При всей полезности анализа обоснованности имевших место надежд на регистрацию ПАРНАСа, сейчас гораздо более актуальны и для «Солидарности», и для ПАРНАСа, и для оппозиции в целом ответы на вопросы о том, что делать на осенних и весенних выборах.

Формат ответов на эти вопросы разный. Применительно к выборам в Госдуму задача в том, чтобы выработать рекомендации избирателям по поведению на этих выборах, об участии уже речи не идет. В том, что касается президентских выборов, пока вопрос только в том, выдвигать или не выдвигать своего кандидата.

Президентские "выборы"

С президентскими выборами в том смысле, в каком сейчас следует определяться по их поводу, все достаточно ясно. Отказ в регистрации ПАРНАСа только что показал, что даже выполнение бредовых процедур, требованиями которых власть отгородилась от политической конкуренции, ничего не дает. Процедура выдвижения кандидата в президенты многократно сложнее и дороже. Вместо 45 тысяч человек, которых надо было найти в течение полугода, нужно получить подписи двух миллионов человек в течение месяца. Затраты составляют многие миллионы долларов, а результат будет таким же, как если никаких усилий не предпринимать. Вреда от такой попытки не будет, но решать тут в конце концо тем, кто имеет возможность привлечь необходимые средства и принять на себя ответственность. Сопредседатели ПАРНАСа, насколько известно, пока не горят желанием выдвигаться (кандидатуру Владимира Милова всерьез рассматривать, очевидно, невозможно), других серьезных кандидатов тоже не прослеживается.

Задачи на декабрьских "выборах"

Гораздо менее однозначен вопрос о парламентских выборах. Предложений по поводу того, как поступать сторонникам оппозиции, много. Голосовать за любые партии кроме ЕР и вычеркивать себя из списка избирателей, портить бюллетень и уносить его домой, ограничиться наблюдением и просто сидеть дома.

Выбрать конкретный вариант можно только определив цель, которую на этих выборах ставит перед собой оппозиция. Исходя из цели скорейшей смены этого режима, можно представить себе несколько задач.

Во-первых, это попытаться по возможности добиться такого результата голосования, который максимально невыгоден власти и сохранению status quo. И тут речь не только о достижении результата, но и о векторе усилий. Вероятно, существенного влияния на результат подсчета голосов призывы оппозиции не возымеют. Но это совсем не значит, что нет разницы, к какому результату стремиться. Важно, с каким пожеланиями к составу Думы будет ассоциироваться оппозиция, какой состав будут воспринимать как желательный ее сторонники.

Во-вторых, насколько возможно, убедить общество в нелегитимности выборов и опирающейся на итоги выборов власти.

В-третьих, консолидировать отвергающую нынешнюю власть часть общества.
Считать основной и самодостаточной целью минимизацию числа голосов, полученных «Единой Россией», по меньшей мере странно. Она по сути является не партией, а приводным ремнем правящей бюрократии. Когда цель ставится так, очевидно имеет место путаница: «Единую Россию» как символ правящего режима путают с самим режимом.

Объяснимо, когда такую путаницу допускает широкий круг оппонентов режима, эмоционально ищущих самого простого и наглядного способа выражения своего гражданского чувства и не склонных анализировать эффективность того или иного способа действий. Странно, когда «щелчок по носу ЕР» рассматривают в качестве своей главной цели оппозиционные политики, особенно активные участники попытки регистрации Партии народной свободы.

Голосовать за системные партии?

Если же рассматривать различные предлагаемые способы действий с точки зрения реальных задач оппозиции, то эффективны они в разной степени.
Наиболее известная конструкция «Ни одного голоса партии жуликов и воров», предлагающая голосовать за кого угодно, но только не за «Единую Россию», может быть оценена с разных сторон.

С одной стороны, трудно не согласиться с основной претензией к этой конструкции, которую выдвигает, например, Станислав Белковский. Все шесть остальных дозволенных нынче в России партий являются условными политическими субъектами. Само их официальное существование обусловлено разрешением на это Кремля и встречными обязательствами лояльности. При всех голосованиях, когда от их голосов что-то зависело, представители этих партий голосовали совместно с «Единой Россией».

С другой стороны, вышесказанное не исчерпывает роли системных партий. Будучи вынужденными на выборах конкурировать с Партией жуликов и воров, они вынуждены зачастую верно обличать ее и дефекты символизируемой ею системы, публично провозглашать идеалы и ценности, противоречащие природе нынешней власти. Этим они объективно способствуют разочарованию граждан в авторитарном коррупционном режиме.

Вообще, в то время как «Единая Россия» - это просто инструмент авторитарного режима и правящей бюрократии, партии-сателлиты, на мой взгляд, все же являются субъектами политического процесса, хотя и условными, ограниченными условиями сделки, позволяющей им существовать. Определяя границы этой лояльности, можно, с понятными оговорками, вспомнить пример Объединенной крестьянской и Демократической партий в коммунистической Польше. Верные сателлиты ПОРП в течение десятилетий, гораздо более декоративные образования, чем нынешние российские системные партии, они после частично свободных выборов 1989 года перешли на сторону «Солидарности», чем определили окончательный крах социалистического режима.

Само наличие в Государственной думе партий–сателлитов играет двоякую роль. С одной стороны, плюралистическая декорация формирует представление существенной части общества о должном, определяет раздражение многих граждан противоречием между декларативной формой и реальной практикой. Помимо того, сама большая сложность системы оформления решений власти, вовлечение в нее большего числа субъектов в определенной степени ограничивают степень авторитарности режима.

С другой стороны, многопартийная декорация выполняет свою главную функцию - камуфлирует истинную природу режима в глазах и россиян, и Запада.

Оценка соотношения пользы и вреда в представительстве партий-сателлитов в Думе зависит от прогноза динамики ситуации. Если считать, что режим устойчив и просуществует еще долго, важнее оказываются полезные последствия такого присутствия, его ограничительная и просветительская функции. Если же прогнозировать достаточно скорое изменение ситуации в силу накопившегося недовольства общества, неэффективности пресловутой вертикали и внутренних противоречий режима, то роль декоративного присутствия в Думе квазиоппозиции скорее негативная. В таком случае она продлевает агонию режима, обеспечивает его подпорками, тормозящими развал.

Очевидно, что существенно более распространенным сейчас является ожидание того, что в период между ближайшими и следующими после них федеральными выборами запрос общества на изменения перейдет критическую черту, а сохранение status quo станет невозможным. Весьма убедительно такой прогноз обосновывается, например, в известном отнюдь не оппозиционном докладе ЦСР.

А раз так, то чем больше представительство в Думе системных партий, тем хуже для дела скорейшего изменения режима.

С точки зрения демонстрации нелегитимности выборов и власти вообще, вариант голосования за системные партии неэффективен абсолютно. Более того, он дает прямо противоположные результаты.

Наконец, результат такой кампании трудно оценить.Избравшие такой вариант поведения оппозиционеры смешаются со сторонниками системных партий, которые и получат основные дивиденды.

Остаться дома или забрать бюллетень?

Вариант нехождения на выборы слишком пассивен (между тем активные граждане хотят действовать) и оставляет неограниченное пространство для фальсификаций в пользу власти. Власти он выгоден. Консолидировать никого не способен. При очень низкой явке можно рассчитывать на некоторый эффект понижения легитимности выборов, но весьма слабый, как по причине вероятных вбросов голосов неявившихся, так и по причине возможности разной интерпретации низкой явки.

Немногим лучше вариант уноса бюллетеней с участка. Требуя большей активности от решивших применить его и снижая возможность фальсификаций, он в то же время психологически сложен для многих и в силу этого не может стать сколько-нибудь массовым. Последнее соображение в еще большей степени относится к предложению требовать исключения себя из списков избирателей.

Что же делать?

Наиболее эффективной представляется тактика порчи бюллетеней. Это активное действие, не требующее больших усилий, результат которого учитывается при подсчете. Благодаря этому идея способна консолидировать оппонентов власти. Наконец, порча бюллетеней понижает относительный результат всех партий, участвующих в выборах. Именно с таким предложением выступила «Солидарность».

Конечно, в связи с отсутствием у несистемной оппозиции серьезных каналов донесения своих призывов и неверием большой части общества в возможность изменений, трудно рассчитывать на то, что любой из вышеупомянутых призывов принципиально изменит результат выборов.

Особую значимость поэтому приобретает задача консолидации протестного электората. В этой связи единство действий может оказаться даже более важным, чем иные достоинства разных вариантов. Если же несистемной оппозиции не удастся согласовать единый конкретный вариант действий, возможным способом консолидации может быть лозунг, объединяющий все варианты, не допускающие поддержки «Единой России». В таком случае в призыв «Ни одного голоса партии жуликов и воров» может быть вложено новое содержание, включающее и любые формы бойкота выборов, порчу бюллетеней и даже голосование против ЕР.