Дословно

Сирил Туши

Сегодня в 2 часа ночи я закончил с титрами. Утром, вернувшись в офис, я обнаружил, что кто-то, с абсолютным вандализмом выломав несколько дверей, вынес все компьютеры, на которых велась работа над фильмом, включая его финальную версию. Все выглядело так, как будто в офисе взорвалась бомба. Воры не стали брать другое дорогостоящее оборудование, только те пять компьютеров, на которых содержалась информация, относящаяся к фильму.

khodorkovsky.ru, 04.02.2011

Мы сделаем все возможное, мы будем работать ночи напролет, чтобы попытаться спасти фильм и представить его на фестивале. Это ужасно... Я ненавижу себя за страх, который испытал, но теперь я справился с чувствами. И фильм мы несмотря ни на что покажем.

Радио Свобода, 04.02.2011

Мое отношение к Ходорковскому переменилось множество раз за время съемок. Сначала я думал о нем просто как об интересном персонаже, потом как о жертве, за которую мне хотелось бороться, потом на меня стали вываливаться все те ужасные истории, которые, я не знаю, случились или не случились в девяностых — но, во всяком случае, могли случиться. Я даже хотел остановить проект. Но тут начался второй процесс, и я понял, что не могу, что у меня просто сердце кровью обливается. Так что я пережил все перепады температуры.

"Коммерсант Weekend", 04.02.2011

Оказалось, что все, в общем-то, играют в некий сверхпокер. Люди Ходорковского в том числе. И многие вещи, которые я с присущей мне наивностью считал главными, права человека например,— это лишь инструмент, чтобы добиться какой-то скрытой цели. В конце концов становится ясным, что сторона, защищающая Ходорковского, и сторона, обвиняющая его, через подковерные каналы связаны друг с другом. Пресс-ассистент Ходорковского, к примеру, и пресс-ассистент прокуратуры вместе ходят в баню. Вот кончился рабочий день, ну что ж, мы же в школе вместе учились, так что днем мы враги, а вечером — в баню. Много таких примеров. Я думал, линии фронта проведены более четко.

"Коммерсант Власть", 04.02.2011