В Москве возникла совершенно тупиковая ситуация вокруг как минимум двух публичных акций: это Стратегия-31 и День гнева.

Что касается Стратегии-31, власти придумали поразительный выход – они просто искусственно заблокировали площадь, поставив там забор. При этом известно, что на работы, которые там предполагаются, денег из бюджета пока не выделено. Поэтому совершенно очевидно, что клетка, в которую посадили Маяковского, нужна только для того, чтобы не допустить акций Стратегии-31. Парадоксальная вещь – поэт, который писал о свободе, оказался в клетке. Московские власти поступили, на мой взгляд, очень символично: они, видимо, показывают нам, что хотят, чтобы не только Маяковский, но и все мы оказались в клетке, причем не только символической, но и конкретной.

Вторая акция, о которой я хотел сказать, – День гнева – проводится по 12-м числам и возникла с целью более частной – заявить протест против политики властей Москвы. Среди ее участников есть те, кто борется за то, чтобы Пушкинская площадь сохранила свой исторический вид, чтобы там не было торгового центра, увеличения потока машин, едущих в центр Москвы. Есть группы, которые борются в Кадашах за сохранение исторического облика города. Есть местные, борющиеся против точечной застройки в разных концах года. Есть жители сотен домов, где чиновниками созданы ложные ТСЖ. Есть люди, которые борются за решение экологических проблем. Таких разгневанных москвичей много, они сталкиваются с бездушием чиновников и понимают, что все это связано с неправильными действиями мэра Москвы и городского парламента.

Естественно, что оргкомитет акции хочет проводить День гнева на Тверской площади – напротив мэрии, основного адресата тех заявлений, которые предъявляются участниками акции. Регулярно День гнева не согласовывается московским правительством под надуманными предлогами. Нам говорят, что Тверская площадь является «любимым местом прогулок москвичей» и что там находится «памятник культурного наследия». При этом нам необоснованно (а в законе основания для переноса четко обозначены) предлагают проводить у другого памятника культурного наследия – у памятника Грибоедову.

Я был заявителем последней акции, и меня задерживали 12 августа. Я вышел на Тверскую площадь и разговаривал с журналистами. Неожиданно налетели милиционеры и потащили в автобус. Никаких лозунгов я не произносил, не держал никаких плакатов. Меня затащили в автобус, доставили в отделение милиции, держали там до ночи. Там я узнал, что Удальцов и Косякин также задержаны, на утро назначен суд. Ко мне приехал адвокат и сказал, что я плохо выгляжу. Вызвали скорую – оказалось, что у меня гипертонический криз. Увезли в больницу, там я пробыл трое суток. Уже в больнице узнал, что Удальцов и Косякин получили несколько суток ареста.

Я давно занимаюсь правозащитной деятельностью и был наблюдателем многих незаконных судебных процессов. Пытаюсь помогать людям бороться с судебным произволом, и иногда мне что-то удается – вытащить из-под ареста, добиться отмены судебного приговора. Я отсидел на своих последних судебных заседаниях два раза по пять часов и теперь испытал судебный произвол на своей шкуре.

Идет судебное заседание, допрашиваются милиционеры, они приносят рапорта, написанные под копирку, не признаются в этом, хотя два документа не могут совпадать с точностью до запятой. Судья на это не обращает внимания. Милиционеры путаются, не подтверждают то, что написано в рапортах, противоречат друг другу. Мои показания тоже противоречат показаниям милиционеров. Но судья зачитывает постановление: милиционеры не противоречили друг другу, а то, что я говорил, опровергается показаниями свидетелей (тех же милиционеров).

Я не хочу тратить свое время на завтрашнем заседании и превращать его в многочасовую говорильню. Поэтому я, пользуясь статьей 51 Конституции, решил молчать на суде и отказался от адвоката. Возможно, будет один свидетель, который расскажет, что он видел. Либо мы предоставим диск со съемками задержания, сделанными журналистами РЕН. Других доказательств не будет.

Я делаю это сознательно, чтобы привлечь внимание к тому, что наши судебные процессы политически ангажированы. Нет смысла тратить время на доказывание собственной невиновности, нет смысла защищаться. Решение принимается заранее. Мне остается только принять любое решение завтрашнего суда.