В перерыве на лестнице я остановил прокуроров Ковалихину и Шохина вопросом: «Прокуроры интервью дают?» Шохин от неожиданности остановился. Ковалихина, продолжая движение, ответила: «Дают. После приговора».

Ну что ж, хоть так. До приговора им, видимо, сказать нечего. Настолько нечего, что, кроме откровенного хамства прокурора Лахтина, от них в судебном процессе уже никто и ничего, похоже, не ждет.

«Я прошу сделать замечание Лебедеву! А Ковраеву я лично по телефону позвоню и сообщу, что его оскорбили в этом процессе! Со всеми вытекающими обстоятельствами!» — начал угрожать подсудимым прокурор Лахтин. Зал хохотал. «Не застрелитесь только, Лахтин!» — откликнулся из аквариума Платон Лебедев.
Судья Данилкин пригрозил Лебедеву удалением из зала и объявил пятиминутный перерыв.

Боже! Как все это было похоже на то, что видел и переживал я в «своих» процессах! Точно так же прокуроры игнорировали уголовно-процессуальный кодекс; точно так же судья делал вид, что не замечает этого; точно так же мне и моим адвокатам приходилось призывать и судью, и прокуроров соблюдать закон. Иногда прокуроры переходили на крик. Помню, как один из них, визжа, то ли заявил ходатайство, то ли просто озвучил свои мысли. «Я прошу, - сказал он, - занести в протокол улыбки Пасько!»

А уж сколько раз меня обещали удалить из клетки!
Я словно побывал в прошлом.

Беда только в том, что это – настоящее. В этот раз – для Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и их адвокатов. Беда – потому что исход процесса очевиден. В противном случае судья вел бы себя иначе: делал замечания прокурорам, давал время высказаться подсудимому; что-то уточнял бы, в конце концов смотрел на экран, где демонстрировались доказательства невиновности подсудимых... Увы, увы...

Подробнее - здесь.