25 марта в Смоленск поддержать политзаключенную Таисию Осипову приехал Леонид Николаев из арт-группы «Война», не понаслышке знающий, что такое тюрьма.

В этот день в суде был повторно допрошен старший оперуполномоченный Николай Смолин - обнаружилось, что ранее он дал ложные показания суду. Видимо, опасаясь уголовной ответственности, Смолин резко изменил показания и признал, что он привозил с обыска свидетеля Мандрикова и потом забирал его из РОВД для «беседы». На вопрос защиты, почему же он ранее отрицал этот факт, Смолин ответил, что он «просто забыл» про этого свидетеля, так как не придавал ему значения. Объяснить же, почему данные находившегося в доме на обыске свидетеля не были внесены в протокол обыска, а сам он так и не был официально допрошен, Смолин не смог.

Следует обратить внимание на поведение опера на этом заседании. В прошлый раз он чувствовал себя очень уверенно, дерзил, позволил себе накричать на адвоката. В этот раз Смолин вел себя гораздо скромнее, самоуверенности у него поубавилось. Да и вопросы сегодня прозвучали крайне для него неприятные. Например, у Смолина спросили: почему все улики, в том числе и «найденные» им пакетики с наркотиками, он брал голыми руками, без перчаток? Смолин сказал, что им не хватает финансирования, нет денег, в том числе и на перчатки. На вопрос, почему денежные купюры перед закупкой не метили спецсоставом, он также ответил, что на это нет денег.

Опера уже не первый раз используют этот "аргумент" для объяснения своих незаконных действий в деле Таисии. Например, оперуполномоченный ЦПЭ Николаев, ведший видеосъемку на обыске, пояснил на одном из предыдущих заседаний, почему он не сохранил оригинал съемки, а копия на диске неполная: по его словам, у них на все управление одна-единственная пленочная 60-минутная видеокассета. И запись неполная, так как обыск длился больше 60 минут. Оригинал же пленки он не сохранил, якобы потому что кассета одна на всех и ее нужно было использовать на других мероприятиях ЦПЭ. На самом деле понятно, что оригинал видеопленки, появись он в суде, сразу бы отправил на скамью подсудимых самих оперативников.

Не сумел ответить Смолин и на один из главных вопросов - куда же делись денежные купюры с контрольной закупки? Согласно показаниям оперативных сотрудников и понятых, засекреченная свидетель «Тимченкова» непосредственно перед обыском якобы купила у Таисии героин за 3000 рублей. Сумма эта была передана Тимченковой, согласно материалам дела, следующими купюрами: одна тысячерублевая, две пятисотенные и десять сотенных. То есть всего тринадцать купюр. Те же понятые и оперативники показали, что обыск состоялся практически сразу после «контрольной закупки», что за домом они все следили и что в этот промежуток времени никто не заходил в дом и не выходил из него. Таким образом, все денежные средства, если они действительно были, должны были найтись при обыске, но Смолин «обнаружил» вместе с наркотиками лишь одну пятисотрублевую купюру. На вопрос, куда же делись остальные, Смолин ответил, что, «наверное, Таисия их съела». Вопрос же, почему Таисия, съев 12 купюр, не доела еще одну, так и остался невыясненным.

Мне же, знающему специфику поведения ментов (тогда еще ментов, сейчас уже полицаев), вполне понятна история с этими купюрами. Любой обыск «сотрудниками» обычно рассматривается как прибыльное, а не убыточное мероприятие. А в этом случае им, чтобы сымитировать «закупку», надо взять и выложить, практически из своего кармана, да еще и безвозвратно (!) аж три тысячи рублей, что по меркам Смоленска вообще-то много. Более зажиточные опера, например, в Москве могли бы позволить себе выложить такую сумму «для благого дела». Но для провинциальных это, видимо, было слишком, и они ограничились пятьюстами рублями. Но не напишешь же в акте контрольной закупки, что героин был куплен за 500 рублей! Ведь никто не поверит. Поэтому написали 3000 рублей. А остальное типа продавец наркотиков «съел». К тому же разницу между «найденным» и «выделенным» на закупку можно просто забрать себе. А совсем не подложить ничего нельзя, иначе трудно будет «повесить» обвинение в торговле наркотиками. Вот такая моя версия этого эпизода.

Смолин в этом и предыдущих заседаниях не смог дать внятные ответы еще на целый ряд вопросов. Например, почему во время обыска не был осмотрен второй этаж дома – мансарда? Получается, что он и другие опера знали, что там искать нечего? Но это может знать лишь тот, кто сам занес в дом наркотики, поэтому знает, где они лежат, и понимает, что на втором этаже их быть не может. Не ответил он и на вопрос, почему в протокол обыска были внесены фамилии лишь двух оперов – его и Савченкова, а остальные опера и бойцы спецназа, находившиеся в доме, там не отмечены.

Смолин, пытаясь перейти от обороны к нападению, заявил суду, что с подачи адвоката Таисии информация о суде попадает в Интернет и что некоторым свидетелям «уже угрожают». После возражения адвоката, что процесс открытый и никто не давал подписку о неразглашении, судья отклонил заявление Смолина и сделал ему замечание.

Сама Таисия Осипова пояснила, что помнит Смолина с 2001 года и не раз с ним сталкивалась. Он был в числе тех, кто преследовал ее. Центры «Э» тогда еще не были созданы, и «политическими» занимался специальный отдел РУБОПа, в котором тогда служил и этот тип. Таисия сказала также, что испытывает сильную неприязнь к нему за то, что он подбросил ей наркотики. Сам же Смолин признал, что также испытывает к Таисии неприязнь за ее политическую деятельность. А присутствующий на процессе активист «Другой России», Владимир Пентелюк опознал Смолина как одного из тех рубоповцев, кто 8 мая 2006 года задерживал на вокзале в Смоленске его, меня и группу нацболов, планировавших выехать в Москву для участия в демонстрации 9 мая. Как тогда рассказали нам сами опера, им дали команду «фас», чтобы не допустить нашего приезда в столицу. На всякий случай - вдруг чего натворим. И нас двое суток продержали в клоповнике Заднепровского РОВД г. Смоленска. Потом нам всем оформили протоколы административных правонарушений (из рапортов оперов: «ругался матом, размахивал руками...») и выписали штраф. Административки тогда мы все же обжаловали и со второго раза выиграли в суде, доказав свою невиновность в «мелком хулиганстве». Таким образом, фальсифицировать дела (тогда еще всего лишь административные) Смолин учился уже тогда.

Еще один вызванный в суд свидетель – старший оперуполномоченный Дмитрий Савченков, возглавлявший на обыске всю кодлу оперов, в пятницу не смог явиться «по личным обстоятельствам».

Ожидается, что он будет допрошен на следующем судебном заседании, которое состоится в понедельник, 28 марта, в 9 ч. 30 мин.