Если и есть что-нибудь по-настоящему удивительное в нашей нынешней жизни, так это чудом уцелевшая в столь же бурном, сколь и мутном информационно-агитационно-пропагандистском потоке последнего времени способность отдельных граждан чему-либо удивляться.

Все последние несколько дней меня возбужденно спрашивают: "А ты видел письмо в "Российской газете?" Видел, видел, как же. Рад бы не видеть, но видел. Те, кто еще не догадался, о каком именно письме идет речь, поймут это чуть позже.

А пока о другом. Люди спрашивают друг друга: "А зачем они это написали? А им не стыдно? А чего им еще не хватает в этой жизни?" Эти вопросы, разумеется, лучше было бы задавать не друг другу, а самим авторам. Да только они не ответят. Более того - не поймут этих вопросов.

Я же думаю, что дело в том, что существует особый тип культурных или околокультурных деятелей (независимо от степени талантливости), которые просто не мыслят социально-культурного существования без непосредственной близости к теплому и мощному телу государства и тех, кто на данный момент исторического времени это самое государство олицетворяет. В прежние времена такие люди назывались придворными. В этом нет ничего особенно обидного: во времена феодализма и Ренессанса практически все художники, включая великих, существовали при том или ином дворе.

Вот и наши подписанты - придворные. Двора как такового давно нет. А придворные остались. Их представления о творческом успехе или неуспехе напрямую связаны со степенью внимания к ним со стороны начальства. Чем выше ранг начальства, благосклонно патронирующего художника, тем большую значимость и значительность приобретает он в собственных глазах.

А насчет "чего им не хватает", так я готов признать бескорыстие их жеста. Я готов признать, что такого рода верноподданнические телодвижения осуществляются на уровне не холодного расчета, а почти безусловного рефлекса. Они делают так, потому что не могут иначе.

Любопытно, что такого рода вопрос возникал по прямо противоположному поводу. Тот же вопрос - "чего ему не хватает?" - задавали друг другу люди про Андрея Дмитриевича Сахарова.

А ответ, видимо, тот же - рефлекс. Хотя в одном случае это рефлекс того, что Пушкин называл "подлостью в каждой жилке", в другом - рефлекс свободы и достоинства. Но рефлекс и то и другое. Какой расчет?

Одним словом, сам факт такого письма меня нисколько не изумил. Это, что называется, их дела, ко мне и к моим представлениям об общественных приличиях никакого отношения не имеющие.

Все так, если бы не некоторые детали самого текста, свидетельствующие о беспредельной наглости подписавших. Но и об этом ниже.

В общем, прочитав письмо, я понял, что надо как-то реагировать. А вчера утром я обнаружил в двух-трех блогах письма коллег по культурному сообществу. Они были направлены главному редактору "Российской газеты", где пылкие "сердца четырех" поделились с читателями своими заветными думами и чаяньями. Решил и я подхватить "почин" и направил в газету собственное письмо. Вот оно:

Уважаемый Владислав Александрович!

В "Российской газете" от 16 октября 2007 года опубликовано письмо, подписанное четырьмя именами (З.Церетели, А.Чаркин, Т.Салахов, Н.Михалков) и призывающее ныне действующего президента России Владимира Путина остаться на третий срок, то есть прямо и недвусмысленно нарушить всенародно принятую Конституцию Российской Федерации.

Если бы подписавшиеся граждане говорили лишь от своего собственного имени, я, разумеется, не стал бы обращаться к вам, сочтя их акцию в лучшем случае проявлением правовой безграмотности, а в худшем - сознательной или бессознательной провокацией. И в любом случае - их личным делом и фактом их собственных биографий.

Но дело в том, что в своем письме они обратились к президенту от имени - цитирую буквально - "всех представителей творческих профессий в России", то есть и от моего имени тоже.

Считаю необходимым сообщить, что я, как человек, во-первых, привыкший говорить исключительно от своего собственного имени, во-вторых, уважающий действующие в стране законы, не давал никаких полномочий указанным гражданам говорить от моего имени что-либо, тем более выступать с провокационными по сути, антиконституционными заявлениями.

Убедительно прошу опубликовать в вашей газете мое письмо.

Лев Рубинштейн, писатель, член Русского ПЕН-клуба.

Вот, собственно, и все. Предваряя возможный вопрос, рассчитываю ли я на реакцию адресата, отвечаю со всей определенностью: нет, не рассчитываю. На второй вопрос, зачем я потратил время на его написание, отвечу с избыточной, быть может, патетичностью и неуместной в наши залихватские дни старомодностью: ну, просто не смог промолчать. Видимо, тоже какой-то рефлекс сработал.

Досье: Письмо Михалкова-Церетели