Гражданам - постоянным участникам акций в рамках Стратегии-31 - пора наконец определиться, чего же они хотят. Хотят ли они добиться согласования митинга на Триумфальной площади, поучаствовать в нем, а потом успокоиться и разойтись по домам, или же они намерены добиться сначала свободы собраний для всех, затем свободы шествий, а в перспективе и свободных выборов? От ответа на этот вопрос зависит судьба рожденного на Триумфальной гражданского движения. Ниже я изложу факты, этапы развития Стратегии-31, чтобы каждый мог сделать свой вывод и свой выбор.

1. Корни Стратегии-31 лежат в поражении общества, которое оно потерпело в последние 10-15 лет в области свободы собраний. Власть отжимала наши права постепенно, шаг за шагом, причем основным ее инструментом был компромисс. Добиваясь уступок от каждой группы заявителей в отдельности (подобно тому, как опера в лагере дергают зеков по одному и давят на них, заставляя стучать и предавать), власть в итоге изменила всю практику проведения массовых акций. Если раньше шествия, например по Тверской, были нормой, то к 2009 году никто уже и не помышлял о свободных манифестациях. Заявители подавали на митинги-пикеты, и только гадали, как рабы: согласуют - не согласуют, и радовались, если «получали» хоть что-то.

В этих условиях и родилась Стратегия-31. Стратегия предложила российскому обществу радикально сменить матрицу поведения - отказаться наконец подчиняться абсолютистской власти. Не достичь компромисса, не «договориться», а навязать власти позицию общества. В этом и есть суть, соль Стратегии-31 – отказаться от компромисса, опираясь на прямое действие Конституции.

2. Эта формула успешно работала в течение полутора лет. Не очень многочисленные поначалу митинги только политических активистов, застрельщиков акции, стали постепенно расширяться, прирастать обычными, беспартийными гражданами. Людей становилось все больше, и они стали смелее. Власть при этом упрямо пыталась подавить протест силой (раньше ей это всегда удавалось – и во Владивостоке, и в Калининграде, и везде), однако, демонстрируя звериный оскал, она с каждым разом только теряла.

3. Медийный успех и численный прирост был достигнут, конечно, благодаря сочетанию нескольких факторов: радикализма политических активистов и гражданских участников акции, моральной поддержки правозащитников, а также их общего нежелания идти на компромисс с властью.

4. Власть, поняв это, начала вбивать клин между отдельными организаторами, формулируя те или иные требования, условия согласования митинга, в надежде, что они будут приняты. Сначала это было предложение сменить место или время акции. «Проведите один раз на Пушкинской, а потом мы дадим вам Триумфальную», - формулировал предложение правозащитник по должности г-н Музыкантский.

Поняв, что формула единства места и времени уже крепко засела в головах, власть сменила тактику, предложив исключить из числа заявителей Лимонова и Косякина. Летом 2010-го эта идея впервые была предложена публике, однако граждане справедливо заметили, что исключение даже одного человека есть дискриминация, а не свобода собраний. Возмущение было столь велико, что авторы идеи вынуждены были от нее отказаться - во всяком случае, явно.

Наконец, перед 31 октября в ход пошла тяжелая артиллерия. На заседании президентского совета по правам человека Владислав Сурков и Людмила Алексеева «согласовали» митинг с численностью 800 человек. Это предложение Суркова не было принято двумя другими созаявителями - Лимоновым и Косякиным, однако Л.А. решила, что она вправе договориться с мэрией одна. И договорилась. В результате 31 октября под благодушные речи о «победе» с трибуны санкционированного митинга под колоннадой сотни людей физически, силой заталкивали на митинг, на который они не собирались идти. Свобода собраний так и не родилась. Не поленитесь, посмотрите видео.

Замечу, что даже если мнения о дальнейшем развитии Стратегии-31 у Л.А. с одной стороны и Э.Л. и К.К. с другой разошлись, начинать раскол Л.А. следовало позже, в следующее 31-е число. Начатую совместно партию следовало доиграть до конца – раз двое из трех заявителей не согласны с условиями Суркова, следовало от них отказаться. А уже потом, к следующему 31-му, убеждать всех в своей правоте. Это было бы корректно. И порядочно.

5. Теперь о предстоящем 31 декабря. Попытка подать объединенную заявку закончилась неудачей. Список из 11 фамилий (правозащитники + гражданские активисты), составленный Л.А., был принят Э.Л. и К. К. полностью и без оговорок. Ими также было предложено дополнить его 10 фамилиями членов оргкомитета Стратегии-31, то есть тех людей, кто непосредственно занимается подготовкой акций: агитацией, работой с прессой, развитием информационных ресурсов Стратегии, распространением Стратегии в регионы и проч., а также каждый раз лично выходит на площадь. К сожалению, это разумное паритетное предложение Л.А. отвергла. В результате в мэрию было подано две заявки. Одна от радикалов - Лимонова, Косякина и Буковского, вторая от правозащитников. Мэрия, отказавшись от положенных в таких случаях согласительных процедур, предсказуемо согласовала удобную ей заявку правозащитников, поставив им условие – ограничить численность 1 тысячей человек вместо указанных в заявке 1,5 тысячи. Условие было принято.

Теперь объясню, почему радикалы и я в их числе так уперлись в вопрос о численности. Говорят, что это неважно, что, мол, все равно людей приходит гораздо больше и им не будут препятствовать - власти и милиция это гарантируют. Все это я знаю и даже согласен, что для проведения конкретного митинга вопрос о численности несущественный. Он технический. Однако мы не занимаемся «организацией митингов», мы занимаемся добыванием СВОБОДЫ СОБРАНИЙ. И с этой точки зрения ограничение численности, пусть и формальное, – это способ власти показать, кто в доме хозяин. Соглашаясь на любое ограничение (неважно, какое именно: численности, места, времени, состава участников), заявители демонстрируют истинный характер отношений с властью. Тот, кто ставит условие, – хозяин, те, кто его принимает, – подданные. Ясно?

Продолжая аналогию с лагерем, напомню, что согласившимся на сотрудничество с оперативниками зекам предлагают подписать формальную бумагу об этом. Некоторые думают, что это мелочь, но это не так – договор заключен, и расторгнуть его будет ох как непросто. Вспомните, что писал Солженицын...

Так что, дорогие сограждане, вам предстоит нелегкий выбор. Согласиться с незаконным ограничением властей, с актом подчинения общества, и занять свое место в загоне - или выйти на митинг свободных людей у колоннады Зала Чайковского. Туда, где все мы начинали нашу борьбу. Андрей Дмитриевич в таких случаях советовал «поступать по совести». Решать вам. До встречи на Триумфальной.