Еще в середине февраля в Киеве я готовил материал о тех, кто не стоял на баррикадах и не выступал со сцены. Но их участие в событиях было не менее весомым. Они защищали людей. Многие мне говорили, что по-настоящему Майдан начался с защиты. Жестокая зачистка в ноябре вывела на улицу сотни тысяч. С тех пор своих стали защищать всеми способами. Я думаю, это чувство поддержки и защищенности сыграло не последнюю роль в исходе. Если не главную. Я не успел опубликовать материал - события понеслись головокружительно, и актуальным стало другое. Но я все же хочу рассказать об этом. И показать людей, делавших это дело. Они никуда не делись. Они работают, борются, пишут в соцсетях. Они - заметная часть Майдана и сегодняшней Украины.

Евромайдан SOS

История его появления забавна. В ноябре в Киеве проходил семинар для молодых правозащитников. Организаторы собирались предложить участникам какое-нибудь практическое задание. Ночью на 30 ноября состоялся первый жестокий разгон студентов Евромайдана, многие были избиты и задержаны. Задание родилось само собой: обеспечить людей правовой защитой. События развивались, и практикум превратился в действующую структуру.

"SOS" работает круглосуточно, смены по 8 часов, все члены команды - волонтеры. За это время в работе поучаствовало более 100 человек: студенты, журналисты, юристы, помощники народных депутатов, вплоть до директора салона красоты. Кто-то приходит лишь изредка, кто-то здесь практически поселился. За два с половиной месяца принято около 35 000 звонков. В самые горячие дни доходило до 2000. "Сосовцы" собирали всю информацию по задержанным, избитым и похищенным. В распоряжении волонтеров около 500 адвокатов и юристов со всей Украины, готовых бесплатно давать консультации или полностью брать на себя юридическое сопровождение. Звонят сюда уже по любому поводу: спрашивают, чем помочь Майдану, куда доставить еду и медикаменты, предлагают транспорт и другую помощь. Все стены увешаны телефонами разных служб и структур Майдана, к которым переправляют звонящих.

Разговор с дежурными одной из смен. Виталий и Мария

Адвокаты

Они действительно работали бесплатно. Да, были жалобы, что некоторые из адвокатов пытались "тянуть" деньги из родственников пострадавших. Но все же большинство оставались волонтерами. Дмитрий Йовдий, адвокат Автомайдана:

"Я обслуживал малый и средний бизнес. За последние два-три года бизнесу стало просто невозможно дышать: непрерывные проверки, ты постоянно раздаешь взятки. Раньше хоть были какие-то негласные правила: дал взятку - работай спокойно, договорился об откате - делай бизнес. Теперь правил нет. Малый и средний бизнес просто умирают. Все чаще уголовные дела используются как инструмент отжатия бизнеса.

Задачей адвоката становится уже не консалтинг, поиск каких-то схем, правовых позиций, а тушение пожара. Отбивание проверок, участие в допросах. В судах всегда была коррупция. Но сейчас без взятки просто невозможно. Даже для принятия законного решения нужно платить деньги. Если ты не платишь в низших инстанциях, будешь платить больше высшим. Система устроена так, что тебя не выпустит.

С коммерческой точки зрения меня лично это могло бы устроить: всегда есть спрос на адвокатов, умеющих "решать вопросы", а я умею. Но у меня просто другие приоритеты: нормальное развитие страны, когда люди могут получать по заслугам и способностям. Виноваты в этой ситуации уже власти, допустившие до управления беспредельщиков. Я человек аполитичный и не собирался лезть во все это, спуститься на Майдан прежде мне было просто лень (его офис находится в трех минутах ходьбы от Майдана. - Д.Б.). Но после того, что произошло 29 ноября, когда всем показали, что люди просто должны заткнуть рот, я возмутился.

Юристы начали в сетях советоваться, что делать. Сперва собралось десять человек, потом в рамках Центра правовой защиты заработали онлайн-конференции с участием Львова, Днепропетровска, Харькова. Сейчас, если брать тех, кто из чисто идейных соображений занимается этим постоянно, то это человек сто. Есть и много тех, кто берет какое-то одно дело. Кто-то просто распространяет информацию в соцсетях.

Так получилось, что с самого начала я занялся Автомайданом. Сперва мы консультировали их, как при проведении акций не нарушать правил дорожного движения, писали инструкции в Фейсбуке. Потом начались допросы, появились уголовные дела о блокировке общественных зданий. Потом лидеров начали вызывать уже по массовым беспорядкам. В какой-то момент я занялся Булатовым (активист Евромайдана Дмитрий Булатов был похищен и подвергнут пыткам. - Ред.): его допрашивали по двум уголовным делам, арестовали личные счета, счета его общественной организации, через которую он собирал пожертвования на Автомайдан, взломали его автомобиль, потом он пропал. Пока мы не подняли страшную бучу, его никто не искал. А когда стали искать, то, как выяснилось, не чтобы спасти, а чтобы предъявить обвинение.

В ночь с 22 на 23 января власти решили сработать в отношении автомайданщиков по беспределу. На них откровенно нападали полицейские, избивали, есть видеозаписи и показания свидетелей. Но дела заводятся на пострадавших, материалы игнорируются, людей сразу помещают в тюрьму, хотя на каждого подозреваемого есть поручительства от депутатов Верховной Рады. То есть при политической составляющей дела роль адвоката сводится к нулю".

"Больничный патруль" ("Варта в лiкарнi")

Избитых "Беркутом" доставляли в больницы. Там их ждала милиция. Чтобы, арестовав, забрать в тюрьму. Или вернуть в закрытые охраняемые палаты. Так возникла "варта". Люди стали дежурить в больницах.

Юля, координатор "Варты"

Стройная красавица Юля просила ее не снимать. В Центральной больнице скорой помощи по 12 часов в сутки она занималась чисто медицинскими делами: следила за тем, чтобы помощь избитым оказывалась вовремя и квалифицированно, чтобы хватало лекарств. И еще общалась постоянно с травмированными физически и душевно людьми, "чтобы они не тосковали":

"Я сказала, что супы - это прекрасно, если бы это была столовая. Но здесь прежде всего тяжело пострадавшие. После трех недель непрерывной работы моя книжка забита контактами прекрасных людей, оказавшихся готовыми помогать во всем. Мы доставали редкие лекарства. Когда возникала реакция на препараты - доставали другие. Им всем было плохо. Был парень с тяжелым переломом челюсти, сейчас его забрали во Львов, но в плохом состоянии. Дима Житный - боксер, но он терял сознание от каких-то лекарств, потому что у него тяжелое сотрясение мозга. Привозили специалистов из других клиник. Сотрудничали с киевской организацией "Помощь пострадавшим". Дальше людей развозят по разным городам, им там нужна реабилитация. Девочки ездят по городам, знакомятся с семьями, если нужно - везут деньги, лекарства. На все ведется точный отчет. Ира Панченко из "Помощи пострадавшим" сказала: кажется, если я возьму хоть одну гривну, у меня вырастет короста на руках! Почему говорю об этом? Когда буквально живешь в больнице, видишь, где воруют деньги, где еду, кажется, что мир сошел с ума. Но видишь также буквально золотых людей. В этом мире есть все, и слава богу, потому что у тебя всегда есть выбор".

Николай, координатор "Варты"

Мне трудно себе это представить, но все это время двери охраняемых палат сторожили рядом сотрудники милиции и волонтеры "Варты". В команде были еще и крепкие ребята, не попавшие в кадр. В горячие дни, когда вслед за "скорой" в больницу приезжала милиция, пытаясь забрать пострадавших в тюрьму, приходилось буквально отбивать их. Не раз объявляли "мобилизацию" - люди массово приезжали к больнице. Парня, которому оторвало кисть руки, увезли буквально из-под носа милиции под чужим именем, сейчас он во Львове. В распоряжении майдановцев был даже реанимобиль из частной клиники. Нередко проявляли себя достойно и врачи. К попавшему в детскую больницу 15-летнему пареньку они просто не пустили приехавших за ним полтора десятка милиционеров.

Была и еще одна важная сила: оппозиционные депутаты Рады. Имея право беспрепятственно входить в любые помещения, они чуть ли не круглосуточно дежурили в больницах, ОВД и СИЗО. О депутатах мне рассказывали и юристы, и волонтеры "Евромайдана SOS". Практически каждый из арестованных получал поручительство кого-то из депутатов. Суды пренебрегали этим, но все же. Сколько депутатов помогало реально? В "Евромайдане SOS" говорят, что основной актив (те, кто сам постоянно был в самых горячих местах) - человек 15. Еще около 50 готовы были откликнуться в любое время. Ну и еще около 50 - "резерв".

Феминистская "женская сотня"

Я специально оговорился, какая. Потому что у журналистов весьма популярны были кадры маскулинных дам в броне и касках на баррикаде. И вправду, были боевые женщины на Майдане. Но первыми идею создания "женской сотни" воплотили хрупкие девушки отнюдь не Правого сектора. Обидевшись на сложившуюся на Майдане патриархальную традицию, по которой женщина только и может, что делать "канапки" (бутерброды), они бросили клич в интернете и получили неожиданно массовый отклик. В результате их команда стала координировать многих женщин, предлагавших самую разную помощь революции.

Ксения Проконова и Нина Потарская рассказывают о "женской сотне"

Служба психологической помощи

Я слышал, что на Майдане работают психологи. Но на сеансе психологической службы оказался случайно. Он проходил в зале первого этажа "Украинского дома", где обычно работала другая организация - "Свободный университет Майдана". Человек тридцать собрались вокруг пятерых психологов и просто рассказывали о своих чувствах, часто сложных и противоречивых. Чаще всего - о страхе. Перед насилием - и не только по отношению к себе, но и возможном со своей стороны. Перед будущим. О сложностях общения с такими разными людьми, которые собрались на Майдане. О всяком. Я бросил какую-то реплику, и сидевшая рядом со мной женщина-врач убедила меня выступить. И я рассказал о своем опыте. О том, что, работая в горячих точках, я тоже боялся. О том, как больно было непонимание окружающих, когда российский протест только начинался и большинство относилось к активистам с презрением. Да и сейчас все немногим лучше. О неуверенности и сомнениях россиян, выходивших на акции протеста в последние годы. О том, что рассказывали мне участники разогнанного митинга на Болотной. О том, как важно чувство локтя соседа. Я не ожидал, что меня будут слушать с таким вниманием. Это оказалось очень важно: повсюду людям приходится преодолевать схожие трудности, и можно учиться друг у друга, как это перенести и как с этим жить. И главное - можно понимать друг друга.