То, что в Химкинском лесу готовится новое наступление со стороны строителей, стало ясно уже недели две назад. Тогда на старых дубах, росших в дубраве у родника Святого Георгия, – место, можно сказать, сакральное, строители в прошлом году обещали его не трогать – появились красные метки, показывающие, что дубраву собираются рубить. Но пока работы велись относительно вяло.

Здесь надо сделать небольшое отступлении, касающееся смысла деятельности защитников Химкинского леса. Говорят, что лес уже вырублен и никакого смысла делать что-то уже нет. На самом деле необратимые последствия имеет не вырубка леса, а непосредственно прокладка дороги. Пока что мы имеем лишь просеку, которая не портит экологию безвозвратно; проблема в том, чтобы не допустить превращения этой просеки в шоссе. Это уже не говоря об особом вопросе, связанном с сохранением дубравы.

С осени работы велись довольно вяло, и мы как будто привыкли к этому. Впрочем, вялость работ компенсировалась немногочисленностью защитников. Такова была ситуация до субботы. Поздно вечером в субботу звонит Галя Голубова, занимающаяся организационной частью Химкинского лагеря: «На просеке у самого лагеря работает множество техники, снимают плодородный слой, нужны люди!» «Сейчас, - говорю, - не могу, но завтра с утра обязательно буду». С утра приезжаю в лагерь вместе с оператором «Граней» Андреем Новичковым. Застаю там: Веру Лаврешину, химкинскую жительницу по имени Серафима, 22-летнего фанатика Химкинского леса Сему Колобаева в его вечных шортах, в которых он ходит даже зимой, и неизвестного мне парня крупной комплекции, с камерой в руках – как оказалось, житель Жуковского и защитник Цаговского леса Иван Кузьмин. Между тем мимо лагеря туда-сюда снуют "КАМАЗы" и прочая техника – картина не очень привычная. «Что за херня тут у вас творится!» - «Вот именно. Ночью до трех часов ходили останавливали. Они уже к дубраве подбираются. Впрочем, денег у них нет – кризис – и потому вместо 10-полосной дороги переделали разрешение на 4-полосную. Сейчас насыпают гравием две полосы».

Пошли останавливать технику. Чоповцев ни одного (говорят, весь ЧОП в Жуковском). Недалеко от лагеря как раз работали несколько экскаваторов, бульдозер и каток. Я подбежал к идущему бульдозеру, обежал его на достаточное расстояние, чтобы он успел затормозить, и поднял скрещенные руки. Бульдозер шел прямо на меня, не сбавляя хода. Затормозил он в нескольких сантиметрах от моих ног. Подтянулись наши, и после вялых переругиваний бульдозерист вышел из кабины. Как раз в это время показался «КАМАЗ», груженный щебенкой. Я бросаюсь ему наперерез и издалека опять-таки поднимаю скрещенные руки – водитель мчится, как давеча бульдозерист, не сбавляя скорости. В какой-то момент казалось, что он сейчас меня собьет; за несколько секунд до столкновения он резко сворачивает, но Сема Колобаев бросается чуть ли не прямо под колеса – водитель тормозит, показывая через лобовое стекло «фак». Потом выключает мотор - на некоторое время, казалось, все успокоилось. Проходит время, необходимое для разгрузки, – появляется второй "КАМАЗ" – рабочие начинают нервничать. "КАМАЗ" медленно двигается прямо на нас, в это время бульдозерист заводит свой бульдозер и, в свою очередь, возобновляет работу. Я бросаюсь к бульдозеру и останавливаю его. Вера Лаврешина вцепляется в дворник движущегося "КАМАЗа"... потом перед "КАМАЗом" завязывается драка, подбежавшие рабочие отбрасывают Веру на землю, бригадир начинает ее душить, наши бросаются на помощь. Я продолжаю держать бульдозер. Бульдозерист, видя, что уже бьют, вылезает из кабины и пытается оттащить меня, но это ему не удается.

На какое-то время все утихает, слышны препирательства перед "КАМАЗом": рабочие жалуются, что мы им не даем зарабатывать деньги. «А почему вы зарабатываете деньги за наш счет?» - кричу я, но рабочие явно не понимают возражения. Они не считают - не то чтобы не понимают, а не желают понимать, - что уничтожают какую-то ценность, которую мы защищаем; для них мы проплаченные люди, отрабатывающие свои деньги точно так же, как они. Тем временем самосвал сдает назад и подъезжает к уже засыпанной щебнем полосе, с явным намерением высыпать щебень. Я бросаюсь к нему – меня и товарищей оттаскивают и прижимают к земле – грузовик в это время ссыпает щебень. Через несколько минут появляется полиция и выражает намерение принять у кого-нибудь заявление. Рабочие как будто собирались писать на человека, который ударил бригадира, душившего Веру, – человек этот от греха подальше уже свалил с просеки; Вера же писать ничего не намерена, ибо принципиально бойкотирует власть и всех аггелов ее.

Я распрощался после этого с товарищами и отправился по своим делам, благо подошло подкрепление - Семен по прозванию «Семен Большой» (для отличия от юного Колобаева), Галя Голубова, Женя Власенко и Сергей Агеев, химкинец, историк по образованию – в сущности, второй человек в движении после Чириковой. Через некоторое время после моего ухода они, как оказалось, пошли вновь останавливать технику. Звоню Агееву – «Тут драка». Еще через некоторое время – «Мы в травмпункте, у Семы Колобаева перелом челюсти со смещением, у Жени Власенко перелом мизинца, у Вани Кузьмина закрытая черепно-мозговая травма с подозрением на сотряс».

Как потом выяснилось, дело было так. Бросились останавливать технику, Лаврешина вцепилась к КАМАЗ, грузовик не останавливался и некоторое время тащил ее. Сема Колобаев пытался остановить экскаватор, бригадир, здоровенный бугай, схватил его за длинные волосы и стал за них оттаскивать. Женя Власенко и Сергей Агеев, в свою очередь, пытаются их разнять. Бригадир отпустил Семена, сделал пару шагов назад и вдруг начал обеими руками бить его по лицу. Семен закричал, лицо у него покрылось кровью. Кузьмин, парень достаточно крупной комплекции, схватил бригадира сзади, они оба упали, но подбежавшие рабочие освободили бригадира, он вскочил и начал бить Ивана ногами по голове. В то же время рабочие накинулись на Власенко со спины, он упал, его били лежачего. Защитники в шоке стали отходить в лагерь, причем бригадир шел за ними до самого лагеря и, встав перед оградой, орал: «Поехали в полицию! Что, скажете, я вас бил? Я вас и пальцем не тронул!» Потом, уже в травмпункте, защитники увидели того же бригадира – он бодро вошел к врачу, а затем, прихрамывая и кряхтя, вышел от него («Что, ему врачи, что ли, люлей надавали?» - шутили защитники.)

Это нечто новое. До сих пор рабочие в драках вообще не участвовали и реагировали на нас весьма вяло - дрались, как правило, чоповцы. Как оказалось, рабочим теперь стали платить не повременно, а сдельно - отсюда и поведение, доходящее до настоящего озверения. Однако рабочих не так уж много, так что десяток крепких парней всегда сможет держать технику столько, сколько пожелает. Поэтому призываю всех, кто имеет такую возможность, – приезжайте в Химкинский лес, вы очень, очень нужны там!

Съемка Андрея Новичкова и Галины Голубовой: