Елена Георгиевна играла роль не только соратницы и спутницы Андрея Дмитриевича, но и самостоятельную роль. Ее собственные высказывания и отдельные тексты говорят о нескольких очень важных вещах.

Например, об удивительной искренности. Собственно, она проявлялась в том числе и тогда, когда Елена Георгиевна иногда ошибалась.

Не менее удивительной была ее страстность. Которая тоже очень сильно характеризует ее как личность.

Еще одна ее характерная черта - большая смелость. Я не имею в виду страх перед репрессиями, перед режимом, я имею в виду другие вещи, которые, даже когда говоришь их близким людям, требуют огромной смелости.

Мне кажется, что эти три качества Елена Боннэр как никто другой выражала внутри своего поколения. Не знаю, есть ли в современном молодом правозащитном движении люди, которые отличаются именно таким набором качеств. Конечно, сейчас уже совершенно другая эпоха. К сожалению, эпоха постмодернизма не очень способствует искренности. Точно так же, как эпоха рационализма не очень способствует страстности и смелости.

Еще, мне кажется, у Елены Георгиевны было в хорошем именно смысле патологическое стремление к справедливости. И хотя, наверное, многим смелости сейчас не занимать, но с чувством справедливости в современном поколении есть проблемы.

Я не столь пессимистичен, чтобы полагать, что теперь невозможны фигуры столь же значимые, как Андрей Дмитриевич и Елена Георгиевна. Мне кажется, что в молодом поколении (я имею в виду условно людей до 40 лет) это вполне возможно.

...Мы прекрасно понимали, что Елена Георгиевна давно болела. Но смерть людей, которые являются символами эпохи, - это всегда неожиданность. А Елена Георгиевна безусловно являлась символом, по крайней мере для многих правозащитников.