковича и восстановления прежней Конституции. Все говорили о мирной демонстрации, но люди, похоже, прятали от себя (или других?) знание простой истины: если не атаковать, то атакуют тебя. Затягивающаяся пауза ослабляла обороняющийся Майдан, наступающее тепло растапливало ледяные баррикады, власть спокойно собирала силы для разгона людей. Я понимал, что без жестокого столкновения уже не обойтись и тем или иным образом завтра оно начнется. И я не мог найти ответа, как к этому относиться.

Майдан дал мне ответ: за победу надо бороться, а борьба может привести к столкновениям и крови. Но почти в любой ситуации у человека есть выбор и возможность постараться не допустить лишних жертв. И я такой выбор людей наблюдал не раз на Майдане. А это была фактически война, а не толкотня с полицейскими на Пушкинской площади.

Все остальное мне до сих пор иногда кажется увиденным во сне эпизодом героического фэнтези - защиты осажденного города: сдавленный со всех сторон врагом муравейник Майдана, по нему текут к "передовой" ручейки передаваемых из рук в руки камней, которые выцарапывают из мостовых женщины, а инвалид-колясочник огромной кувалдой разбивает на части; обычные городские тетки, волочащие через весь город пешком пятилитровые банки с салом и бревнышко в хозяйственной сумке; черные лица засыпающих от усталости на ходу мужчин, потоки черных касок, подступающие все ближе, фанерные щиты защитников, молитва стоящих плечом к плечу священников разных конфессий, огонь, огонь...

У нас сейчас принято говорить только об ужасах революций. Как часто бывает, в этом только часть правды. Мне выпала огромная удача оказаться на Майдане в его решающие дни, потому что я видел там человеческой красоты и величия духа гораздо больше, чем варварства и бессмысленной злобы.