То, что люди в Москве и Петербурге ловят маньяков, которых не может поймать милиция, - это ровно то же самое, что было летом при тушении пожаров: когда люди добровольно занимались этим, понимая, что пожарные не справляются.

Граждане, понимающие, что государство со своими базовыми обязанностями не справляется и даже не пытается, начинают делать это для себя сами. Другое дело, что массовое помешательство на маньяках - это, как правило, утка какая-нибудь, и я совершенно не удивлюсь, если этот маньяк окажется городской легендой. Но механизм ровно этот.

Люди четко понимают, что милиция их проблемами заниматься не будет. Общество не может охватить весь Уголовный кодекс, но оно может реагировать на такие ситуации, к которым все относятся одинаково, по ним есть полный консенсус, что надо стараться, чтобы этого не было – ну вот, например, когда убивают на улицах. Это следствие не ухудшения криминогенной ситуации, не роста гражданского самосознания, а просто того, что до общества дошла мысль о полной недееспособности государства. В частности, о том, что милиция не является органом по борьбе с преступностью – в том смысле, в котором люди понимают преступность. То есть элементарно с тупым физическим насилием и грабежом.

Самое неприятное, что милиция не только не ловит маньяка. Самое неприятное, что она же с большим удовольствием закатает тех людей, которые попытаются его поймать, как только они предпримут хоть какие-то активные действия: ведь это же незаконно! Милиция очень хорошо умеет мешать нам защищать себя и при этом очень плохо умеет защищать нас сама.

Аналогии с «приморскими партизанами» здесь неуместны, поскольку «приморские партизаны» – это не масштабная гражданская самоорганизация. Когда собираются пять мальчишек под руководством одного харизматичного взрослого товарища и уходят в лес с автоматами - это не самоорганизация в масштабах общества, это одна такая история про конкретных людей. Но это и результат того, что люди в небольших городах вроде того, где это все происходило, чувствуют себя как оккупированные, относятся к милиции как к оккупантам. Ну вот ребята и последовали культурному образцу, связанному со Второй мировой войной: что надо делать под оккупантами – уходить в леса, рыть землянки, кидать гранаты; спасибо еще, что поездов под откос не пускали.

Я не думаю, что появится какое-то организованное гражданское сопротивление милиции. Но против тех угроз, с которыми теоретически милиция должна бороться, конечно, люди будут объединяться. Причем все больше и больше, я думаю. И это не будет мило, это не будет цивилизованно. Потому что когда общество начинает самостоятельно бороться с преступностью, это может привести к любым эксцессам, вплоть до судов Линча. Что называется, люди как умеют, так и будут делать.

Государство в России прошло ту планку, выше которой оно еще было способно решать проблемы лучше рядовых граждан. В большинстве случаев на сегодняшний день преимущества государства - координация, особые полномочия, закон, общий для всех, принцип соразмерности возмездия – все это делает государство более эффективным в решении определенных задач, чем объединения частных людей. Но у нас на другой чаше весов лежит настолько отвратительная организация, полная коррумпированность и деморализованность российских государственных структур, что от этой прибавки эффективности ничего не остается.

Время, когда все эти преимущества работали, прошло. Они перестали помогать российскому государству. Даже когда оно хочет сделать что-то хорошо, когда оно абсолютно никаких злых намерений не имеет, у него ничего не получается. Я уверена, что никто в милиции не мечтает, чтобы маньяк с молотком продолжал бегать по улицам, но, поскольку заточены они не под это, а под извлечение административной ренты, то нормально делать свою работу они не могут. На данный момент до граждан это дошло - и граждане начали принимать свои меры. Ближайший результат может оказаться весьма трагичным.

Действия граждан не будут цивилизованными и законными ни по каким критериям. Но силовые структуры на порядок лучше умеют пресекать нецивилизованные меры частных людей против преступности, чем саму преступность против частных людей. Так что неизвестно, на чьей стороне окажется сила и не столкнутся ли стихийные правоохранители с тандемом преступников и силовиков.