После того как глубокой ночью 3 ноября сенатор Джон Эдвардс заверил своих сторонников, что он и Джон Керри добьются того, что подсчитан будет каждый голос, взоры обратились к секретарю штата Огайо Кеннету Блэкуэллу. От него теперь зависела дальнейшая интрига. Блэкуэлл посоветовал всем "сделать глубокий вдох и расслабиться". И отправился домой почивать. С утра ему предстояла морока с временными бюллетенями.

Между тем в стане Буша искали выход из создавшейся ситуации. Она была очевидна: кандидат демократов сохранял чисто теоретические шансы на победу. Преимущество президента в Огайо составляло 135 650 голосов, уже признанных действительными. А временных бюллетеней было подано 135 149. Получалось, все они должны оказаться не только действительными, но и поданными исключительно за Керри. Для такой гипотезы никаких разумных оснований не существует. Тем не менее сенатор Керри был в своем праве и мог требовать полного подсчета.

Команда Буша ни при каких обстоятельствах не желала допустить сценария 2000 года с судами и апелляциями. Сейчас уже известно (об этом написала Washington Post), что советники президента Карл Роув и Дэн Бартлетт настойчиво добивались от телекомпаний объявления Джорджа Буша избранным президентом. Сразу после этого сообщения президент должен был обратиться к народу с победной речью. Об этом уже поставили в известность журналистов; президент, против обыкновения ложиться спать в 10 вечера, оставался на ногах до пяти утра. Некоторые каналы поддались давлению и объявили Буша победителем в Огайо, а некоторые – еще и в Неваде, однако ни одна компания не стала сообщать, что Буш избран на второй срок. К тому же из лагеря Керри донеслась весть о том, что сенатор не собирается признавать свое поражение. Речь Буша сочли за благо отложить. И тогда в предрассветный час, в точнее в 5.39, заявление сделал глава аппарата Белого Дома Эндрю Кард. Он сказал, что разрыв в Огайо "статистически непреодолим" и вкупе с результатами голосования в Неваде это означает "убедительную победу в коллегии выборщиков". Президент, сообщил Кард, решил предоставить сенатору Керри больше времени "для размышлений над итогами этих выборов". Кард первым назвал победу Джорджа Буша беспрецедентной в истории США.

После этого наступило несколько часов затишья. В столицу Огайо Коламбус направились команды адвокатов обеих сторон, чтобы наблюдать за обработкой временных бюллетеней. Согласно замечательному закону штата Огайо, если разница в числе голосов составляет менее 0,4 процента, бюллетени надо пересчитывать вручную; если и после ручного пересчета она остается такой же, проблема решается просто: секретарь штата бросает монету и определяет победителя жребием.

Сенатор Керри ночь после выборов провел затворником в своем бостонском доме и народу на показался. Видимо, утром на свежую голову он убедился в правильности арифметических подсчетов Карда и принял достойное решение не смешить мир новой судебной тяжбой. В двенадцатом часу пополуночи он, по вашингтонскому обычаю, позвонил сопернику и поздравил его с победой.

В своей речи по этому случаю он говорил о настоятельной необходимости трудиться сообща, "найти общий курс, объединить усилия, без раскаяний и взаимных обвинений, без гнева и затаенной злобы". Америке, говорил он, необходимо единство. И обещал "сделать свою часть работы по наведению мостов между партиями".

Но в стане республиканцев царят совсем другие настроения. В отличие от выборов 2000 года, президент Буш победил не только в коллегии выборщиков, но и по числу голосов избирателей, причем с большим запасом. За него проголосовало более 59 миллионов человек - это на 3,5 миллиона голосов больше, чем подано за Джона Керри и абсолютный рекорд за всю историю президентских выборов в США (прежнее достижение, 54,5 миллиона, принадлежит Рональду Рейгану). Небывало высокой оказалась и явка. Республиканская партия, кроме того, укрепила свои позиции в Конгрессе: она на 4 места увеличила свое представительство в нижней палате и сохранила баланс сил в верхней. Сенсацией стало поражение в Южной Дакоте лидера франкции демократов в Сенате Тома Дэшла. Поэтому республиканцы воспринимают итоги выборов как мандат на проведение прежнего курса. Уже слышны комментарии о том, что 2 ноября фактически состоялся референдум и что американский либерализм окончательно списан на свалку истории.

Это, конечно, не так. Большинство американцев искренне считают себя консерваторами – они получили великие завоевания эпохи либерализма даром и не замечают их, как не замечают воздух, которым дышат. Они заметили, когда под флагом борьбы с террором их попытались этих прав и свобод лишить.

Джордж Буш добился переизбрания простыми, но убедительными шагами. Тот же Огайо – штат сталелитейной и космической промышленности. Для него не пустой звук протекционистские тарифы на импорт стали или новая масштабная космическая программа. Разговоры о безответственной фискальной политике простого американца не трогают, а снижение налогов – вещь реальная и ощутимая. Том Дэшл, сидя в Вашингтоне, много и правильно говорил о чаяниях американского труженика, но скотоводы Южной Дакоты рассудили, что из речей Дэшла шубы не сошьешь и им такой краснобай без надобности.

Исторический спор демократов и республиканцев – это спор двух социальных моделей, каждая из которых по-своему привлекательна. Первые говорят, что для того чтобы девочка-подросток не беременела, ее надо научить пользоваться противозачаточными средствами. А вторые – что девочку надо научить дорожить невинностью. Общество равных возможностей – прекрасная идея. Но не придумано еще такого социального устройства, при котором не было бы бедных, сирых и убогих. Кто должен позаботиться о них – государство, богатые филантропы или пусть выживают сами? Это далеко не праздный вопрос в стране, где пенсионеры выбирают между едой и лекарствами. Идеального рецепта решения социальных проблем нет ни у той, ни у другой партии. А потому через четыре года будут новые выборы, и кандидаты опять будут до хрипоты сулить народу молочные реки и кисельные берега.