В последние дни казалось, что к нам вернулась зима. Мороз, метель, гололед. Радиостанции зачитывали подборки из блогов о неверных признаках календаря. И все же солнце греет уже иначе, утренний мороз превращается днем в капель.

Спешу написать эти строки, пока «погодная» метафора еще в силе. Погода (как бы ни ругали Гидрометцентр) все же меняется с большей скоростью, чем человеческое общество.

По законам жанра Интернета хотелось бы поставить в конце предыдущего предложения смайлик, но не получается. В голове звучат имена – Алексей Козлов, Надежда Толоконникова, Мария Алехина, Сурен Газарян...

Тем не менее поствыборный репрессивный оскал - следствие начала потепления, а не нового оледенения. Итоговый счет продолжает оставаться в пользу общества. Там, где власть демонстрирует свою звериность, она действует по-старому. Напротив, реальные изменения расширили пространство общественного действия. Более того, протестное движение пока не способно в полной мере его освоить. Описать состояние оппозиции можно было бы словами из немного чуждого лексического арсенала: она сосредотачивается.

Оппозиции нужно решить ряд важных вопросов.

1. Новые методы протестного противостояния. Спад численности митингов показывает вполне прозаическую вещь: поддерживать высокий уровень мобилизации длительное время невозможно. «Захват фонтанов» ее не повышает, скорее наоборот. Степень вовлеченности в другие формы протеста (стояние у судов, петиции) пока сохраняется фактически на додекабрьском уровне. Решусь посоветовать – может быть, оргкомитету протестных действий стоило бы заняться организацией гражданских кампаний, а не только митингов. Отсутствие общего центра распыляет активность.

2. Новая структура движения. В декабре–марте мы видели конгломерат из незарегистрированных партий, общественных групп и отдельных депутатов. После вступления в силу закона о партиях вопрос будет не в том, сколько партий возникнет, а в том, сохранят ли политики способность действовать совместно, как это было в рамках оргкомитета протестных действий.

3. Роль гражданских активистов. Моральный вес протестному движению придавали не столько партии и политики, сколько гражданские активисты. Взаимодействие политиков осложняется грузом неизбежной соревновательности и идеологических разногласий. Поэтому, на мой взгляд, протестные и объединительные инициативы будут с большей вероятностью успешны, если будут исходить именно от гражданских активистов и их объединений (Лига избирателей, «Русь сидящая» и др.). Я убежден, что от их активности будут зависеть быстрота и качество решения первых двух проблем.

Было бы хорошо, чтобы какие-то очертания нового облика протестного движения были понятны уже к маю, перед намеченной большой акцией. Потому что еще раз выйти только для того, чтобы сказать «Россия без Путина» накануне инаугурации, можно только из «гражданской дисциплины».

Конечно, как сказал еще в декабре Дмитрий Быков, «история поставила на нас и положила на них». Диагноз точен, с какой бы скоростью ни развивались события. Меня лично это бы успокаивало, если бы часы, отбивающие ход истории, не были одновременно хронометром, отмеряющим срок заключения Козлова, Ходорковского и всех остальных незаконно осужденных.

В этом зазоре между двумя хронологиями и вызревает будущее, которое определяется не столько неизбежным падением нынешнего режима, сколько тем, какое общество придет ему на смену. Солнце уже греет, скоро нужно будет бросать семена в почву. Еще есть время решить, какие это будут семена и как готовить поле. Но срок ограничен. Как раз до мая.