Хочу сказать об историке Арсении Рогинском как о правозащитнике. И как о политике.

Вчера на прощании звучало в нескольких выступлениях, что Арсений Борисович был великий гуманитарий, ученый, строитель "Мемориала", но что правозащитником в буквальном смысле он себя не считал и даже относился к маркированным правозащитникам несколько иронично. Без зла, конечно, но со стороны. И, дескать, потому (этого я не слышал сегодня, но не раз слышал раньше) и был образован в "Мемориале" отдельный правозащитный центр - для буйных. Но это не так, я думаю.

Действительно, Рогинский не вел прием граждан, пострадавших от различных властей, не рвал рубаху на митингах в защиту политических и гражданских свобод. Только ведь честная работа историка, раскрытие исторической правды - это необходимая часть защиты прав человека. И не только права на информацию. Это и защита права на историческую память, возвращение народу и человечеству его прошлого. Иметь свою историю - такое же право, как иметь жилище, свободу слова, личную автономность и правосубъектность.

И власть традиционно преследовала не обслуживающих ее историков, потому что исторической правды она страшится не меньше, чем правды о себе самой настоящей. Поэтому тоталитарный советский режим преследовал и тех, кто издавал "Хронику текущих событий", и тех, кто изучал и публиковал исторические материалы, причем не только о большевиках и сталинизме, но и обо всем в российской, да и не только в российской, истории, о чем имелось официальное "единственно правильное" мнение, о чем был сформирован миф, выгодный режиму. Так сталинский деспотизм и советский империализм, в рамках созданного трудами придворных и дворовых историков мифа, канонизировали Александра Невского, Ивана Грозного и Петра I, мифологизировали декабристов и народовольцев.

В последнее время навязывается иная официальная версия российской истории, в чем-то совпадающая со сталинской, сочетающая ее с лубочной версией "святой Руси". В каком-то смысле перекраивание истории в собственных интересах при коммунистах было хотя бы откровеннее, недаром весь курс российской истории начиная с Рюрика именовался историей СССР. Нынешние пока не столь откровенны, но уже приняты законы об уголовной ответственности за "распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны" (до 3 лет лишения свободы) и за "распространение выражающих явное неуважение обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества". Вдобавок, когда речь заходит о "благолепии", историк рискует попасть под "оскорбление чувств верующих", тоже уголовная статья.

Так что ремесло историка вновь становится опасным. И нападали ряженые патриоты не на правозащитный центр, а на участников мемориальской программы по отечественной истории для школьников. Настоящая история - это "ворованная история" (как настоящая поэзия, по Мандельштаму, "ворованный воздух", а разрешенная поэзия - мразь). Свободный историк - вор, в старорусском смысле этого слова, то есть государственный преступник.

Отсюда вторая тема. Рогинский - настоящий историк, значит, он правозащитник. А раз он правозащитник, значит, он политик. И политик не только потому, что занимался историей "без разрешения". Он вел правозащитную деятельность (вел в смысле направлял) именно как политическую. Но политическую не в том убогом смысле, который придает ей нынешний режим, считающий политикой удержание власти и отпихивание оппонентов ногами. И не в смысле размахивания перед властью красной тряпкой. Как правозащитник он был идеально переговороспособен. И умел разговаривать с властью на равных. Но дело не только в этом. Сколь ни затерто выражение "гражданское общество" (а его противниками оно затерто и затаскано вполне умышленно), Рогинский - проводник подлинного гражданского общества.

Не всем нравилось, что Рогинский вывел "Мемориал" в открытое море политики, а не ограничился раздачей гуманитарной помощи потомкам жертв репрессий.