Об авторе:
Максим Громов родился в 1973 году. Работал на заводе, служил в армии. С 1999 года член НБП. Участник десятков акций. В 2000 году, выступая в защиту свободы слова в Чебоксарах, зашил себе рот, приковавшись с товарищами у здания администрации города. После акции протеста против введения визового режима для калининградцев в Литве получил первый срок. В ходе захвата здания Минздрава 2 августа 2004 года выбросил портрет Путина из кабинета Зурабова. Был осужден на пять лет. Позже срок наказания был сокращен до трех лет. Срок отбывал в "Матросской Тишине", "Бутырке", затем в лагере, где около 250 суток просидел в ШИЗО.

По-моему, подобное возможно только в нашей с вами стране. Если 30 октября у нас День политзаключенного, то следующий день, 31 октября, волею начальника Федеральной службы исполнения наказаний Юрия Калинина недавно был провозглашен Днем работников СИЗО и тюрем. Проще говоря - Днем конвойного.

Когда я сообщил не знавшей о второй приближающейся дате Людмиле Михайловне Алексеевой, она сразу, смеясь, сказала: "Так конечно, Максим, - он ведь следом всегда идет".

Действительно, конвойный прошагал за мной неотступно весь срок. Даже когда меня перевели после года одиночных камер в отряд строгих условий содержания. Меня водили в кабинет к начальнику отряда, к дежурному психологу, получить письмо, за передачей. И в туалет, и в комнату приема пищи. И когда я направлялся к изредка приходившему служителю церкви, чтобы пообщаться о Боге, всегда за мной шел слегка сзади какой-нибудь угрюмый старый прапорщик или молодой и веселый сержант.

Кстати, в ШИЗО - там проще все же было. Туалет находится в метре-двух от стола, у изголовья спального места. И прапорщики не садились напротив смотреть, как я поглощаю баланду. А письма и передачи там не положены, как и свидания. И я понял, что треть своего срока вообще провел только в компании с конвойными, так как содержался год в одиночке. Со встроенными скрытыми видеокамерами, через которые они меня рассматривали круглые сутки.

То, что они так мне оказались близки, я не ожидал. И соответственно, не отметить этот день не имел права.

Я встретился со своей давней подругой и соратником по "Союзу заключенных" - нацболкой Натальей Черновой, которая со мной сидела еще за литовскую акцию, а за администрацию президента у нее было три года тюрем и лагеря. Посоветовался - и мы подали заявку на митинг напротив здания общественной приемной ФСИН.

В префектуре нам в проведении митинга на этом месте, разумеется, отказали. Кажется, было сказано, что это стратегический объект. И отправили к памятнику Грибоедову на Чистых прудах к часу дня.

Но мы не могли не пригласить виновника торжества - главу ФСИН генерала Калинина. Именно он в 2006 году учредил этот государственный праздник. И Наташа сама отнесла господину Калинину приглашение наряду с требованиями следующего содержания.

"ПРИГЛАШЕНИЕ

Уважаемый господин Калинин, приглашаем Вас посетить нашу праздничную акцию "ФСИН - инквизиция сегодня", посвященную Дню тюремщика. Митинг состоится 31 октября в 13.00 на Чистопрудном бульваре возле памятника Грибоедову.

Напоминаем Вам наши требования и предлагаем выполнить их добровольно:
Отправить в отставку руководство ФСИН во главе с Юрием Калининым (то есть c Вами) и назначить на их место гражданских юристов.
Реформировать ФСИН: исправительная система должна давать людям второй шанс, а не калечить их физически и морально.
Провести широкую амнистию, освободить из-под стражи осужденных за преступления небольшой и средней тяжести, беременных женщин и матерей малолетних детей, престарелых, несовершеннолетних.
Реформировать Уголовный кодекс: применять наказание, не связанное с лишением свободы, ко всем лицам, осужденным за преступления небольшой тяжести.
Ликвидировать "секции дисциплины и порядка": порядок в местах лишения свободы не должен держаться на садистах и подонках.
Расследовать все факты применения физического и морального террора к заключенным и примерно наказать виновных.

Союз заключенных"

Калинин отказался отмечать свой праздник в нашей компании. Но мы люди не гордые. Однако, придя на место пикета, мы сразу были обысканы почти как в тюрьме. Расстегивали куртки, подымали руки, выворачивали карманы. Накануне на митинге политзаключенных у меня потрогали тихонечко только пакет. Тут День конвойного, нельзя упасть лицом в грязь. Девушек обыскивала женщина в милицейской форме, мужчин - мужчина с капитанскими погонами.

Развернув растяжку "ФСИН - инквизиция сегодня", стали по очереди выступать. Рассказывали проходящим и слушающим нас гражданам о том, что происходит за решетками тюрем и лагерей современного Рослага. Добрым словом помянули оправдательные приговоры, о которых не слышали уже лет пять.

Выступала Фатима (Татьяна) Тарасова из Исламского комитета России. Рассказала, что многих мусульман сажают, фабрикуя дела на людей, вся вина которых в национальности или вероисповедании. Я сталкивался в 2004-05 годах на Бутырке и на Уфимском централе с жертвами такого подхода оперов. Многих арестовали после трагедии в Беслане в сентябре 2004 года.

Даже поклонница Грабового выступила, повергнув собравшихся в некоторое смущение. Но после ее выступления я тем не менее сказал, что давать за мошенничество 11 лет в стране, где освоили и откатали уже все деньги, не построив за последние лет десять ни одного толкового предприятия, где депутаты в связи с кризисом не урезают, а повышают себе зарплату, - это, наверное, все-таки слишком.

Никогда не хотел кого-то посадить в тюрьму, но почему-то за монетизацию льгот отсидел только я со своими друзьями, протестовавшими со мной. А господин Зурабов, полив все густо кровью пенсионеров и хорошо заработав на мошеннических операциях с лекарствами, не получил даже выговор. Нас вместе почти освободили, как написал Дмитрий Быков. Меня из лагеря, а его - от портфеля министра.

В общем, атмосфера в этот праздничный день была такая, что от тюрьмы уже у нас не то что не зарекаются, а все печально готовятся. Но меня удивило другое. Граждане и основные зрители не заходили за парапет, а стояли за ним полукольцом метрах в десяти. Это были случайные несколько десятков прохожих, не осмелившиеся подойти к шмон-бригаде, наверное. А с ней в течение получаса скандалили несколько пожилых людей, пришедших на митинг, но не позволивших себя обыскать.