статья В круге втором

Илья Мильштейн, 24.10.2002
НТВ

НТВ

Трагедия в московской Дубровке, как ни печально об этом писать, являет собой логичное продолжение новейшей российской истории в целом и чеченской войны в частности. Теракт не вызывает удивления. Потрясение, страх, сочувствие несчастным заложникам - этих чувств в избытке. Изумления ни на грош.

Напротив, поражает повторяемость нашего исторического сюжета.

Те же требования, что и в эпоху Буденновска: жизнь заложников в обмен на вывод войск из Чечни. Тот же самый жанр - телешоу в прямом эфире с элементами триллера. Та же беспомощность пресловутых силовиков, проморгавших в столице государства чуть не полсотни террористов в камуфляже с оружием и взрывчаткой. В городе, где на лиц кавказского расового облика ведется ежедневная полицейская облава. Тот же Шаманов (в прямом эфире НТВ), сетующий на недофинансирование спецслужб и на то, что не дали добить чеченцев в прошлом тысячелетии. И лишь Савик Шустер другой - с почтительным восхищением внимающий контртеррористическим откровениям генерала...

Вспоминая первую серию этого бесконечного кино, можно предположить, чем на сей раз кончится дело - вне зависимости от того, чем завершатся переговоры с террористами. Ключевое слово здесь - имитация. Будет имитация политического решения чеченской проблемы. Имитация кадровых разборок с силовыми министрами, даже если их всех уберут. Имитация решимости в наведении уже осточертевшего порядка. Имитация силы, которой нет. И только страх и ненависть к неуловимым мстителям будут возрастать в несчастном нашем социуме, зашкаливая за все мыслимые пределы.

Политические последствия трагедии в Дубровке неочевидны. В прошлом тысячелетии война и схожие теракты случились при непопулярном Ельцине, для которого имитация миролюбия была чуть ли не единственным шансом удержаться в Кремле. Путин, пришедший к власти благодаря войне и обещанию реванша, не может действовать по схожему сценарию, даже если бы захотел: резкая перемена имиджа в его положении практически невозможна. Образ "сильного президента" пересмотру не подлежит. Оттого, объективно оценивая ситуацию, он будет скорее всего придерживаться прежней тактики: жесткие речи на публику и поиски компромисса в многоходовых закулисных играх. Он устал от войны, которая сделала его президентом. Он не видит выхода из войны. И это означает, что мы вместе с ним обречены жить в военное время.

С другой стороны, после московского теракта в России, по-видимому, изменится политическая конфигурация.

Силовые министры если даже сразу и скопом не уйдут в отставку, резко ослабят свои позиции в Кремле. Им на смену вряд ли придут пацифисты: точка зрения премьера и других штатских министров на чеченские дела нам неизвестна, и мы даже сомневаемся, что какое-либо мнение на сей счет у них есть... Однако людей, питающих контртеррористическую решимость Путина, рядом с ним явно поубавится, и это внушает осторожные надежды. Хотя бы на то, что ответом на теракт в Дубровке не станут очередные зачистки по всей территории Чечни.

...В тот самый вечер, когда боевики Мовсара Бараева превратили мюзикл "Норд-Ост" в кошмар, соседней темой в теленовостях шла картинка из Чечни. Там местные пейзане сильно протестовали против переговоров с Масхадовым и держали в руках плакаты в поддержку Путина. Жизнь на глазах скатывалась в сюр, и от этого двухмерного действа вся территория любимой нашей Родины казалась огромным сумасшедшим домом. И только слезы на глазах первых московских заложников, вырвавшихся с этого спектакля на простынях из окон, и боль за них, и за тех, кто кричал по мобильникам в прямом эфире, умоляя не штурмовать дом, и страх в глазах путинолюбивых чеченцев с плакатами возвращала сюжету реальность подлинной трагедии. Безысходной и бесконечной, как война.

Она пошла теперь по второму кругу, и мы уже все знаем наперед.

Все статьи по теме

Илья Мильштейн, 24.10.2002


новость Новости по теме