Тут всякие враждебные мне люди в Интернете и в газетах высказывают сомнения в моей популярности. Это в связи с моим заявлением о том, что я намереваюсь быть кандидатом в президенты в 2012 году. Чтобы развеять их заблуждения и чтобы эти заблуждения не распространялись в обществе, я вынужден остудить их пылкие головы холодными фактами. Дело не в них - их всего лишь десятки завистников (одни по темпераменту, другие по службе), просто вредные идеи следует останавливать.

Есть такой показатель: пульс блогосферы. Страница пульса находится тут. Вверху есть пустые строчки. Введите туда, обязательно в кавычках, "Лимонов". Ниже вторую фамилию, с кем вы хотите сравнить. Если хотите не одного, а нескольких, то увидите там кнопку +. Нажмите ее - и появится дополнительное поле. Еще раз напоминаю: фамилии в кавычках. Чуть правее от строчек есть флажок хронологической категории. Так вот, кого бы вы ни ввели из оппозиционных политиков, у любого пульс будет ниже, чем у Лимонова. Рекомендую ввести хотя бы Зюганова, Явлинского, Каспарова.

Вот, что я получил несколько дней назад в цифрах (сам пульс в графиках). За неделю в среднем (в течение года) пользователи Интернета интересуются Лимоновым 292 раза, а максимум был с 18 по 25 февраля - 513 раз. Зюгановым интересуются в среднем 109 раз, максимум 344 раза. Каспаровым интересуются в среднем за неделю 163 раза, а максимум был с 10 по 17 декабря - 351 раз. Это цифры с апреля 2008 по апрель 2009 года.

Между тем фамилия "Лимонов" лидирует среди оппозиционных политиков уже с конца 2002 года. То есть почти семь лет у российских пользователей Интернета я вызываю наибольший интерес. Что бы там ни говорили скептики, этот факт опровергает утверждения о моей якобы маргинальности.

Еще один знак времени. Агентство "Новый регион" провело с 13 по 20 марта 2009 года опрос под названием "На какой уровень власти можно допустить российскую оппозицию?" Варианты ответа распределились так. "На самый высший (уровень) - Эдуард Лимонов достоин стать президентом РФ". - 32,11%. "Оппозиция должна быть представлена в Государственной думе" - 32,22%. "Оппозиция может бороться за выборные должности мэров (Бориса Немцова - в мэры Сочи)" - 2,86%. "Оппозицию можно допустить до выборов в региональные и муниципальные думы (советы)" - 4,39%. "Оппозицию во власть пускать нельзя" - 28,42%.

Агентство суммировало мой результат так: 32,11% участников опроса считают, что оппозицию можно допустить на самый высший уровень власти: "Нацбол Эдуард Лимонов достоин стать президентом России". В голосовании участвовали 2759 человек. И уверяю вас, что у меня нет знакомых в этом агентстве. Ни одного. Это была их инициатива.

Я прошу избавить меня от обвинений в нескромности или тщеславии. Я прагматичный политик, занимающийся политикой с 1992 года, и для меня моя популярность так же важна, как для олигарха его активы. Моя популярность - это мой капитал. Я не хочу заблуждаться в оценке моего капитала, потому я очень осторожен. Я не хочу ошибиться и преувеличить мою популярность и популярность нацболов, эти две единожды пересекшиеся популярности, затем пошедшие одним курсом.

Нам, мне и моим сторонникам, повезло во времени. Мы смогли создать и построить организацию в относительно индифферентное к нам ельцинское время, с 1993 по 1999 годы. Ельцин безжалостно разгромил танками своих соперников из Верховного Совета (фактически и Хасбулатов, и Руцкой были соратниками Ельцина), но он был неумен и недальновиден настолько, что не увидел в нацболах опасности. Нас больше травили наши сегодняшние союзники либералы, ельцинская власть не принимала нас всерьез. Потому мы успели сплотиться, создать свои мифы и свою историю. В октябре 1998 года на первом съезде ныне запрещенной партии стало очевидным, что всероссийская партия нацболов готова. Мы успели до репрессий.

Далее история наша развивалась уже под давлением извне. В ноябре 1998 года нам первый раз отказали во всероссийской регистрации. Инициатором был, что интересно, министр Крашенинников, тогда либерал, а вовсе не какие-нибудь Коржаковы, Барсуковы, Грачевы. Государство и его власть оттолкнули нас. На самом деле ни за что ни про что, так как мы же не газету "Лимонку" представляли в Минюст на регистрацию, но устав, более или менее такой же, как у патриотичной КПРФ.

Акции прямого действия стали оружием нацболов. Оружием очень успешным, так как свобода СМИ существовала еще в первые годы правления Путина. Граждане узнавали об акциях нацболов и реагировали на них. После первого непонимания последовало понимание и дружелюбие. Стал накапливаться капитал народного дружелюбия к нацболам.

В апреле 2001 года в горах Алтая арестовали меня и пятерых моих товарищей по обвинению в неслыханном деле: подготовке к отторжению от Республики Казахстан Восточно-Казахстанской области. Тогда еще эту историю показывали федеральные телеканалы, пусть с осуждением, но показывали. В 2002-2003 годах в Саратовском централе, а позднее в лагере меня снимали и Первый канал, и "Россия", и НТВ - эта информация разошлась на всю страну. Люди запомнили и помнят. Капитал дружелюбия народного значительно сразу вырос. Граждане поневоле уважают тех, кто рискует своей шкурой.

Когда я вышел из тюрьмы, нацболы активизировались, а власть постепенно ожесточилась. Такие акции прямого действия, как захват Министерства здравоохранения в августе 2004 и особенно массовый захват приемной администрации президента в декабре 2004 года, когда были арестованы 39 нацболов и их целый год судили, дошли до народа и прибавили к нашему капиталу очень и очень.

В 2005 году для противодействия нам Кремлем были созданы прокремлевские движения, первыми были "Наши". Мы подверглись физическим нападениям. Физические нападения продолжались вплоть до 13 апреля 2006 года, пока мы не дали погромщикам сокрушительный отпор, разогнав толпу из более чем сорока человек. Нас жестоко наказали за самооборону, приговорив семерых нацболов к срокам от двух до трех лет, однако массовые нападения прекратились. Народу стало труднее за нами наблюдать, потому что количество свободных СМИ значительно уменьшилось, однако наш моральный капитал все равно увеличился.

Потом были "марши несогласных", запрещенные партии. Несмотря на мизерное количество свободных СМИ, народ сохраняет нас, нацболов, в своих сердцах. Мы для него храбрые, иррациональные, безбашенные, не совсем понятные порой, потому что народ пессимист, но герои. И заведомые сторонники его, народа.

Я утверждаю, что капитал дружелюбия, доверия, благожелательности моего народа к нам, к моим сторонникам, столь велик, что позволит мне справиться с задачей, которую я перед собой поставил: добиться (даже под пулями) регистрации в качестве кандидата и победить на выборах 2012 года.

Может быть, я не идеален, мои сторонники не идеальны. Но у нас налицо и храбрость, и жертвенность. Если не мы, то кто?

А никого нет больше, вот в чем дело. И уже никто не появится, потому что в полицейском государства, в тяжелом режиме насилия спецслужб невозможно создание новых политических организаций. Те, что есть, те есть - и других не будет.