Вчера ближе к полуночи завершился VI съезд российских кинематографистов. Никита Михалков избран на третий срок неквалифицированным меньшинством. Полуторадневные разборки деятелей кино по поводу того, кто на свете всех грязнее, всех подлее и глупее, то есть кто у кого украл, кто почем продал, кто какой ломоть союзной собственности присвоил, оказались лишь прелюдией к самому интересному. Кончился съезд также скандально, как и начался.

После того как были подведены итоги тайного голосования, выяснилось, что Никита Михалков набрал 64,5% голосов, а его соперница, актриса и кинорежиссер Елена Цыплакова - 35%. Но согласно уставу избранным главой СК РФ может считаться только тот, кто получит 75% всех голосов. Такова норма квалифицированного большинства, определенная самими кинематографистами. В сильно опустевшем к этому времени зале началась истерика. Одни требовали считать Михалкова избранным (экстатические аплодисменты), другие – созыва внеочередного съезда (шиканье и крики). Тут же было предложено изменить норму устава, чтобы обойти проблему кворума. "Из кустов" вытащили даму, доктора юридических наук, которая ехала откуда-то и куда-то и случайно оказалась в Доме кино. Она прочла устав и вынесла следующий вердикт: если насчет второго тура голосования ничего не сказано, то съезд волен поступить так, как сочтет нужным. "А как же кворум?" - раздались вопросы. К этому времени покинула зал спешащая на поезд питерская делегация.

В какой-то момент посреди всеобщего гвалта немногочисленных, но шумных мастеров кино кто-то хорошо поставленным голосом призвал поздравить нашего Никиту Сергеевича с переизбранием на третий срок (бурные, долго не смолкающие аплодисменты). Виновник всеобщего возбуждения остановил их жестом и молвил, что он такой победы не примет, хотя бы потому, что знает, какие завтра появятся статьи в газетах, и предъявил коллегам условие, на котором он согласен занять пост: открытое голосование здесь и сейчас. Снова встал вопрос о кворуме. Этот упрямый господин так надоел, что на него решили наплевать. Условие было принято, голосование состоялось. Сторонники Елены Цыплаковой покинули поле битвы с угрозой опротестовать решение съезда в суде.

В тронной речи г-н Михалков сказал, что ни за чтобы не остался, если бы за ним не стояла команда и если бы он не сознавал всю меру лежащей на нем ответственности за судьбы его товарищей-кинематографистов.

Таким вышел финал этого неординарного мероприятия. По звучности и скандальности оно сравнимо с V съездом кинематографистов СССР, прошумевшим почти два десятилетия назад - в 1986 году. Другое дело, что качество нынешнего шума оказалось иным. Тогда бунт мастеров кино носил сугубо идеологический характер. Нынче страсти клокотали из-за имущества и из-за денег. Хотя, строго говоря, и на сей раз не обошлось без идейной подоплеки.

Ведь снова встал вопрос о демократических основаниях деятельности заметной общественной организации, которая на протяжении многих лет служит чем-то вроде барометра общественных настроений. В кинематографическом сообществе нарастают и вырываются наружу демократические веяния - и наступает пора гласности. Кинематографисты разочаровываются в рыночной экономике и тоскуют по хозяйской узде - и все общество обнаруживает склонность к авторитаризму. Теперь, когда VI съезд взбунтовался против авторитаризма своего председателя, возможно, это тоже знак?

Напомню, что на том далеком Пятом съезде советских кинематографистов Никита Михалков был забалотирован. На Четвертом съезде кинематографистов России в 1998 году он с триумфом вернулся. В 2001 году, на Пятом съезде он без проблем подтвердил свои полномочия. И вот на Шестом вышла заминка.

Когда вчера обнаружилось, что по уставу Михалков не проходит, многие из числа его сторонников стали разводить руками: кто, мол, такую дикую норму прописал; ведь это только в Белоруссии Лукашенко способен обеспечить себе поддержку трех четвертей всех имеющих право голоса!

Ирония судьбы состоит в том, что эту норму, как и другую (по которой одно и то же лицо может избираться председателем Союза неограниченное число раз) писали верные соратники Никиты Сергеевича, и писали как раз под него, под Михалкова. Объяснить сию медвежью услугу соратников можно разве что их уверенностью в вечности своего патрона. Сам же патрон был настолько самонадеян, что принял ее безоглядно.

Теперь формальная легитимность Михалкова как председателя СК находится под большим сомнением. Да и моральное лидерство господина Михалкова, как выяснилось по ходу съезда, оказалось не столь явным. Ведь если Елена Цыплакова набрала 35% голосов, то сколько бы получил снявший свою кандидатуру Эльдар Рязанов?

Cам съезд по содержанию работы и стилистике никак не походил на свободную дискуссию творческих работников. То был своего рода самодеятельный арбитражный суд: решались споры хозяйствующих субъектов, оглашались документы, предлагались их интерпретации, ставилась под сомнение их достоверность. Все это сопровождалось взаимными оскорблениями, криками, истериками. А делегаты играли роль присяжных заседателей. Но тоже заводились, кричали, бились в истерике.

Окружение Председателя, готовя съезд, надеялось, что получится триумфально, как у Лукашенко. А получилось разве что как у Буша четыре года назад. Судьбу председательских полномочий будет, по всей вероятности, решать суд. Может, это тоже знамение? Чего только, интересно.