На чужом веку

Образ золотого века и тоска по нему начинают формироваться, когда структура и фактура эпохи, ее общественные нравы и эстетические нормы являются в виде чистого стиля. При этом обстоятельства, породившие этот стиль, игнорируются вовсе. Восприятие стиля эпохи в чистом виде есть восприятие в сущности дикарское, то есть внеисторическое.

Автор-ответчик

Александр Проханов обжалует решение Савеловского суда, и он прав. Прав как художник, которого еще при жизни называют великим. Прав как ответчик, в конце концов. Но суд судит художника за базар, то есть по обычным законам, а не так, как завещал классик. Поэтому Макаревич празднует победу.

По запретам предков

Уваров поспешил к царю с докладом о необходимости запретить "Московский телеграф". Он писал, что журнал давно уже "наполнялся возвещениями о необходимости преобразований и похвалою революциям". Предвидя возражения, Уваров наносил упреждающий удар: "Время от времени встречаются в "Телеграфе" похвалы правительству, но тем гнуснее лицемерие".

Мат государству

Художники бросают вызов государству. Запрет мата - это не просто лицемерие, а "попытка деформировать русский космос", заявляют участники выставки "Цензура-шлю-ха-ха". Это прощальный проект Марата Гельмана на Винзаводе - руководитель "Культурного альянса" уезжает из России. Запретные картинки и стихи - в видеорепортаже Юрия Тимофеева.

Письменный экзамен

Это, конечно, не весь русский ПЕН-центр, в котором состоит около 400 человек. Но дело не в числе подписавших. Переборов некоторую политическую инертность, ПЕН-центр сделал то, что должен был сделать. Хотя едва ли это заявление увидело бы свет, если бы не писатель и бывший советский политзаключенный Лев Тимофеев.

Будущее прошло

И какое ваще будущее, если у нас такое прошлое! Ни у кого нет такого прошлого. А будущего нет. Совсем нет. Никакого. Его нет хотя бы уже и в том смысле, что о нем просто стараются не думать. Никто - ни власти, ни так называемые простые граждане, в том числе и те, кто умудрился в наши дни сохранить трезвое отношение к реальности и истории.

История с фотографией

Мне действительно интересно, откуда они узнали, что изображенные на фотографии люди являются именно русскими. Я, во всяком случае, ни малейшим намеком не давал понять, что мне хоть каким-то образом известна этническая принадлежность этой марьяжной парочки. Почему они русские, а не, скажем, латыши или гуцулы?

Что слышно

Врущие - во всех смыслах этого слова - всегда пытаются компенсировать свое очевидное вранье форсированной громкостью и взвинченностью интонации. Чем меньше смысла, тем громче и агрессивнее. Чем меньше ощущения собственной правоты, тем больше напора, нахрапа, блатной слезы, размахивания руками, курсива, жирного шрифта и прописных букв.

Сантехник Потапов

Ничего дурного в ролевых играх нет. По крайней мере до того момента, пока ролевики не выходят из игры, пока они, заигравшись, не начинают путать территорию игры с территорией реальной жизни. И тогда неизбежно получается то, что наиболее емко выражено в знаменитом чернушном двустишии: "Дети в подвале играли в гестапо. Умер от пыток сантехник Потапов".

Живой

Любимов выдерживал любые перегрузки. Травлю, тупые ножницы цензуры, резавшие по "Живому", прогоны в пустых залах, куда допускались только придурки из минкульта и бабы-дуры из райкома партии, актерские загулы... "Скажи еще спасибо, что живой!" - спел ему Высоцкий, а он мог бы ответить: "Кому сказать спасибо, что живой?.."