На днях на германском телеканале ZDF прошла премьера двухсерийного телефильма "Густлов" - о гибели лайнера "Вильгельм Густлов", потопленного 30 января 1945 года советской подводной лодкой под командованием Александра Маринеско. Боюсь, российские зрители увидят его нескоро. Потому что, судя по отзывам, главный упор в картине режиссера Йозефа Вильсмайера сделан на трагедии десяти с половиной тысячи человек, подавляющее большинство которых (свыше девяти тысяч) составляли беженцы из Восточной Пруссии и Померании, женщины, дети и старики, спасавшиеся от советского наступления. Из 10 582 находившихся на борту "Густлова" погибли 9343. Это намного больше, чем на "Титанике", где жертвами катастрофы стали 1517 человек.

Фильм, как и известный роман Гюнтера Грасса "Траектория краба", развенчивает многие мифы, укоренившиеся в отечественной историографии и воспевающие подвиг Александра Маринеско, будто бы потопившего чуть ли не всю элиту германского подводного флота.

Погибший лайнер был назван в честь фюрера нацистcкой партии в Швейцарии Вильгельма Густлова, убитого в 1936 студентом Давидом Франкфуртером, мстившим за преследования евреев нацистами. Похороны Густлова были превращены в общегерманское пропагандистское мероприятие, Гитлер объявил общенациональный траур. Вот откуда родилась придуманная советской пропагандой легенда о том, будто фюрер объявил траур в связи с потоплением "Густлова". На самом деле ничего подобного не было. В эти дни немецкие войска под натиском Красной Армии откатывались к Одеру, советские танки угрожали Берлину, и у Гитлера были заботы поважнее.

По иронии истории лайнер был потоплен как раз в день 50-летия со дня рождения Густлова. На похоронах товарища по партии Гитлер заявил: "За спиной убийцы стоит наполненная ненавистью сила нашего еврейского врага, пытающегося поработить немецкий народ... Мы принимаем их вызов к борьбе!" Газеты всячески подчеркивали, что Густлова убил еврей. Правда, своим личным врагом фюрер Франкфуртера не объявлял - слишком много чести для еврея. Но кампания, развернутая против убийцы Густлова, возможно, подсказала советским пропагандистам легенду о том, что Гитлер объявил Александра Маринеско своим личным врагом. Ничего подобного в действительности не было. Фюрер даже не знал фамилии командира подлодки, торпедировавшей "Густлов".

Многое другое в истории с гибелью "Густлова" было совсем не так, как десятилетиями утверждалось в нашей стране. На борту лайнера находились только около тысячи военнослужащих, в том числе 373 девушки из вспомогательной службы флота. Кроме того, в годы войны "Вильгельм Густлов" служил казармой для 2-й учебной дивизии подводного плавания. Отсюда и родилась легенда о том, что более тысячи инструкторов-подводников, цвет германского подводного флота, погибли вместе с "Густловом". В советской версии утверждалось, будто бы на борту судна находились 3700 офицеров, экипажи для 70-80 подлодок, а девушки из вспомогательной службы флота превратились в эсэсовских надзирательниц концлагерей.

И сама торпедная атака, заметим, смогла состояться только благодаря случайному стечению ряда обстоятельств. Во-первых, еще в 1943 году при налете американских бомбардировщиков на Готенхафен (Гдыню) "Густлов" получил полутораметровую трещину в бортовой обшивке, которую заварили недостаточно надежно. Во-вторых, перед последним рейсом капитану "Густлова", 63-летнему Фридриху Петерсену, который уже много лет не выходил в море, дали в помощь двух молодых капитанов и опытного подводника корвет-капитана Цана. Таким образом, на мостике "Густлова" в роковой момент собрались сразу четыре капитана, что явно затрудняло принятие правильных решений и способствовало гибели корабля. В-третьих, Цан предлагал идти с максимальной скоростью в 16 узлов и зигзагами, что гарантировало, что более тихоходные советские подлодки не смогут догнать лайнер. Однако Петерсен, опасаясь за прочность сварного шва, настоял, чтобы судно двигалось со скоростью не более 12 узлов и без маневрирования, что сделало его легкой добычей подлодки Маринеско. В-третьих, в семь часов вечера 30 января "Густлов", шедший по коридору в минных полях получил радиограмму о том, что на встречном курсе находится соединение германских минных тральщиков. На "Густлове" включили опознавательные огни, чтобы избежать столкновения. На самом деле никаких тральщиков поблизости не было, а кто послал злополучную радиограмму, так и не было выяснено. Огни горели в течение получаса, и этого времени Маринеско хватило, чтобы обнаружить цель. Кстати, "Густлов" сопровождал всего один торпедный катер, который в первое время после катастрофы был занят спасением людей, а когда начал бросать глубинные бомбы, советская лодка уже покинула Данцигскую бухту.

Вопреки сложившемуся в 60-е годы советскому мифу, ни один из четырех капитанов "Густлова", равно как и командир катера сопровождения, не был расстрелян по приказу Гитлера. Все капитаны спаслись и дожили до конца войны. Самый молодой из них, Коллер, вскоре после капитуляции Германии покончил с собой.

На обратном пути, 10 февраля 1945 года, С-13 потопила госпитальное судно "Генерал Штойбен", вместе с которым ушли на дно 3300 раненых и беженцев. Спаслось только 300 человек. В советской версии "Генерала Штойбена" именовали вспомогательным крейсером.

Мифологизация подвига Маринеско призвана была прежде всего прикрыть довольно скромные успехи советского подводного флота в Великой Отечественной войне, равно как и неспособность советских моряков и летчиков воспрепятствовать эвакуации германских войск и населения из Восточной Пруссии, Померании и Курляндии. И советские, да и российские историки вообще не задавались вопросом, от чего же именно бежали люди, погибшие вместе с "Густловом".

А насчет того, что творилось в то время в областях Германии, занимаемых Красной Армией, сохранилось немало ярких и достоверных свидетельств. Александр Солженицын, в начале 1945 года сражавшийся в Восточной Пруссии, вспоминал: "Все мы хорошо знали: окажись девушки немки - их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие". А вот что пишет в своих мемуарах художник Леонид Рабичев:

"На повозках и машинах, пешком старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.

Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.

Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.

Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует - нет, скорее, регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали. Нет, не круговая порука, и вовсе не месть проклятым оккупантам - этот адский смертельный групповой секс. Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы...

А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.

- Кончай! По машинам!

А сзади уже следующее подразделение...

Полковник-регулировщик? Достаточно было одной команды? Но ведь по этому же шоссе проезжал на своем виллисе и командующий Третьим Белорусским фронтом генерал армии Черняховский. Видел, видел он все это, заходил в дома, где на постелях лежали женщины с бутылками? Достаточно было одной команды? Так на ком же было больше вины: на солдате из шеренги, на майоре-регулировщике, на смеющихся полковниках и генералах, на наблюдающем мне, на всех тех, кто говорил, что "война все спишет"?..

Сумасшедшая мысль мучает меня - Сталин вызывает Черняховского и шепотом говорит ему: "А не уничтожить ли нам всех этих восточнопрусских империалистов на корню, территория эта по международным договорам будет нашей, советской?" И Черняховский - Сталину: "Будет сделано, товарищ генеральный секретарь!"

Об этой страшной гуманитарной катастрофе, которую несла немецкому народу Красная Армия, у нас вспоминать не любят. Точно так же и гибель "Густлова", не имевшая практически никакого военного значения, сегодня воспринимается только как одна из крупных гуманитарных катастроф Второй мировой войны. Так к ней относятся сегодня в Германии, и об этом фильм Вильсмайера. Наверное, со временем и в России возобладает такое же отношение к трагедии, разыгравшейся 30 января 1945 года в холодных водах Балтийского моря.