Дорогие друзья!

Мы - Олег Басилашвили, Владимир Войнович, Александр Городницкий и Юлий Ким - обращаемся к вам с призывом помочь тем людям, которых задерживают и арестовывают после массовых политических мероприятий. Таких людей становится все больше - после некоторых акций счет задержанных идет на сотни. Эти люди выходят за свободу, за человеческое достоинство, за честные выборы. Они выходят за каждого из нас.

Подавляющее большинство из них не нарушает никаких законов - их берут просто так, для устрашения, чтобы люди боялись и не выходили на митинги. Среди задержанных есть политические активисты, которые знают, на что идут, но большинство - обычные граждане, участвовавшие в мирных, гарантированных Конституцией акциях и никак не ожидавшие оказаться из-за этого за решеткой.

Ни вы, ни мы не можем прекратить позорную практику разгона мирных манифестаций. Но в наших с вами силах не оставлять попавших в беду сограждан без помощи. Система имеет вековой опыт пыток, издевательств над людьми и массовых убийств. Поэтому необходимо, чтобы к моменту, когда задержанных привозят в ОВД, там уже находился готовый их защищать адвокат.

Само присутствие адвоката заставляет полицейских, опасаясь огласки, вести себя пристойно. В присутствии адвоката людей не бьют и не издеваются над ними. Адвокат может объяснить юридически неискушенным людям, как им себя вести, как и на какие вопросы отвечать, как не оказаться жертвой провокации. Да и задержанным спокойнее от того, что они знают, что здесь, в отделении, есть человек, который представляет их интересы и расскажет обо всем, что с ними случилось.

На такую скорую юридическую помощь нужны деньги. Дело не в гонораре адвокатам - многие из них в этих ситуациях работают бесплатно или за чисто символическое вознаграждение. Однако существуют многочисленные сборы, которые необходимо уплатить, чтобы адвокат имел официальный статус, а значит, мог войти в отделение полиции и реально помогать задержанным. Сейчас деньги на это стараются давать разные правозащитные организации и отдельные люди, но денег этих не хватает.

Не все могут ходить на митинги, но посильное финансовое участие доступно всем. Мы просим тех, кто доверяет нам, перечислять деньги - любые, пусть даже самые маленькие суммы - на Яндекс-кошелек 410013558800615, который по согласованию с нами открыл Леонид Гозман. О проблемах людей, попадающих в полицию, он знает не понаслышке - еще в 2007 году во время задержания на мирной манифестации омоновцы сломали ему руку. Мы гарантируем, что все направленные вами средства будут совместно с «Мемориалом», «Русью сидящей», «Комитетом 6 мая» и другими организациями использоваться полностью и исключительно на юридическую помощь задержанным.

Отчеты о поступлении средств и их использовании будут регулярно публиковаться.

Если кому-либо из вас покажется, что ваши деньги используются не так, как вам бы хотелось, они будут вам немедленно возвращены.

Надеемся на вас!

Олег Басилашвили,
Владимир Войнович,
Александр Городницкий,
Юлий Ким

Прочтя его некролог о Васе Аксенове, я просил автора, когда умру, написать что-то в том же духе и обо мне. Он обещал, но слова не сдержал и уже не сдержит, потому что я ему такой возможности не предоставил. Он умер 4 декабря, не дожив трех недель до своего 74-летия, после долгой и мучительной болезни Паркинсона. Он был профессор-славист, специалист по русской истории и литературе, переводчик на английский язык книг Эренбурга, Гроссмана, Аксенова. Свой перевод рассказов Варлама Шаламова он ценил особенно, и другие его оценили: за него он получил премию.

Наше знакомство случилось в апреле 1981 года, когда я впервые приехал в Америку. Объехав полстраны, я в конце концов добрался до Вашингтона и остановился у пригласившего меня сотрудника "Голоса Америки" Виктора Французова. Нам с женой была выделена комната с отдельным входом и туалетом. В углу комнаты на высокой тумбочке стоял телевизор "Шарп". Тогда плоских телевизоров еще не было, а этот был размером с большой сундук и очень тяжелый. Он стоял как-то криво, мне утром захотелось его передвинуть, я что-то сделал не так, и он свалился. Пока он летел с полутораметровой высоты, я успел подумать, что сейчас он взорвется, и, как правильно описывают роковой миг некоторые писатели, передо моими глазами прошла вся моя жизнь.

Как раз в ту секунду, когда телевизор падал, дверь открылась и в комнате появился молодой человек в белых брюках и белой рубашке. Телевизор с грохотом рухнул прямо к его ногам, чему вошедший как будто нисколько не удивился. Посмотрел на телевизор, на меня, снова на телевизор и на чистом русском языке сказал:
- Вот что значит качественный товар. Будь он советского производства, взрыв был бы неизбежен и в «Литературной газете» появилась бы статья «Убийство советского диссидента в Вашингтоне». Намекнули бы, что это дело рук ЦРУ, которое вас использовало и теперь за ненадобностью уничтожило.

Мы вдвоем, напрягшись, водрузили телевизор на место, включили, и, к моему удивлению, падение никак не отразилось на его работе. Убедившись в этом, мой неожиданный гость протянул мне руку и представился:
- Джон Глэд. Пришел познакомиться и предложить свою помощь в чем-нибудь.

По-русски он говорил чисто, без ошибок и без акцента. Я предположил, что он из новых эмигрантов. Оказалось, нет: урожденный американец с хорватскими корнями. Фамилия Glad значит не "довольный" или "радостный" по-английски, а "голод" по-сербохорватски. Русский Джон начал изучать в 20 лет и был единственным из знакомых мне американцев, кто, освоив этот язык не в детстве, говорил на нем свободно. Чему, несомненно, способствовал его брак с Ларисой, в девичестве Романовой, вывезенной им из Саратова.


Фото: middlebury.edu

Через пару дней после знакомства мы с Джоном отправились в Лос-Анджелес на конференцию «Русская литература в изгнании». Там жили в соседних комнатах, много общались и подружились, как выяснилось, на всю жизнь, что укрепили определенные обстоятельства. Из многих лет в эмиграции я один год провел в Вашингтоне, где жил он, а до того он столько же прожил в Мюнхене, где обитал я. Кроме того, я бесчисленное количество раз приезжал в Вашингтон, гостил у Джона и Ларисы, всегда предоставлявших мне не только кров, но и свою машину.

Когда в СССР началась перестройка и советские люди стали ездить на Запад, многие их них были гостеприимно принимаемы в доме Глэдов, которые их кормили, а некоторых еще и одевали и снабжали подарками в дорогу. Вот маленький пример альтруизма и деликатности Джона. Однажды, уже в недавнее время, в Америку приехал внук нашего общего друга. Джон дал ему ключи от своей квартиры в Нью-Йорке. Молодой человек пригласил в эту квартиру свою подружку, и они наслаждались душем вдвоем так неосторожно, что устроили наводнение и сильно залили нижних соседей. Ремонт квартиры соседей обошелся Джону в десятки тысяч долларов, о чем ни виновник этого события, ни его родители, ни бабушка с дедушкой никогда не узнали. Джон не хотел их огорчать, тем более что возместить убытки им было не по карману.

Как специалист по русской истории и литературе, Джон переводил чужие книги и писал свои. Один год был директором Института имени Джорджа Кеннана, самого важного американского учреждения, занимающегося изучением Советского Союза и потом России. До выхода в отставку (американцы не любят понятия «пенсия») много лет преподавал в Мэрилендском университете.

Писателя Джона Глэда очень интересовала история русской эмиграции, и он написал книгу Russia Abroad («Россия за рубежом») - о русских эмигрантах от Курбского до последнего времени. Он опубликовал сборник своих интервью с русскими писателями в эмиграции «Беседы в изгнании» и отдельно с писателем Борисом Хазановым «Допрос с пристрастием» (обе переведены на русский язык). Он был известен как очень хороший синхронный переводчик и в этом качестве приглашался для перевода речей высоких персон из России. Например, переводил важное выступление в Америке Горбачева. Особый интерес проявлял к изучению путей развития разных народов и написал значительный труд «Эволюция современного человека: евгеника ХХI века». Эта книга переведена на 12 языков, включая русский, и пользуется у специалистов и студентов, изучающих евгенику, большим успехом.

Настигшая Джона болезнь мучила его долго и беспощадно. Предвидя близкий конец, он завещал свое тело сжечь, а прах развеять над Россией.

Акт Министерства юстиции, обвинивший общество "Мемориал" в подрыве конституционного строя России, - часть системной деятельности власти, которая началась давно, еще с разгона НТВ. Идет постоянное наступление на все права и свободы, на бумаге обеспеченные Конституцией. В том числе на право, которым пользуется "Мемориал". Это право гарантировано Конституцией России, провозглашено Всеобщей декларацией прав человека и включает "свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".

Сами они не остановятся, потому что подобная система всегда идет дальше и дальше, пока не наткнется на внешнее препятствие. Даже советская власть на такое препятствие наткнулась, и в какой-то момент были заключены Хельсинкские соглашения. Мне кажется, что в данной ситуации "Мемориалу" необходимо в первую очередь подать на Министерство юстиции в российский суд, а затем обращаться в правозащитным и судебным органам на Западе.

Обвиняя "Мемориал" в подрыве основ конституционного строя, чиновники сами подрывают конституционный строй, да и самые основы этого режима. Когда наступает критическое состояние, они, вместо того чтобы опомниться и ослабить гайки, начинают их закручивать еще туже. Когда-нибудь в обозримом будущем (может быть, не для меня, а для людей помоложе), дело кончится тем же, чем оно кончилось в 1991 году.

К сожалению, нынешняя политика не находит существенного сопротивления в нашем беспечном обществе (если можно назвать обществом 90% российского населения, безропотно принимающего любые действия власти, включая наступление на собственные права).

Очень узким кругом людей - а часто и одним человеком - принимаются губительные решения, вплоть до аннексии чужой территории и войны, как скрытой, так и открытой. Про одно из похожих решений было сказано, что это хуже, чем преступление, - это ошибка. С одной стороны, принимаются ошибочные, глупые, иногда даже безумные решения, с другой - подавляется критическая реакция на них. При слабой (в результате усиливающегося ее подавления) оппозиции и отсутствии баланса сил государство становится похоже на птицу, у которой одно крыло огромное, а другое маленькое и рудиментарное. С такой анатомией птица долго в воздухе не продержится. Рано или поздно рухнет. Иначе говоря, ограничительные меры, ярлык иностранного агента", обвинения во враждебных намерениях делают затруднительной или просто невозможной деятельность "Мемориала" и других общественных организаций, но тем самым подрывают само государство. Все это делает государственную систему хрупкой и неповоротливой. Неужели печальный опыт советской власти, приведший ее к концу, ничему не научил сегодняшних наших руководителей?

Молодые люди бегут из страны. Я не знаю, что им сказать. Мне жаль, что бежит столько людей. Когда родилось диссидентское движение, оно, хотя его и называли слабым, сыграло свою роль. Заметное количество активных, эрудированных, политически образованных людей приняло участие в этом движении. Сейчас активные люди убегают, а значит, потенциал активности общества слабеет. Но в то же время я не могу советовать какому-то молодому ученому: "Оставайся здесь и иди на баррикады и наплюй на свой талант и свое будущее". Но если бы они не уезжали или если бы вернулись, у нас была бы другая атмосфера.

Взятие Крыма было актом агрессии, нарушением Будапештского меморандума и других соглашений. Ну, допустим, нам на эти соглашения наплевать. Но ведь можно было бы хотя бы подсчитать - а сколько это будет стоить? У России была полная возможность заботиться о русских, населяющих Крым, о русской культуре. Поддержка русского образования, библиотек, театров, церкви, чему вряд ли бы кто препятствовал, принесла бы гораздо больше пользы.

То ухудшение, которое мы видим, вызвано не только санкциями, но и собственными действиями России. В итоге подрывается и государство, и экономика, и общество, в котором есть очень много (большое крыло) "наших" и очень немного (малое крыло) "не наших" (они же "пятая колонна"). Пресловутые девяносто процентов, которые якобы существуют, совершенно не надежны. Эти люди, увидев, что их обманывают, очень быстро переориентируются и станут опасностью для существующего режима.

Я восхищен деятельностью "Мемориала". Хотя я сам не участвовал в его работе, но всегда следил за ней и знал, что пока существуют такие организации, можно надеяться, что общество не совсем впало в спячку и вернулось в прежнее болото. Оно и не вернется. Может быть, властям удастся загнать людей, которые сейчас работают легально, в какое-то полуподполье. Такие формы деятельности, как в свое время издание "Хроники текущих событий", будут распространяться все больше и больше - и режим не выдержит.

А членам "Мемориала" - моя духовная и душевная поддержка. Я на их стороне.

Все-таки наше общество очень, очень больное. Я не знаю ни одной другой страны, где было бы так много людей, готовых ради карьеры, денег и просто так лгать, писать ложные доносы, вести следствие по дутым делам, обвинять людей в том, в чем они невиновны, и выносить заведомо неправосудные приговоры.

Ну, в советско-сталинское время таких людей частично можно было оправдать жутким страхом, который они постоянно испытывали. Страхом, что не солжешь, не сподличаешь - сам попадешь под жернова и близких своих туда же затянешь. А теперь нет никакого внятного оправдания подобному поведению. Нельзя же считать оправданием подлости то, что не повысят в должности, обойдут премией или еще что-нибудь в этом духе.

И все-таки находится огромное количество людей, которые не боятся лгать, лжесвидетельствовать, отправлять невиновных людей в тюрьму и на гибель. Каким смелым в подлости нужно быть человеком, чтобы, зная про себя, что подлец, не бояться смотреть в глаза своим соседям, сослуживцам, родственникам и даже собственным детям.

А еще меня удивляет беспечность этих людей. Ведь большинство из них еще достаточно молоды, чтобы опасаться, что доживут (а ведь доживут!) до времени, когда произойдут в стране перемены (обязательно произойдут!) подобные тем, какими запомнился год 1991-й, И тогда, очень даже вероятно, возникнет вопрос (к сожалению, слабо прозвучавший в начале девяностых) о люстрации.

И тогда вас, бесчестных и подлых доносчиков, следователей, прокуроров и судей погонят с ваших должностей с позором, а кое-кого подвергнут суду - с полным правом на защиту, без притягивания за уши ложных свидетельств и доказательств. Это будет справедливый суд, и поэтому, в отличие от братьев Навальных, вы не дождетесь от общества ни поддержки, ни сочувствия, а ваши дети будут скрывать от людей, что они ваши дети. Искренне желаю вам жить долго!

Такие акции, как Новогодняя почта "РосУзника", важны, потому что мы все еще живем в пещерном веке. Доказано-передоказано и нашими правозащитниками, и международной комиссией, что никаких массовых беспорядков на Болотной не было. Людей держат в тюрьме, хотя они никого не били, а били их, а они, может быть, только сопротивлялись. Президент говорит, что если человек совершил нападение на представителя власти, на полицейского, его надо сурово карать. Но что делать, когда нападает полицейский?

И о каком нападении идет речь? Если полицейский стоял на посту, а кто-то подошел и запустил в него булыжником – это нападение, а если полицейский бьет вас дубиной по голове и вы подняли руки, чтобы защититься, так это совсем другое дело: это не нападение, а самозащита.

Многочисленные свидетели показывают, что полицейские жестоко и без достаточных причин избивали безоружных людей. Когда что-то похожее случилось в Киеве, сотни тысяч людей вышли на улицу и власти пришлось признать, что полиция действовала незаконно. Даже кое-кто был наказан. Жалко, что наше общество пока что на такую массовую защиту своих сограждан еще неспособно.

Я считаю, что все "болотные узники" - а не только четыре человека - должны быть даже не амнистированы, а оправданы. Все без исключения. Даже если кто-то, сопротивляясь, когда полиция била людей дубинками, и запустил куском асфальта в ответ – и такой человек тоже должен быть оправдан, потому что экстремальная ситуация была создана самими властями. В таких условиях самый законопослушный человек мог выйти из себя.

Человеческая совесть этого просто не может терпеть, не может выдерживать, это будоражит и возмущает ее. Безобразия продолжаются. Говорят про третий срок Ходорковскому – это же издевательство на глазах у всех людей. Когда-то Лев Толстой обозначил свою позицию словами "не могу молчать". Так вот это "не могу молчать" действительно проникает в душу, и бывают времена, когда просто молчать совершенно невозможно. Если мы все будем молчать, значит, мы вообще уже мертвая страна, мертвое общество и мертвый народ.

Текст был написан до сообщения о помиловании

Я надеюсь, что девушкам из Pussy Riot назначат не слишком суровое наказание. Учитывая, что Путин какой-то сигнал подал, им, наверное, дадут столько, сколько они отсидели. Это будет, возможно, самое разумное решение со стороны власти. Но все равно справедливость не восторжествует, потому что она была непоправимо попрана с первой их ночи, проведенной в тюрьме. Правда, компенсацией будет мировая известность, которую им, проявив похвальное усердие, обеспечили наши карательные и церковные власти. А процесс над ними войдет в историю как пример средневекового мракобесия.

Что касается искусства Pussy Riot (безотносительно к их поступку), тут я ни за, ни против, потому что вообще не понимаю многих современных перформансов и инсталляций. Впервые я познакомился с таким жанром лет 35 назад, когда увидел где-то на выставке реальное поношенное пальто художника Одноралова, которое было выставлено как инсталляция или как перформанс. И это считалось новым шагом в искусстве.

Поступок девушек - это то, что футуристы когда-то назвали пощечиной общественному вкусу. Я понимаю тех, кто возмутился тем, что они сделали. Так же нехорошо было бы, если бы они, допустим, вскочили в театре на сцену и нарушили ход какого-нибудь спектакля. В таких случаях людей выводят, может быть, штрафуют. Но та мерзость, которая последовала за этим выступлением, просто невообразима. Это сочетание чудовищного невежества, жестокости и глупости. Шабаш, который устроили сторонники расправы над девушками, напоминает, пожалуй, советские перформансы тридцатых годов, когда такая же публика дружным ревом откликалась на призыв расстрелять оппозиционеров как бешеных собак.

Люди, которые оголтело клянут Pussy Riot и требуют для них самой суровой кары, ничем не отличаются от большевиков, которые крушили церкви, сбивали кресты и устраивали в церквях свинарники или картофелехранилища. Мерзость еще и в том, что поощряется самодеятельность разных подонков – я говорю о том человеке, который ударил женщину, защитницу арестанток, и говорит, что и дальше будет это делать. Если его за это не накажут, это будет прямым поощрением самосуда толпы.

Я, кстати, не верю в искренность гнева требующих расправы над девушками. Я думаю, девять десятых из них распаляют себя и входят в раж в расчете на то, что их «патриотическое» рвение будет замечено и по достоинству оценено. Я таких людей встречал на собственном пути, когда, например, меня прорабатывали за «Чонкина». На разборе моего персонального дела такие же оголтелые «критики» впадали в истерику, изображая ужасный гнев, который у них якобы вызвало мое кощунственное повествование (я был тоже кощунником), а потом, утерев слюну, спокойно шли в буфет получать заслуженную порцию сосисок.

Говорят, что с девушками поступили бы более жестко, если бы они спели в мечети или синагоге. Я думаю, что если бы они это же сделали в клетке с тиграми или в ящике с ядовитыми змеями, им тоже было бы не очень хорошо. И вообще есть еще много каких-то мест, где им было бы еще хуже. А если бы они, скажем, 5 декабря 1931 года в храме Христа Спасителя попросили Богородицу убрать Сталина, то их взорвали бы вместе с храмом и атеистические предшественники наших разгневанных православных очень бы такой перформанс одобрили.

Вообще вся эта история напоминает мне другое историческое событие: процесс Синявского и Даниэля, который благодаря тем, кто его направлял, проводил и горячо одобрял, сильно подорвал устои советского государства, открыв глаза миллионам людей внутри страны и за рубежом на репрессивную сущность режима. Этот процесс породил протестное движение, которое называли по-разному: правозащитное, диссидентское, демократическое. На Западе многие люди, все еще симпатизировавшие стране «победившего социализма», включая коммунистов, отшатнулись, разочаровались в ней (как сейчас разочаровываются верующие в РПЦ), а многие стали и просто врагами. Советский Союз потерял многих старых друзей, приобрел многих новых врагов и в результате этой и других попутных причин в конце концов рухнул.

Когда советская власть начала бороться с диссидентством, она очень сильно подрубила сук, на котором сидела. Нынешняя власть сейчас делает то же самое и теряет почву под ногами. А церковь делает все, чтобы отвратить от себя верующих и колеблющихся.

В заключение хочу сказать, что когда я впервые услышал об этой группе и увидел по ТВ их выступление на Лобном месте, а потом и в ХХС, я их не одобрил и не осудил, но подумал, что это какие-то глупые хулиганки-эпатажницы. Но теперь, прочтя речи девушек на суде и некоторые их высказывания до него, я увидел, что на самом деле это достаточно образованные и мыслящие личности (в отличие от иных певиц и балерин), у которых есть определенные взгляды на жизнь и умение их излагать не только своими плясками, но и словами. И поведение их в заключении, на фоне тех проклятий, которые на них обрушились, и угрозы сурового приговора, вполне достойно и заслуживает безусловного уважения.

Наивность - это простительный вид глупости. Умные люди считают наше письмо непростительно наивным. Неужели, говорят, вы не понимаете, что бесполезно. Я думаю, что все подписавшиеся понимают. Но если предположить, что есть хотя бы один шанс из тысячи, его следует по крайней мере проверить. Президент говорит, что он не может кого-то помиловать, поскольку его никто об этом не просит. Скорее всего это отговорка, но давайте попросим. Для сидящих в тюрьме и уверенных в своей невиновности это было бы унижением, а для нас нет – просим не за себя. Зато дали возможность господину пока еще президенту показать, что кое-что человеческое ему все-таки свойственно, и завершить короткую карьеру самостоятельным решением, достойным общественной похвалы. Или еще раз подтвердить уверенность скептиков, что он ничего не хочет или хочет, но не может.

Если бы прошедшие выборы были честные, к ним все равно стоило бы приставить кавычки. Честными они быть не могли по определению. Нечестным изначально было недопущение (отказ в регистрации) к выборам неугодных партий и отсутствие возможностей для независимых кандидатов.

Все двенадцать лет путинско-медведевского правления Дума при любой расстановке кресел послушно исполняла любые пожелания реальной власти, каковой сама не была. Ее общая послушность не зависит от распределения мест между партиями, но подкрепляется зависимостью от неотчуждаемых привилегий, от распределения комитетов и внутридумских должностей, увеличивающих зарплаты и открывающих доступ к коррупционным возможностям.

В такой ситуации простой пересчет голосов, даже самый честный, не сделал бы честным конечный результат. Если предположить, что ЕР при этом потеряла бы какое-то количество голосов, а другие три партии что-то приобрели, что в таком случае изменилось бы? Да ничего. Президент напомнил бы о своей принципиальной беспартийности, а народные избранники признали бы его родным отцом, а себя детьми, заслужившими ласки и гостинцев за послушание. Так что гражданам страны следует требовать не пересчета и не перевыборов по старым правилам, а принципиально новых выборов с доступом к ним всех политических сил, включая кандидатов-одномандатников.

Что касается грядущих президентских выборов, то если они пройдут как задумано, то при отработанных четыре и восемь лет назад процедурах нечестный результат будет достигнут при самых честных подсчетах. Но употребленный мною союз «если» может все изменить. Если народ начал просыпаться, то снова убаюкать его бывает непросто. Хотя и возможно. В 1991 году он проснулся, пошумел, потешился свержением Железного Феликса и снова заснул под колыбельную песню «Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал».

Разумеется, уважаемый Николай Карлович, своей заметкой я никак не хотел Вас обидеть, тем более что наши взгляды на историю нашей страны в целом вполне совпадают и я всегда готов Вас слушать, когда Вы выступаете сам по себе. Например, с интересом смотрел Ваши «Исторические хроники». Но когда вы спорите с Кургиняном или кем-то ему подобным, то что получается? Кто с Вами согласен, они и без Вас согласны, но противоположную сторону убеждать, по-моему, бесполезно.

Я не знаю, кто эти люди, которые поддерживают Кургиняна, Проханова и иже с ними, в какой стране они родились и какие книги читали. Да, промывка мозгов была и продолжается, но все-таки существует уже столько открытых свидетельств и доказательств чудовищных злодеяний советского режима в ленинско-сталинском исполнении, что каждый человек, в ком есть толика интереса к отечественной истории, капля ума и зачатки совести, должен содрогнуться от ужаса и отвращения к этому режиму. Если с аплодирующими демагогу этого не происходит, значит, там уже нечего промывать.

Я не уговариваю Вас отказаться от Вашей работы на телевидении, но замечу, что, выступая в одиночку, Ваш оппонент вряд ли может заинтересовать и убедить большую аудиторию. Его доводы неубедительны, а способ подачи убог. Но на подиуме, при большом стечении публики он, театральный человек, чувствует себя как рыба в воде. Его атмосфера публичной полемики возбуждает, он демонстрирует псевдоразоблачительный пафос, бегает, прыгает, вращает глазами, заламывает руки, хлопает дверью, и впечатленная этим театром публика с вымытыми дочиста мозгами готова проголосовать за Ленина, Сталина, Гитлера и царя Ирода в одном флаконе. Никакие объективные факты, свидетельства и доказательства ее никогда ни в чем не убедят. Повторяю, я Вас ни от чего не отговариваю и не призываю к продолжению спора, но таково мое мнение.

Смотрел вторую половину новой телепередачи «Исторический процесс». Сергей Кургинян, как и следовало ожидать, победил Николая Сванидзе с разгромным счетом. Захотелось обратиться к побежденному.

Уважаемый Николай Карлович! Когда вы садитесь играть с наперсточником, вы ему в любом случае проиграете. Но при этом стоит сознавать, что в нечестную игру играли вы оба.

Когда я смотрел передачу, у меня возникла другая метафора. Кургинян давал мастер-класс по демагогии, а Вы выступали в роли его спарринг-партнера. Передача в очередной раз убедила меня в том, что, выступая в дискуссии с демагогом, порядочный человек способствует созданию у публики впечатления, что обе стороны одинаково заинтересованы в выяснении истины. И получается, что оба участвуют в обмане.

Честно говоря, я не рассчитываю на прямой успех этого заявления. Просто считаю, что надо чтобы общество видело, что есть люди, которые не молчат, что-то говорят, что-то предлагают. Если власть никак не реагирует на открытые заявления граждан, а тем более заявления людей известных и уважаемых обществом, то она тем самым подрывает уважение к себе самой. Но мы же обращаемся не только к власти, но и вообще к людям, к народу, частью которого так или иначе будем услышаны. Кроме того, если мы считаем себя гражданами своей страны, мы просто обязаны по крайней мере выражать свое мнение, свое беспокойство по серьезным политическим, этическим и общественным вопросам, привлекать к ним внимание власти и народа в расчете на положительный результат, а там уж как получится. Есть известное правило: делай что должно и не думай о последствиях (мне правило нравится именно в этой редакции).

У власти, ставящей себя вне общественного контроля, всегда есть соблазн отмахнуться от критики, а когда она покажется слишком назойливой, заткнуть себе уши, а критикам глотки. Но властителям следует иметь в виду, что если они долго превышают свои полномочия, пренебрегают демократическими процедурами, высшим законом государства общественным мнением и здравым смыслом, то, как многократно показывала история, на смену словесной критике неизбежно приходит критика действиями, от которых будет плохо всем, включая самих властителей.

Дорогая Ирочка!

Мы с Вами познакомились, если помните, лет двадцать тому назад в Минске, когда белорусские кинематографисты собирались поставить фильм по моему роману "Москва 2042". Фильм не состоялся, но, похоже, что мои безрадостные фантазии в Москве и Минске осуществляются прежде срока, чему наглядное свидетельство Ваш нынешний арест, угрозы, нависшие над всей Вашей семьей, а в Москве - Хамовническое судилище над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым.

Я желаю Вам, Вашему мужу и всем Вашим товарищам скорейшего освобождения, а всей Белоруссии избавления от диктатуры ее дикого и невежественного правителя.

Поздравить с Новым годом российских и белорусских политзаключенных

Признав подсудимых виновными в том, в чем они невиновны, судья Данилкин вынес три приговора. Первый - Ходорковскому и Лебедеву: к дальнейшему заключению. Второй - российской судебной системе: к смертной казни. И третий - самому себе: к высшей мере наказания – пожизненному презрению.

Я согласен с Шендеровичем и разделяю его призыв на митинг, который пройдет на Пушкинской площади в это воскресенье, потому что события внутри нашей страны дошли до какой-то критической, опасной точки. Наверное, это та точка, которая называется точкой невозврата. Еще немного, и мы перейдем черту и провалимся в катастрофу.

Такой уровень ксенофобии и вообще беспредела разного рода при полной беспомощности, а точнее, попустительстве властей создает серьезную опасность для всех нас.

Общество должно противостоять этой опасности, оно должно показать, что оно действительно общество и что у него есть желание жить в безопасной и свободной стране. Общество должно продемонстрировать волю к достижению такой свободы.

Даже в такой цивилизованной стране, как Германия, законом запрещена нацистская символика и за рассказы о том, каким хорошим парнем был Гитлер, вполне можно получить тюремный срок.

Я считаю, что нацистская и коммунистическая идеология должны быть запрещены. Должна быть запрещена коммунистическая партия, на счету которой столько чудовищных преступлений против человечности. И пропаганду этих идей тоже следует запретить, так же как пропаганду ваххабизма.

Конечно, это недемократично. Но демократическое общество для самозащиты вынуждено идти на нарушение собственных базовых принципов.

Приведу вам конкретный пример. Недавно я летел из Мюнхена в Москву, и передо мной в очереди на паспортный контроль стояла женщина в мусульманской одежде, в которой были только прорези для глаз. Я думал, офицер на паспортном контроле попросит ее показать лицо. Но нет: он посмотрел на женщину и вернул ей паспорт. Это, конечно, безобразие. Дочь даже сказала мне, чтобы я не садился с этой женщиной в самолет.

Итак, я ничего не имею против наличия 282-й статьи, но толковать ее при желании можно так и сяк - как в советское время по статье об антисоветской агитации сажали за рассказанный анекдот. Любую статью при желании можно толковать как угодно, что показал суд над Ерофеевым и Самодуровым. Ведь судить надо было истцов - это они разжигают ненависть.

Если бы я сказал этим святошам, которые бесновались у суда, что я атеист, они могли меня обвинить в оскорблении их религиозных чувств. Я думал, что на фоне протестов суду стыдно будет выносить обвинительный приговор... Среди лиц, призывавших к наказанию организаторов выставки (пусть и к мягкому), был и протоиерей Владимир Вигилянский, которого я знаю с его детских лет. Он воспитывался в приличной светской семье, был бойким журналистом "Огонька", а потом, став священником, сделался вдруг таким нетерпимым, как это свойственно неофитам. Если такой суд возможен, значит, мы просто живем в средние века.

Все время мы видим попытки реабилитации Сталина: его режима, идеологии, эстетики, всей мерзости прошлого в полном объеме. Эта попытка успехом не увенчается, но вообще она отвратительна. Это вызывает отвращение миллионов людей в нашей стране, но власти продолжают вести холодную войну, раскалывая общество без всякого видимого смысла. Если они хотят восстановить прошлое – им это не удастся. Но портить общество этой мерзостью они будут дальше. Не удастся достичь и позитивных целей, которые провозглашают наши правители: инновации, модернизация. Это будет поощрять людей к бегству из страны, к неверию в свое будущее.

Общество наше аморфно, есть какие-то волнения в нем, но я думаю, что неприятие этого всего будет выражаться другими способами – бегством одних, невозвращением других. Когда общество не верит в благополучное развитие страны, это влияет на все.