Не сходил я на допрос в субботу.

Перед входом в Следственный комитет (Лиговский пр., 44) Динзе, уставший, но самоуверенный, в щетине на бледном от недосыпа лице, меня проинструктировал: "50 на 50 вероятность твоего закрытия. Но это лучший расклад на сейчас". На вечер субботы, 16 апреля, то есть. "В понедельник ты придешь - они тебя сразу будут ждать. И сразу закроют. Так что иди сейчас. Эффект неожиданности". «В понедельник я за твою свободу ломаного гроша не дам», - добавил. «Эка ты литературно». Мы с Динзе всегда шуточками перекидываемся, но дела обстоят именно так. Каспер только что уснул сидя в коляске. Коляска в кафе, Ненаглядный под любовным присмотром активистки Кати Боуи и под охраной Равиля.

Динзе докурил изящно сигарету на углу Кузнечного. "Ну, тебя там ждут". "В смысле?" "Эффект неожиданности, говорю! Никто не ожидает, что ты сейчас сам туда войдешь".

Входим. Поднимаемся на третий этаж к следователю Федичеву Даниилу Вадимовичу (написано на двери). В кабинете уже сидит Леня, довольный чем-то, дописывает от руки замечания внизу к распечатке своих показаний. Много уже дописывает, я вижу. Значит, объяснения были запечатаны следаком в искаженном виде.

Из заявления Лени в Генпрокуратуру:

«16.04.2011 я пришел на допрос к следователю прокуратуры Федичеву, чтобы дать объяснение по факту получения травм в 78-м отделе полиции мной и Сокол. Допрос Федичев начал с вопроса: состою ли я в арт-группе "Война". Следующий вопрос: что мне известно о деятельности арт-группы "Война". Эти вопросы не имеют отношения к данному делу и непосредственно относятся к другому моему делу N 276858 по пункту "б" части 2 ст. 213, по которому я прохожу как обвиняемый в правонарушениях, совершенных якобы в составе арт-группы "Война".

В ходе допроса Федичев записывал мои ответы с сильными, принципиальными искажениями, меняя смысл моих слов. Причем все искажения были направлены на сокрытие вины сотрудников 78-го о/п. Для отражения данных искажений мне пришлось написать два с половиной листа замечаний на протокол».

«Вот я вам Воротникова привел. Он только к вечеру смог освободиться. Ребенок, знаете ли», - Динзе наслаждается своим «эффектом». Я убеждаюсь, что следак меньше всего ожидал увидеть воочию меня. Он весь так и высадился от случайного столкновения с большой удачей. Сегодня он ни на что не рассчитывал. Динзе не дает опомниться и исчезает за дверью: «Я навещу Сокол». Он как японский боевик, порхает по этажам прокуратуры, танцуя свой боевой балет. Ниндзя этот лысый Динзе.

У Козы допрос в одно время со мной, это уже ее второй допрос за сегодня — она этажом ниже, куда упорхнул Динзе. Теперь ее допрашивают по поводу ее нападения на ментов ночью, все в той же 78-й мусарне. Она якобы напала и исцарапала мусору лицо. Коза на допросах с 12-30 дня, уже 8-й час.

Я сажусь за стол напротив Лени, столы поставлены буквой «Т», следак в кресле сбоку от нас, отдаю ему мой документ — справку об освобождении из тюрьмы.

Динзе выходит. Федичев сразу сует руку пол стол и начинает там дрочить. Леня пока этого не замечает и не слышит, но я отчетливо слышу морзянку на мобильнике - пунктирный писк кнопок от частых нажатий. Длинная и судорожная получается у Федичева смска. Мне сразу все понятно, что это за сообщение и куда. Леня некоторое время увлечен своими дописками и не обращает внимания. Я ему делаю знаки, он их не понимает. «Блять, нет у меня диктофона, он у Козы!» - шепчет Леня. Я снова ему показываю на Федичева, скосившегося под стол. До Лени доходит. Мы вдвоем смотрим за мастурбацией следака. Следак кончает. Он в сером костюме, серой рубашке и сером галстуке. Он, думаю, моложе меня. Федичев вытаскивает из-под стола мобильник и кладет на стол сбоку. Тут же по нему раздается звонок. Федичев делает беззаботный вид субботнего вечера и говорит в трубку: «Пал Палыч? Да-да! Да!» На весь кабинет слышно, как с того конца Федичева инструктируют: «После допроса задерживаем». И голос эшника повторяет «Задерживаем». Федичев при этом улыбается и имитирует праздный пиздеж по телефону.

Поговорил, положил телефон демонстративно на видное место на столе и сразу перешел на казенно-любезный разговор, изображая женщину. Федичев попытался меня отвлечь старым, «основным» делом, достал бумажную папочку с несколькими листами. «А вот еще у нас проверочка действий сотрудников ОРБ имеется», - заводит он елейно. И на глазах из молодого мусорка превращается в Иудушку. В папке результаты прокурорской проверки действий "эшечек" еще от 15 ноября прошлого года — когда Вася Трифан со своей пиздобратией из северо-западного «Э» вломился в московскую квартиру, затем "эшечки" нас избили, задержали и доставили в Питер, с мешками на голове.

Воротников рассказывает Максу Громову, 16 апреля, 23-41:

Как только я вошел в кабинет к следаку Федичеву, он отсмсил из-под стола. Ему перезвонили. Я явственно слышал дважды произнесенное оттуда: "После задерживаем. Задерживаем". А следак при этом улыбался и типо про какую-то хуйню пиздел по телефону. Я сымитировал, что мне тоже звонят, встал и вышел из кабинета. Быстро спустился, поискал Козу на 2-м этаже, не нашел и покинул здание. Да, сегодня я просто чудом отписался. Еще буквально 2 минуты протормозил бы - и эшечки. Леня, Коза и Динзе потом сообщили, что внизу тут же нарисовался Трифан и опера, среди них тот, что преследовал Леню после суда 6 апреля.

Леня окончательно оторвался от писанины, ему тоже все очевидно. Задерживаться дольше нельзя — сообщаем мы друг другу взглядами. Поэтому я сымитировал, что мне тоже звонят, встал и вышел из кабинета. Быстро спустился, поискал Козу на 2-м этаже (у нее там в это время проходил второй допрос - по «исцарапыванию» ментов, менты жалуются, что Коза якобы исцарапала в 78-м отделе им морду), не нашел Козу, проскочил через вертушку на КПП и покинул здание.

И получается, что просто чудо как отписался. Еще буквально пару минут протормозил бы — и "эшечки".

Леня, Коза и Динзе потом сообщили, что внизу тут же нарисовался Трифан и опера, среди них тот, что преследовал Леню после суда 6 апреля, «амбал».

Динзе пишет, 16 апреля, 20-24:

"Среди сотрудников Центра "Э" был опер, который приходил за Леней 6 апреля после суда и хотел задержать. Его пресса со спины сфотала. Тот амбал".

Коза пишет, 16 апреля, 21-18:

Олег сам, без повестки, пришел давать показания в СК по возбуждению на него уг статей и объясняться по поводу избиения его и Каспера 31 марта ГОМИками на Невском и затем мусарами в 28-м о/п. Следователь прокуратуры вызвал отряд эшников для задержания Олега. Олег ушел из здания за минуту до появления там Трифана и тришкиных дружков.

Динзе пишет, 16 апреля, 20-24:

Там не только Трифан был. Еще приехали опера в нагрузку. Следака Федичева по голове не погладят. За вранье надо платить, ненавижу такие ситуации. От Следственного Комитета я такого не ожидал. Самое натуральное правовое уродство.

Я вышел из дверей на проспект и почувствовал личную свободу. Пока переходил дорогу, медленно на красный, а машины нервно останавливались и водители давили на сигналы, сбоку ехал мусорской коробок, но проехал мимо; пока потом пересекал трамвайные пути, и снова дорогу, и заходил в кафе - длилось это ощущение оторванной у ментов воли. Я плыл в ней, как в проруби, — выплывал подальше от прокуратуры.

Это я описываю так, замедленно, а события развивались стремительно, как это всегда бывает с Войной. Мне побег дался легко. Я действовал без промедлений, технично. Потому что привык уже, хуле.

Леня пишет, 16 апреля 21-15:

Воротникова пытались задержать, но он ушел. Вроде. Пока, правда, на связь не выходил, но там его точно не повязали, но хотели. Прокурор, когда его увидел, начал вызывать эшников и так увлекся смсками, что не заметил, как Олег вышел и съебался. Потом прокурор носился по прокуратуре с выпученными глазами. Через пару минут пришли менты (двое). Трифан стоит на первом этаже. Все обломались.

В кафе Каспер спал в коляске, активисты постарше охраняли сон. Я вспомнил: у следака осталась моя справка из тюрьмы. Проебуха.

Вновь вышел Динзе, поспешно перешел дорогу. Я встретил его в дверях кафе, пересказал. «Снова все в обман скатилось», - Динзе был возмущен, вспылил. Мне-то, наоборот, ситуация показалась знакомой. Прокурор подыгрывает мусорам, что может быть понятней.

Динзе пишет, 16 апреля, 22-19:

Что происходит со следователями в этом деле? Они себя ведут вне правил и права. Похоже их заразили тем, что вы враги. Либо Олег идет к Федичеву снова и следак держит свое слово, либо обманет и арестует. Третий вариант - задержит Олега по основному делу, чтобы отменили залог, а по своему делу изберет подписку. Центр «Э» качает и контролирует ситуацию.

«Что будет в понедельник?», - говорю. «То же самое. Вызов по повестке и задержание. Или объявят в розыск. А сейчас всем пора съебывать, коли ты так решил». «Почему он действовал так глупо? Строчил смски, в открытую переговаривался?» «Федичев за дурака тебя держит», - сказал Динзе.

Ему было трудно оторвать жопу от кресла? Дико непрофессионально. В Следственном комитете настолько разболтались, не уважают клиентов.

«Немного дал нам твой эффект неожиданности». - «Напротив, мы узнали достаточно. Мы узнали то, что нас обманывают. Мы убедились в этом. И не заплатили за это свободой».

«Увидишь — передавай ему приветы». - «Я сейчас пойду и сам обвиню его: вы — прокурор, почему себя так ведете? Я наглый. Я действую нагло и поэтому побеждаю. Я пойду и так и скажу ему: вы нас обманули».

Динзе пишет на сайт поддержки, 16 апреля, 22-38:

Кроме того, я еще раз зашел к следователю, который хотел задержать Воротникова, он меня еще раз заверил, что никто его арестовывать не будет, если он придет завтра 17 апреля до 12 утра с адвокатом, если нет, то на него выпишут в понедельник 91 УПК и объявят в розыск. Мероприятия, указанные выше, происходили с 13 до 21.

Коза рассказывает, 17 апреля, 01-00:

Снова вбегает Федичев и деланно спрашивает: «Где же ваш подзащитный? Почему же его нет?» Динзе обрывает его: «Вы прокурор. Что же вы так себя ведете? Вы нас обманули. Вы сказали, что если Воротников придет давать объяснение, то максимум что ему будет - подписка о невыезде, а сами вызываете Центр «Э».» Федичев: «Да что вы, какой «Э»?» Динзе: «Я ходил вниз, там Трифан уже стоит». «Да как же так, я сроду его не видал. Схожу вниз посмотрю» - и исчезает. Убегает, прячет Трифана и появляется снова: «Нет там никакого Трифана».

Динзе превращается в обличителя. «А еще говорили, что независимы ни от кого! Посмотрите в глаза супруги Воротникова: вы наврали ей. Дали повестку, а сами наврали». Федичев стоит с обоссанными глазами.

Мы расстались, Динзе вернулся в прокуратуру — к Козе и Лёне.

Активисты быстро собрались, вышли из кафе, пошли по Кузнечному. Каспер еще спал. За нами из кафе вышли двое, пошли следом. Мы встали на перекрестке, один из преследователей обогнал, прошел вперед и встал. Мы повертелись и завернули на ул. Достоевского. Каспер проснулся и смотрел спокойно в своей коляске. На Достоевского активист Велик заметил еще одного — в темной одежде и в капюшоне. Тогда мы скрылись в подворотне и передвигались по дворам.

С Козой встретились лишь около часа ночи. Каспер обнимался, нюхал ее волосы, поставил Козу на колени прямо на лестнице, потребовал свои «тити». Получил их и наслаждался, поскуливая.

Вывод. 16 апреля, в субботу, выяснилось, что Следственный комитет связан с Центром «Э» и действует по поручению Центра «Э». Единственная организация, которая могла бы беспристрастно разобраться в ситуации, подчиняется «эшечкам». Теперь, когда эта связь и общие интересы Центра «Э» и СК обнаружились, Федичев перешел к шантажу. В Следственном комитете заявили: «Если Воротников не явится в воскресенье 17 апреля на допрос до 12 дня, то он будет объявлен в розыск и арестован». В воскресенье, строго до 12 дня, иначе арестуют. Но если я приду в воскресенье, то меня тоже задержат, как сегодня не смогли. Такую мысль Следственный комитет довел до моих защитников.

Динзе пишет, 16 апреля, 21-13:

«Следак сказал, что если ты сейчас не дашь объяснение, то в понедельник тебя арестуют».

Адвокат Игорь Рябчиков пишет, 17 апреля, 01-51:

«В воскресенье, 17 апреля, утром Олега ждет следователь по Центральному району Федичев. Он ждет до 12 дня. Если Олег не придет, его объявят в розыск и потом арестуют».

Вот что мы выяснили в результате нашей субботней разведки, атаковав следователя Федичева нашим эффектом неожиданности. Следственный комитет — больше не независимая организация, в нем сидят такие же менты.

В этом случае я вынужден игнорировать требования Следственного комитета. И призываю блокировать действия Следственного комитета.

Динзе, 16 апреля, 22-38:

«16 апреля следователь Федичев обманул меня, заверив, что Воротникова не задержат, а изберут мерой пресечения подписку. Поведение следователя было нервное, видно, что он меня обманул, но ему не удалось взять Воротникова, так как тот ушел. У меня нет более доверия к данному следователю.

В прокуратуре я увидел сотрудников ОРБ по СЗФО, а именно оперуполномоченного Трифана. Он не ожидал, что я его увижу. Николаев сказал, что когда он сидел со следователем, то в кабинет зашли сотрудники милиции по форме и его выгнали.

Сотрудники милиции и ОРБ опоздали. Выходя из прокуратуры, я увидел двоих сотрудников ОРБ, наверное еще надеялись взять Воротникова».

Динзе: "Лживое обещание о не посадке Олега было дано следователем Федичевым при Козе. Я так понял, это начальник 78-го отдела полиции Засыпкин продавил дело по Олегу, а СК повелся на эту хуйню".

Динзе: "Нужно широко распространить эти сведения. А про обман Федичева тем более. Следственный комитет - последний орган способный разобраться во всем - теперь подыгрывает Центру "Э".

Динзе: "Что происходит со следователями в этом деле? Они себя ведут вне правил и права. Похоже, они считают, что вы враги. Либо Олег идет к Федичеву снова и следак держит свое слово, либо следак снова обманет и арестует. Третий вариант - следак задержит Олега по основному делу (о "Дворцовом перевороте"), чтобы отменили залог, а по своему делу изберет подписку о невыезде. Центр "Э" качает и контролирует ситуацию. Это неправовая, противозаконная ситуация".