Власть всерьез взялась за оппозиционные финансы. Во вторник Дума приняла во втором чтении закон об уголовной ответственности за "финансирование экстремизма" (до шести лет лишения свободы с конфискацией имущества) и запрете организаций, собирающих средства на "экстремистскую деятельность". Тем временем раскручивается дело о Яндекс-кошельке Алексея Навального. Его соратникам предъявлено обвинение в мошенничестве. После обысков в компании "Яндекс.Деньги" под ударом оказались все доноры прошлогодней избирательной кампании Навального. Известного литератора и медиаменеджера Демьяна Кудрявцева вызвали на беседу в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. К некоторым жертвователям сотрудники МВД приходят домой.

Вот что, например, рассказал "Граням" фотограф Дмитрий Смирнов: "В воскресенье я сидел дома, ждал девушку. Когда позвонили в домофон и мужской голос представился сотрудником полиции из ОБЭП, я подумал, что она меня разыграла. Но тут поднялся настоящий полицейский с удостоверением. Он сказал, что ему нужно меня допросить в качестве свидетеля по уголовному делу, и предложил либо провести допрос сейчас, либо, если я откажусь, вызвать повесткой на следующий день. Мне на следующий день надо было уезжать, я согласился. Мы спустились и сели к нему в машину.

Сначала он показал листочек с краткой информацией об уголовном деле: там было написано, что Ляскин, Ашурков и Янкаускас перевели 3 млн рублей на кампанию Навального, а собрали 10. Потом был лист с вопросами на двух страничках (позднее он был опубликован в Сети. - Ред.).

Допрос проходил весьма корректно, даже в веселой форме. Сотрудник посетовал, что ему надо опросить 100-200 человек, а всего у следственной группы список из 600 жертвователей. Протокол он заполнял вручную. Меня спрашивали, хочу ли я написать заявление, я сказал, что нет. В протоколе в результате осталась фраза: "Ввиду незначительности переведенной суммы (502,5 рубля) претензий не имею".

Я даже шутил уже, что смотрю теперь только ОРТ и люблю Путина. Я был очень сильно удивлен - никогда не думал, что меня это коснется, а теперь задумался: чуть что, это может коснуться каждого. Я и на митинги раньше не ходил, мне просто нравилось читать ЖЖ Навального, своего рода развлечение. Так как я считаю, что контент должен оплачиваться, я его таким образом поддержал".

"Среди моих знакомых нет людей, которых бы опрашивали, по крайней мере я об этом не знаю, - сказал "Граням" Константин Янкаускас перед тем, как его заключили под домашний арест по "делу о Яндекс-кошельке". - Сам узнал об этом из соцсетей. Во время одного из опросов следователь пожаловался, что ему нужно опросить еще 100-200 человек. Учитывая, что работает над этим, возможно, не один следователь, а группа, можно представить примерно масштабы этого опроса.

Я думаю, что для уголовного дела следователям нужно найти потерпевших, определить сумму ущерба, вот они этим и занимаются".

Комментарий Павла Чикова, руководителя правозащитной ассоциации "Агора":

"Поскольку это уголовный процесс, правоохранительные органы имеют очень широкие полномочия. Сотрудники полиции по поручению следователей могут требовать любую информацию, в частности, все данные, которые пользователь предоставил системе "Яндекс.Деньги" (а если кошелек авторизован, это и паспортные данные).

Может ли жертвователям что-то грозить? Это зависит от того, кто эти жертвователи, сколько они перевели, как следователи относятся к этому человеку, какие у них планы. Николай Ляскин, который является подозреваемым, тоже ведь жертвователь (Ляскин "авансом" перевел 1 млн рублей на кампанию Навального, а затем компенсировал сумму за счет пожертвований. - Ред.). И степень угрозы, и то, как нужно себя вести. - это индивидуально и зависит от ситуации.

Что касается перспектив краудфандинга в России, то часть людей, конечно, испугается и перестанет переводить деньги на кампании и организации, которые потенциально могут подвергнуться преследованию по политическим мотивам. Другие продолжат жертвовать, третьи живут за пределами России и могут не бояться. В 2013 году, когда шла кампания Навального, политические репрессии уже были достаточно жесткими, но тем не менее 16 тысяч жертвователей это не остановило".

Комментарий адвоката Ольги Гнездиловой:

"Давление на активистов, конечно, будет усиливаться. Это следует из всей государственной политики последних двух лет, которую можно обозначить как "доктор, я хочу все контролировать". Перекрыть интернет - такая задача, видимо, пока не стоит, но просматривается намерение перекрыть всех активных, в том числе в интернете. Новый регламент хранения данных позволит технически фиксировать написанное пользователем в Сети как доказательство по уголовному или административному делу. А содержательно дело может быть любым – о клевете, оскорблении чувств верующих, экстремистской деятельности и тому подобное. Главное, с этим регламентом станет легче найти что-то на конкретного человека и получить доказательства авторства для суда.

Визиты к жертвователям на кампанию Навального - яркий пример такого персонального давления. Судя по вопросам, следователи надеются найти среди этих 16 тысяч человек того, кто напишет заявление о мошенничестве. Достаточно будет одного, чтобы тяжкая – до 10 лет лишения свободы – ч. 4 ст. 159 получила судебную перспективу для группы лиц, собиравших пожертвования.

Если к вам пришли, вы сами принимаете решение: впускать их в свое жилище или попросить оставить повестку с вызовом на допрос. Закон позволяет отказаться свидетельствовать против себя, но тогда нужно под протокол объяснить, что вопросы следователя касаются непосредственно ваших действий. Но будьте осторожны: за немотивированный отказ свидетеля от дачи показаний предусмотрена уголовная ответственность. Внимательно прочитайте: надо чтобы в протокол все вопросы были записаны в той формулировке, в какой они были заданы; вы имеете право перед подписанием протокола зафиксировать все свои замечания на неточности изложения. Это очень важно - ведь, поставив свою подпись, вы уже не сможете сослаться на невнимательность или на то, что вас торопили.

Если бы ко мне пришли с вопросом, переводила ли я деньги Навальному, я честно ответила бы, что не помню. Посмотрите, как дают показания в судах над участниками мирных акций сотрудники полиции: они уже через пару дней после событий ничего не помнят".