5 ноября мы с адвокатом Романом Качановым посетили ИК-10 строгого режима Пермского края, где содержится политзаключенный Борис Стомахин.

Исполняющий обязанности начальника Юрий Губаль встретил нас неласково: мол, адвокат и общественный защитник "расшатывают оперативную обстановку". Сопровождавший нас сотрудник колонии рассказал, что к Стомахину приходят некие экстремистские письма из-за рубежа, которые они передают через ФСИН в ФСБ. С большим трудом адвокату удалось доказать, что мы имеем право пронести на встречу фотоаппарат и диктофон. Никто лучше самого политзека не расскажет, как ему живется в колонии, поэтому я записал его монолог на диктофон. Стилистика по возможности сохранена.

"Через месяц после вашего отъезда (8 сентября этого года. - Г.Э.) меня на шесть месяцев закрыли в ПКТ. Докопались. Месяц и девять дней я застилал постель так, как мне удобно. Причем все остальные тоже застилали как им удобнее, никого это не волнует. Никого не сажают за это в ПКТ. Тут им понадобился предлог, и они нашли предлог. В рапорте написали, что кровать вообще не заправлена.

Днем после обеда, 9 октября, ко мне вдруг подходит этот дежурный мусор и говорит, что меня вызывает начальник, одевайся. Типа на прием. Привели, посадили, выдернули меня первого, и тут начальник, Асламов, читает рапорт: "В 6:30 не заправил спальное место". Почему? Неправда. Я все заправил. 6 месяцев ПКТ. Комиссия - не комиссия. Был Асламов и еще кто-то с ним, а большой комиссии как таковой не было. Ведь обычно целая толпа их собирается. Своим решением начальник, в сущности, и отправил меня в ПКТ.

Через десять дней меня на ШИЗО оформил Губаль, оставшийся за Асламова, который ушел в отпуск. Во время шмона смотрю - незнакомая харя стоит, в погонах майора. А я вообще не знаю, кто это такой. Думаю, может, комиссия какая-то приехала. Стоит, смотрит на меня. Короче, я ему доклад не произнес. Как открылась дверь, я ему должен был сразу формальный доклад произнести. После этого 19 октября меня вызвали на комиссию. Сидит Губаль, зачитывает собственный рапорт о том, что я не исполнил обязанности дежурного по камере. В камере я один сижу. Какой дежурный по камере? И за это еще 15 суток ШИЗО!

Срок закончился 4 ноября. А срок ПКТ был до 9 апреля, сейчас 15 суток прибавляется. Еще будут ШИЗО - значит, еще будут прибавляться. Я прикидываю, что 4 года отсижу в этой камере. Ни в какие СУСы больше я не пойду. Через всю зону, в дальний конец с баулами переться, чтобы через месяц опять сюда. Мое условие будет такое: или вы меня выпускаете на обычные условия содержания, или я буду сидеть в этой камере, в ПКТ. Мне в этой камере лучше, чем в СУСе. Здесь хоть скамейка свободна. А в СУСе я на ногах целый день. Там некуда сесть! Там есть три стола длинных, есть длинные скамейки. Половина скамеек заняты, там кто-то спит. Даже когда обедают люди, те, кто спит, так и спят. А остальное место занято: в карты играют или в нарды. То есть некуда даже присесть. Не стоять же весь день! Гуляешь целый день. А если сядешь, они подходят через 5 минут: дай мы поиграем. Это у них святое. Они играют - значит, надо сразу уходить. В камере намного лучше.

19 ноября будет четыре года. Я знаю, что один из этих дежурных 27 октября написал очередной рапорт на меня. Я слышал, как он кому-то об этом говорил. Я утром с ним сцепился. Я регулярно с ними сцепляюсь и буду так вести себя и дальше, потому что считаю, что в такой ситуации, когда меня засадили непонятно куда, загнали во все вот в это, выполнять все их дурацкие требования унизительно и несовместимо с моим человеческим достоинством. Каждый раз утром, когда я слышу, как они открывают дверь - подъем, - я матрас просто сворачиваю, подношу к двери и туда выкидываю. Я не выхожу сам. А потом дневальный собирает и уносит. Вот чтобы туда кинуть, я подхожу к двери, держу матрас под мышкой. "Оденьте куртку х/б!" Все брось, надень куртку х/б. Я считаю, что это ни к чему. Обойдутся они без куртки х/б, я выброшу так! Я каждый раз говорю: "Вот вам! Никакой куртки х/б!" Они как делают: там две двери, наружная и решетка. Они открывают наружную дверь, а решетку не открывают - ждут, пока я надену куртку х/б. Тогда они откроют. Ну не хотите и не надо! Мне, что ли, надо матрас возвращать? Я полежу на матрасе! Я никуда не спешу! Вот за то, что я с одним придурком так сцепился, он на меня написал, что я не надел куртку х/б. Завтра (6 ноября. - Г. Э.) истекает этот рапорт. Если завтра не навесят, значит, выйду без ШИЗО.

Бирка ниткой пришивается (с ФИО осужденного, заключенные в ПКТ обязаны носить такие. - Г. Э.). Она ламинированная, трудно протыкать иголкой, но можно. Мне нитку принес Безукладников (оперативный сотрудник. - Г. Э.) - пришьешь, когда ШИЗО кончится. Я не буду! Вы же меня записали в злостные нарушители, вот я и буду злостным нарушителем.

Я сейчас сижу один в камере, был ремонт по всему зданию. Слава богу, сделали стол вместо жуткого столика. Уже можно лечь. Ноги на батарею положить - и можно лежать. Большое счастье. А так - все то же самое. Видеокамера... Когда я первый раз туда зашел, в самый первый день, там еще ремонта не было, в этой камере. Смотрю - видеокамеры нет. Снята. Обалдеть! Сняли камеру! Я так и понял, что после ремонта она появится снова. Она появилась и даже покруче, чем была. Какая-то новая. Я попытался ее сломать или повернуть. В первый раз я ее повернул. Эти сразу прибежали. Почему повернул? А я ее вообще сломаю. Они у меня забрали все щетки. Казенные здоровые щетки, которыми я до нее дотягивался. Я думаю, что эти 15 суток ШИЗО, которые я отбыл, и так находясь в ПКТ, мне оформили за камеру, хотя формально там было написано совершенно другое".

Борис Стомахин с Глебом Эделевым