Речь пойдет, собственно, об одном впечатлении последнего месяца. Вообще впечатлений было множество, и надеюсь еще к ним вернуться. Но это одно заставило вспомнить о прошлогоднем, кажется, ток-шоу на Первом канале, где наши люди гордо проголосовали за возвращение к традиционным ценностям (71 процент присутствовавших) и, соответственно, за отказ от либеральных - за них высказались 29 процентов жалких недоумков; я, естественно, была с ними.

Ведущий попросил меня в оставшиеся 3 минуты прокомментировать результаты голосования. И я сказала, что если бы было время, то главным комментарием мог быть такой: попросить любого из тех, кто проголосовал за возврат к традиционным ценностям, просто начать их перечислять.

Уверена, что дальше одной такой ценности (в лучшем случае) дело бы не пошло.

Из либеральных же – сходу можно назвать хотя бы положение сирот и инвалидов. Нам до либерального, т.е. достигнутого цивилизацией, отношения к этим париям нашего общества еще расти, расти и расти. Если, конечно, не кинемся опять (похоже, кидаемся) за фантомами.

Поиски фантомов – дело непыльное. Не такое трудоемкое, как хотя бы строительство пандусов везде-везде – ну хотя бы на ступенях парадного входа в Ленинградский (к какому только городу ведет?) вокзал с Комсомольской (традиционное, советско-соловецкое именование) площади. Я ехала недавно в Михайловское на "Онегинские чтения" и попросила постового внести мне на эти высокие 5-6 ступеней чемодан с книгами. Внес. При этом внутри вокзала пандусы как раз есть. Но внутрь еще надо попасть. (Не знаю, может, где-нибудь в дальней части здания есть и входной пандус; но он необходим, конечно, на центральном входе).

Хорошо фундированный (с именами-отчествами-фамилиями) очерк о том, как "воронежских инвалидов отправляют из престижного областного геронтологического центра в психушки", стоит прочесть в замечательной в разных отношениях (и гораздо меньше замеченной, чем она того заслуживает) недавней книге Евгения Попова "Опера нищих". Душераздирающие подробности того, как разлучили двух инвалидов детства с их женами, как пыталась покончить с собой на этой почве одна их них, после чего и она, конечно, загремела в областную психушку. Попов поехал в Воронеж. И его убеждали в своей правоте три дамы сразу (зам по соцработе, юрисконсульт и психолог; в книге все поименованы) – "хорошо одетые, симпатичные и логично мыслящие (говорю это безо всякой иронии!)... Суть их речений сводилась к тому, что если говорить о правах человека, то именно психохроники нарушают чужое право на покой своим поведением и видом. "Вам бы понравилось, когда вы кушаете в столовой, а за другим столом сидит дебил и у него слюни текут?" А затем "не выдержала и психолог Юлия Ивановна... - И вообще, для государства такие люди не представляют интереса, - напористо заявила она.
Я открыл рот и хотел сказать грубость, что примерно так же рассуждал доктор Геббельс, пока..." - и так далее, но тут на него обрушился шквал аргументов хорошо подкованных (сознательно использую советизм) дам.

В их эрудиции один важный пробел – им остался совершенно непонятен смысл статьи 20-й, части 1-й очень хорошей и либеральной Конституции Российской Федерации. Установление гласит: "Каждый имеет право на жизнь" (причем известно из статей предыдущих, что это право, как и ряд других, неотчуждаемо и принадлежит человеку с рождения). Как, впрочем, - и это чувствуется в нашей российской жизни ежедневно и даже ежечасно – непонятен и даже глубоко чужд он немалому числу сторонников "традиционных ценностей". А это право – громадное завоевание европейской цивилизации, плодами которой мы все никак не начнем по-настоящему пользоваться. Потому что люди добрые уж с полными корзинками грибов из лесу идут, а мы все места ищем.

У нас презумпция такая, что свое право на жизнь, в особенности жизнь по-человечески, человек должен доказывать. А чиновники еще посмотрят, удалось ли ему это квалифицированно доказать.

Вот почему я считала большой своей удачей, что, приглашенная друзьями-славистами в гости, оказалась 14 июля, в день взятия Бастилии, перед французским телеэкраном и посмотрела с начала до конца задуманный Саркози красочный парад всех 27 стран – членов Европейского Cоюза (в ненависти к которому сейчас старательно воспитывают подрастающее поколение наши СМИ).

...А молодцы все-таки французы! Оправдали мою к ним давнюю, со школьных уроков французского языка, слабость. Говорят, глупый учится на своих ошибках, а умный – на чужих. Господи, да на своих-то хотя бы учиться!.. И это не всякому дано. Французы, оскандалившись несколько лет назад неожиданным для них самих успехом Ле Пена (17-ю процентами, отданными за него с его лозунгом "Франция для французов" в первом туре президентских выборов), быстро тогда же и опомнились – уже во втором туре. А на выборах 2007 года, вопреки расхожему общеевропейскому мнению о том, что у них там, во Франции, не так уж хорошо с национализмом и антисемитизмом, взяли да и выбрали себе в президенты человека из иммигрантской семьи, француза, венгра и еврея одновременно! А коммунисты (чуть ли не впервые во Франции) и лепеновцы получают у них теперь небольшие проценты.

...Не сомневаюсь, что в откликах на этот текст будут упреки Саркози: а зато он не объявил традиционную праздничную амнистию! Но это – разговор особый; я семь лет еженедельно занималась просьбами о помиловании, которое сейчас в нашей стране разрушено, но никто этого не замечает – мы целиком сосредоточены на соринках в глазах Запада.

...Когда мимо трибун пошли французские пожарные и появился на телеэкране титром их девиз – "Спасти или умереть!", Саркози встал. Я недоуменно взглянула на коллегу – профессора Окутюрье. "Их роль сейчас очень важна: у нас на юге большие пожары", - пояснил он.

Но главное для меня началось тогда, когда парад кончился и Саркози почти вприпрыжку (он спешил по протоколу в Елисейский дворец) побежал к первым рядам зрителей по обочинам Елисейских полей.

Наши трибуны у мавзолея все помнят? Так вот, у французов первый ряд - это инвалиды на колясках. И Саркози бегом пожимал им руки. И бежал дальше – а там его на колясках же ждали совсем больные, с неподвижными и искаженными лицами дети - церебральный паралич и все остальное. Он их обнимал, гладил по головам, матери умоляли сфотографироваться, и он позировал, склоняясь к детям, улыбаясь и т.д.

Пиар, правда же? "Это ж все неискренне!" – воскликнут наши любители высокой духовности и души нараспашку.

А пущай, как писал мой любимый писатель Михаил Зощенко. Пущай себе пиарит и думает про себя все что хочет. Но инвалиды и матери детей-инвалидов ушли с праздника с зарядом новых сил для дальнейшей их тяжелой жизни. А дети Франции увидели, сидя перед телеэкраном, - вот то, что в ИХ стране считается НОРМОЙ. А другое отношение к инвалидам – ненормально. И обществом, в котором они растут и будут жить, - отвергается.

Этого я желаю своей стране и ее детям.