История с выборами в Грузии гораздо сложнее, чем кажется, а главное, отражает реалии гораздо более масштабные и сложные, чем просто регионально-политические.

Либералы-неоконсерваторы и в России, и в Грузии, и на Западе вешали на Иванишвили всевозможных собак, обвиняя его в порочащих связях - от кремлевских до криминальных. Самое яркое обвинение сформулировала Юлия Латынина: мол, оппозиция сделала то, чего не доделала российская армия в 2008 году.

Я был в Грузии и во время войны, и во время предвыборной кампании; люди знают мои "Уроки русского", высказывания в интервью и новый короткий фильм, показанный накануне выборов. И они хотят убедиться, что я понял их выбор. А в Тбилиси по улицам ходят (и пользуются общественным транспортом, как и я) только сторонники "Грузинской мечты". И вот что я считаю необходимым сказать в России.

Президент Саакашвили сделал тему российской угрозы основной в своей кампании, но она была второстепенной для грузинского избирателя, даже для большинства сторонников Саакашвили. Эти последние состояли в основном их двух групп. Одни – люди, интегрированные в систему Саакашвили и от нее зависящие, другие – жители регионов, судящие о действительности за пределами своего села по телеканалам, контролируемым правительством. Принцип мечты – грузинской, по аналогии с американской, – был на самом деле ключевым как раз для этой уходящей власти: жизнь большинства крайне тяжела (в стране больше половины безработных), но осуществляемый Саакашвили проект "Грузия" - это шанс для каждого.

И вот большинству грузинских граждан надоело мечтать в духе Саакашвили. И картина была бы простая – глупый народ, мол, клюнул на другую мечту, с душком советской ностальгии и постсоветских миллиардов, - если бы...

Если бы не то, что мешало мне спать несколько ночей и заставило меня дать несколько интервью оппозиционному каналу TV9, и показать там короткий фильм вечером 30 сентября.

Людей с оппозиционными настроениями я встречал в Грузии на протяжении многих лет. Среди уличных случайных собеседников попадались те, кто хвалил Путина, но большинство знакомых "оппозиционеров" были типичными интеллигентами, аргументированно критикующими свою власть. При этом я ни разу не слышал той осторожно позитивной оценки путинского строя, что частенько проскальзывает в высказываниях знакомых из западноевропейских стран.

В 2008-2009 годах, когда я делал "Уроки русского", мне было трудно сосредоточиться на информации свидетельствующей якобы о диктаторских качествах Саакашвили и связанных с ним темных историях. Я общался с ним и его семьёй, он сам показывал мне, как буквально на глазах Батуми превращается в нечто вроде Лас-Вегаса. И я был возмущен поездкой Нино Бурджанадзе на поклон к Путину: после такой войны она выглядела чистейшим предательством. Гибель полицейских, сбитых, по всей видимости, кем-то из ее кортежа на демонстрации оппозиции в мае 2011-го, и побег ее мужа в (или через) Южную Осетию поставили для меня на этом "лидере оппозиции" символическую точку.

Затем на сцену вышел Бидзина Иванишвили. Сейчас я говорю не о нем, но здесь необходимо упомянуть две вещи: именно Иванишвили по принципиальным соображениям инициировал успешную PR-атаку на коммунистов перед выборами 2006 года (которые я не считаю свободными и справедливыми); он никогда не встречался с Путиным, а в самом начале 2000-х одним из первых предупреждал других крупных предпринимателей об опасности заигрывания с новой российской властью.

Я не буду пытаться воспроизвести список претензий оппозиции к Саакашвили – он очень длинный. Я долго смотрел на него через призму своей "прогрузинской" позиции в продолжавшейся российско-грузинской конфронтации. Переломный момент настал в разговорах с грузинскими коллегами, с которыми я сдружился во время войны. Уж слишком убедительно и при этом без предвзятости рассказывали они о жестко авторитарном режиме, который построил президент. Эти мои друзья не были активистами оппозиции. Они работали в государственных учреждениях и просто описывали примеры той полной нетерпимости к критике, которая был присуща Саакашвили и его системе. Людям угрожали, людей шантажировали, увольняли за сочувствие оппозиции. Расцвело доносительство. Цензура и самоцензура господствовали на телевидении.

Затем грянул скандал с видеозаписями избиений в тюрьме. В попытке понять человека, которого я в 2009-м публично называл другом, я про себя хвалил Саакашвили за искренность, которая послышалась мне в его признании: вся пенитенциарная система, которую он строил, провалилась. Признал ведь – хотя за такой провал он не может не нести ответственности.

Но с точки зрения большинства грузин все было намного хуже.

Записи избиений произвели такое впечатление на грузинское общество потому, что люди увидели в них логический результат политики Саакашвили. Жесткая борьба с "криминалом" заканчивалась издевательствами над беззащитными людьми. Успешная борьба с низовой коррупцией сопровождалась неспособностью и нежеланием создать систему сдержек и противовесов, независимого правосудия и следствия. А это привело к тому, что в верхних эшелонах общества коррупция очень даже имела место. И к тяжким преступлениям, в которых, возможно, была замешана власть.

Ия Метревели, руководитель фонда "Комаги", помогающего жертвам современных политических репрессий в Грузии, в интервью со мной назвала режим Саакашвили фашистским. Меня передернуло, и я подумал, что вырежу это слово в монтаже: уж слишком часто им бросаются в полемике с неуместной легкостью. Но затем, увидев глубокие шрамы от избиений у бывших заключенных и вспомнив, что полиция застрелила ни в чем не повинного единственного сына Метревели, я оставил в фильме эту фразу. Добавив от себя: "Фашизм – очень тяжелое обвинение. Я не могу под ним подписаться; но меня не избивали в тюрьме до полусмерти, и у меня не убили единственного сына..."

Неоспоримым мне кажется то, что Саакашвили и его команда не устояли перед извечным соблазном "цель оправдывает средства". Эта проблематика важна нам, россиянам, далеко не только потому, что нам небезразлична судьба Грузии. В политическом дискурсе нашей либеральной оппозиции слишком часто логика "цель оправдывает средства" накрывает попытку объективного, честного взгляда на вещи. Эта логика, разумеется, была и есть у левых, у националистов и путинистов – но либералы при этом претендуют на моральную чистоту. А ее нет. Гуманизм и правдивость подменяются верностью идеологии либерализма, которая хотя и подписывается под гуманистическими ценностями, всегда предпочтет им неписаную партийную дисциплину либеральной касты.

Пример? "Те, кто говорил, что Саакашвили – авторитарный лидер и фашист, - подонки, которые так и не извинились, и не извинятся, разумеется, поскольку подонки не извиняются - как диктаторы не проигрывают выборов". Так сказал Шендерович. Подонки – это мать убитого полицией юноши, все многочисленные подопечные ее фонда с жуткими историями измывательств со стороны властей и, собственно большинство грузинского народа, которое другой либеральный блогер "Эха" просто и прямо назвал постсовковым быдлом.

"Диктаторы не проигрывают выборов". Это верно в принципе, но это чистая демагогия в приложении к грузинской ситуации. Те, кто хвалит демократизм Саакашвили в связи с прошедшими выборами, слишком привыкли к российской действительности и не знают грузинской. У Саакашвили не было никаких шансов фальсифицировать выборы. Признать поражение было несравненно выгодней, чем рисковать быть пойманным на фальсификации. Последнее сделало бы его политическим трупом, а в нынешней ситуации он будет грозить "Грузинской мечте", пользуясь всеми демократическими правами оппозиции, которые он сам не очень-то уважал. И будет, вероятно, мечтать вернуться во власть, как Черчилль или Берлускони.

Высокомерие либерального клуба очень часто сопровождается кое-как замаскированным невежеством. "Левизна" европейской интеллигенции – это синоним образования и информированности; чем более образован и информирован человек, тем критичней он настроен по отношению к власти, которая по определению склонна к злоупотреблениям. На это можно ответить, что слишком много критики слева приводит к западногерманскому и итальянскому левацкому терроризму, не говоря о Ленине и т.д.

Этот спор вечен, ибо в самой логике заложено диалектическое противоречие. Но осознание этого и тем более элитарная или партийная предвзятость не должны делать нас циниками, мешать нам оставаться людьми. У которых, как известно, есть не только политические и профессиональные амбиции, но и чувства - солидарности, сопереживания, сострадания.

Ответ другу Алику Гольдфарбу

С политической точки зрения – правы те, кто считает, что дело Pussy Riot загоняет путинистов в угол или по крайней мере они забили гол в собственные ворота. Но до конца матча еще ой как далеко, и, как мне кажется, играют на этом русском поле не в политику, а во что-то совсем иное.

Поэтому не следует обольщаться тем, что в политбюро путинизма дураки сидят.

На первый взгляд, власть сделала Pussy Riot максимальный международный пиар, а теперь и настроила против себя кое-кого из союзников. Ну а если представить себе, что власть рассматривала дилемму: замять выходку, оскорбляющую не только (или не столько) "чувства верующих", сколько ее, власть, и лично товарища Путина, – или проявить твердость и защитить те самые чувства и того самого товарища. Что бы имела власть от первого, гуманного варианта? Скорректированную в сторону либерализма репутацию? Скромное обаяние отголосков медведизма, который якобы мягче путинизма? Пустое! Ничего бы она не имела – кроме разве что обвинений в слабости. Сегодня власть имеет на руках политическую проблему, но выглядит верной своему культурно-идеологическому образу и в этом смысле с точки зрения, увы, большинства выглядит сильной.

Помилуйте, скажут мне, запереть трех молодых женщин за ненасильственный эпатажный поступок – выражение силы?! Это проявление слабости и страха! Да, отвечаю я, слабость и страх - в интеллектуальной и политической интерпретации. Но не в иррациональном восприятии толпы. И дело здесь не только в статистике, не только в том, что "заявление ста" (поддержанное несколькими тысячами, включая автора этой заметки) - это все-таки слишком мало и по количеству подписавших, и по качеству текста. Дело в том, что сама причина, по которой заключение под стражу Pussy Riot возможно и мыслимо в России, ни на йоту не затронута благородным посылом подписавших обращение. Причина глубока, а реакция – запоздалая и компромиссная – метит в следствие.

Я искренне надеюсь, что обращение возымеет практическое действие и приведет к скорейшему прекращению нашего национального позора - тюремного заключения участниц Pussy Riot. Но я не считаю, что сам факт подписания этого обращения оправдывает лояльное отношение к российскому авторитаризму в других областях. Я не считаю, что можно считать себя честным и нравственным гражданином, подписав обращение, но не задумываясь о невинных женщинах и детях, убиваемых с помощью нашей страны прямо сейчас в Сирии. Я не думаю, что можно прятаться за аполитичность и то же православие, прямо или косвенно поддерживая того же Путина и его систему, на счету которых огромное количество несправедливо осужденных и невинно убиенных. И это вопрос не только морали. Как ни важны обращения и манифесты, не они сокрушат путинизм. Более того, как ни необходимы умная стратегия и умные советы издалека, сами по себе они недостаточны. Решающей будет бескомпромиссная индивидуальная отвага и, да, самопожертвование. Эти качества есть, с моей точки зрения, у молодых женщин, за которых вступились наконец работники культуры. Но Pussy Riot в тюрьме не по недоумию компрометирующей себя власти, а потому, что они как могли боролись с режимом. И подписи тех, кто не готов себе в этом признаться, не представляют для Путина ни малейшей опасности.

На днях Министерство культуры отозвало прокатное удостоверение, выданное на мои фильмы "Недоверие" (о взрывах домов в 1999 году) и Бунт. Дело Литвиненко". Фильм "Уроки русского" (о войне с Грузией 2008 года) так и не получил разрешения на прокат. Эти картины – призеры кинофестивалей, вышедшие в прокат во многих странах. Российскому зрителю, по мнению чиновников и руководителей федеральных каналов, они неинтересны.

Ни один из каналов не согласился показать мой шестисерийный фильм Прощайте товарищи (Farewell, Comrades!) о конце коммунизма в Европе, с успехом идущий сейчас в 15 странах.

Зато 26 февраля нам покажут заранее нашумевший фильм Би-Би-Си „Путин, Россия и Запад“. О фильме и роли Би-Би-Си крепко поспорили на "Гранях" мои хорошие знакомые Владимир Буковский и Маша Слоним. Мне кажется, здесь есть что добавить в связи с другими недавними событиями.

Британская вещательная корпорация является, пожалуй, наиболее уважаемым информационным институтом своего рода в мире. Телевизионная составляющая Би-Би-Си является именно тем, чего так не хватает России, – общественным телевидением. Несмотря на свою традиционную роль "главного" телевидения страны, огромная Би-Би-Си независима от правительства, насколько это возможно при такой стратегической позиции. Известны случаи, когда корпорация в лице своих ведущих журналистов вступала в полномасштабный конфликт с властью: например, во время подготовки войны в Ираке.

Я сделал для Би-Би-Си четыре фильма и много раз участвовал в ее радио- и телепередачах, как на русском, так и на английском. Там, понятное дело, работают самые разные люди. Очень отважные, честные и умные - и менее умные, и не очень честные. Журналист или документалист, делающий передачу или фильм на зарубежную тему (кроме ближневосточных), знает, что редактура будет судить его работу скорее из соображений формы, общей эрудиции и политкорректности, а не глубокого политического анализа. Известная английская поговорка "Дьявол засел в деталях" здесь, как говорится, отдыхает. Изучая продукцию Би-Би-Си на тему грузинской войны 2008-го, я увидел, например, что фильм о детях Беслана, сделанный к 5-летию трагедии (Сhildren of Beslan Five Years On), использовал кадры разрушенных осетинами и русскими грузинских сел (по чисто этническому признаку) для иллюстрации "грузинской агрессии", которую при этом североосетинские дети сравнивают и с нападением фашистов 1941-го, и с бесланским терактом - без какого-либо комментария со стороны авторов. То есть то, что при детальном рассмотрении является тенденциозной интерпретацией, проходит для неинформированного большинства как очень даже неплохой журнализм.

Нашел я подобные "неточности" и в других фильмах Би-Би-Си, и в фильмах других уважаемых телекомпаний (немецкой ZDF, например). Они продемонстрированы в "Уроках русского".

Искать в этом признаки какой-то целенаправленной политики западных телекомпаний – занятие неблагодарное. По Би-Би-Си были показаны фильмы, жестко критикующие путинскую власть ("Умирая за президента", например, о чеченской войне). Би-Би-Си финансировала мой фильм "Мой друг Саша: чисто русское убийство", обвиняющий Кремль и ФСБ, хотя о "Недоверии" (о взрывах домов), много раз показанном в США и Канаде, редактор Би-Би-Си сказал: "Ну, это слишком" (it's too much).

Би-Би-Си отражает взгляды и настроения британского общества, большая часть которого относится к Путину, так сказать, философски: Россию и ее лидера все равно не изменишь, поэтому давайте расслабимся и будем получать удовольствие как сторонние зрители этого русского цирка со всеми его смертельными номерами, тиграми и обнаженными политиками. А для большинства моих коллег, создателей фильмов, в том числе и моего знакомого Пола Митчела, режиссера "Путина, России и Запада", главное – сделать качественный продукт. Фильмы бывают захватывающие и скучные, а "поддержка оппозиции в России" не входит в профессиональную задачу авторов. C другой стороны, революция - это очень даже захватывающе, и как только оппозиционное движение тянет на что-то подобное – добро пожаловать в кадр.

Иными словами, документалист Би-Би-Си мотивирован совершенно иначе, чем, скажем, блогер "Граней", который "не может молчать". В этом смысле Запад нам не поможет. Только мы сами, а не совесть отдельных западных журналистов заставим мощные и влиятельные информационные организации давать правдивую оценку Путину и его режиму. И мы должны быть постоянно готовы к тому, что не только разнообразный отечественный пролетариат, но и "западные ценности", разворачиваются против нас - в виде разных форм пособничества режиму со стороны журналистов, политиков и деловых людей Запада. Включая пособничество совершенно сознательное – со стрроны таких видных журналистов Би-Би-Си, как Ангус Роксбро, поработавших и на путинский пиар (в PR-компании GPlus), и на тот самый фильм Би-Би-Си, который нам покажут 26 февраля.

На Западе подобные господа слывут независимыми знатоками России. В Германии, например, таким главным независимым экспертом считается ветеран пропутинского пиара Александр Рар. Независимый знаток должен уметь пожурить ВВП - и вот вышеупомянутый Ангус Роксбро высказывается в прайм-тайме Би-Би-Си на животрепещущую тему коррупции в России. "Коррупция? О да! - говорит с профессорским видом мистер Роксбро. – Вот останавливает полицейский водителя, а у того уже несколько рублей, ну в смысле долларов, наготове". Точка. Снято! Всем спасибо. Посмотрел британец Би-Би-Си и все понял про русскую коррупцию.

Но довольно о Би-Би-Си. Мы в России знаем сегодня, что коррупция не (только) в "нескольких рублях", отданных гаишнику. Алексей Навальный эффектней других поведал о масштабах и механизмах распила, хотя о коррупции в питерском кругу Путина было известно за 20 лет до триумфа "РосПила". Именно правду о коррупции, а не шпионские тайны пытался открыть миру Саша Литвиненко. Но даже Навальный, которому удалось сделать борьбу с коррупцией одним из главных направлений демократического движения, раскрывает это понятие в несколько ограниченном смысле.

Коррупция в России – явления культурное. То есть очень глубоко укорененное. Настолько, что часто раздаются голоса: мол, оставьте эту коррупцию (в ее широком, культурном смысле) в покое или узаконьте, как где-то узаконили проституцию или анашу. Беда в том, что все формы коррупции взаимосвязаны. Не у всех в России есть возможность и терпение разбираться в конкретных коррупционных схемах крупных чиновников и менеджеров. Но каждый рядовой активный участник народного хозяйства знает, что значительная часть дохода делается путем самых разнообразных непродуктивных трюков и бюджетного подсоса.

Официальная "борьба с коррупцией" сегодня больший нонсенс, чем сорт водки "Исламская" – потому что у нас большинство хозяйственных игроков (и не только крупных) просто не знают, как генерировать прибыль в прозрачной конкуренции. А творцы наших законов понятия не имеют, что с такой действительностью делать. Именно эта базовая культура коррупции делает возможными "элитные" фантасмагорические схемы "РосПила". И примеры головокружительной мегакоррупции кажутся почти невероятными, потому что они воспринимаются в отрыве от общекультурного контекста. Более того, даже ненавистные нам, оппозиционерам, фигуры крупных коррупционеров и самого "нацлидера" иногда демонизируются до неузнаваемости именно потому, что мы рассматриваем их вне контекста нашей культуры, культуры с очень маленькой буквы, в самом подорожном, ботаническом смысле. Зло банально, как писала Ханна Арендт. Так и зло коррупции: банально, обыденно, а у нас еще и повсеместно.

Значит ли это что мы должны умерить тон нашего протеста? Совершенно нет! Мы должны его ужесточить. Ибо только очень серьезные, очень глубинные и да, радикальные, да, революционные изменения необходимы, чтобы искоренить культуру коррупции.

Стоит ли игра свеч? Считаю, что стоит. Ибо именно культура коррупции ответственна за то, как живет большинство за пределами кафе "Жан-Жак" и других островков элиты, не только экономической, но и культурной, способной и в коррумпированном обществе сделать свою жизнь интересной. А остальные, большинство, делают это водкой, телевизионной пошлостью и футболом. И в известном смысле это ситуация достаточна стабильна, ибо элита способна выразить свои мысли и чувства и уже таким образом отчасти отстаивать свои интересы, а большинство – нет. Но в этой стабильности и есть суть нашей недемократичности. И кто-то считает, что и без демократии можно жить и развивать экономику (как в Китае). Я считаю, что в России – нельзя.

Нынешнее протестное движение показывает, что нас, несогласных, много. Но мы в шоке от того, что уважаемые люди, такие истинные звезды нашей культуры, как Алиса Фрейндлих, агитируют за человека, планомерно и цинично убивающего зародыши демократии. Мы ищем объяснения и оправдания поступкам талантливых и умных людей. А может быть, дело просто в том, что они не считают демократию первоочередной ценностью? А культуру коррупции - чем-то, что надо ценой риска революции искоренять? Считают, что народ – это что-то вроде публики в темном зале, существующей для того, чтобы восхищаться талантами и аплодировать? Ведь и при тоталитаризме создавались шедевры, и культура в высоком смысле была всегда жива. А где гарантия, что эти странные люди, "оппозиционеры", зациклившиеся на каких-то подсчетах и скучных процедурных деталях, создадут систему, где творить будет легче или интересней?

Коррупция, понимаемая то как мелкое взяточничество, то как национальное явление, которое какой-то дядя искусственно упаковывает в термин иностранного происхождения для имитации борьбы с неискоренимым, – это прежде всего нечистота помыслов. Поэтому поползновение нажиться у политиков и чиновников сродни самоцензуре журналистов и редакторов. И то и другое – коррупция.

История с роликом Чулпан Хаматовой – история о коррупции. Все участники драмы коррумпированы, в разной форме и разной степени, включая нас, шокированную публику. Детей, и взрослых у нас должна лечить наша система здравоохранения (качественно и бесплатно, как в Европе), а не подачки Путина. Об этом простом факте надо громогласно напомнить, перед тем как рассматривать роль Хаматовой в этой истории.

Надо еще раз четко и ясно обвинить систему, и показать, что коррупция – это не взятка гаишнику, а убийство детей. Но даже если исходить из того, что мы обречены на зависимость от благотворительности, то мне кажется, что скажи Хаматова прямо, что власть (практически Путин) ее шантажировала, пользы для общества и для детей в результате было бы больше. Не до всех доходит посыл Навального, но каждый поймет, что шантажировать здоровьем детей может только законченный подлец. Проголосуете ли вы за такого человека 4 марта?

Но Хаматова не сослужила такой службы российскому обществу. Винить ее нельзя. Но и убеждать самих себя в том, что черное – это белое, что ролик за Путина – это уже свидетельство шантажа и обвинение против Путина, – тоже неправильно. Нечестно и вредно.

Каким бы замечательным человеком ни была сама Чулпан Хаматова, она не может и не должна быть примером того, как должно функционировать здравоохранение в стране. И не должна давать использовать свою самоотверженную работу в качестве оправдания коррупции системы.

И вот еще одно парадоксальное замечание. Никита Михалков, чья политическая и нравственная позиция мне глубоко антипатична, начал свою беседу с Ириной Прохоровой совершенно правильно: избиратель хочет знать, кто такой Михаил Прохоров, который хочет быть президентом России. Г-жа Прохорова, названная абсолютной победительницей дебатов, не дала удовлетворительного ответа на этот легитимный вопрос, сказав лишь, что "гордится" тем, что она сестра своего брата-олигарха. Роль Михалкова как доверенного лица кандидата в президенты конечно же, нелегитимна в гораздо более важном смысле – нелегитимна сама идея такой предвыборной кампании, где кандидатам позволено буквально прятаться от избирателей. Но это значит, что нелегитимна и роль Прохоровой. Нелегитимен фарс, в котором вопросы кардинальной важности, от которых зависит судьба страны, судьбы миллионов живых людей, политические вопросы, вопросы народовластия, подменяются "культурной тематикой", которая сама по себе интересна и важна – но не ВМЕСТО законных демократических процедур.

Эпоха тупого нашизма как противовеса демократии, видимо, закончилась. Началось нечто более тонкое. Но суть та же. Верхушка, наиболее преуспевшая в использовании культуры коррупции для чисто-конкретного сказочного обогащения, не собирается принципиально ничего менять. Все изменения будут маневром, отвлекающим от сути: сохранения непрозрачной, антидемократической, антинародной системы. И культуру, нашу красавицу, любимую, мелодичную, духовную, еще много раз заставят выйти на панель. Еще много раз изнасилуют. И спасти нашу культуру от затхлости, провинциальности, подражательства, китча и цинизма - спасти от коррупции – спасти и вернуть ей честность и достоинство – может только демократическая революция.

Потрясающим событиям конца 2011 года уже дан интересный и полезный анализ в блогосфере. Считаю нужным, однако, добавить следующее.

Определение "партия жуликов и воров" - безусловно успешный девиз кампании против "Единой России". Смысл этого слогана, однако, представляется мне ограниченным. На митинге 24 декабря в Петербурге я сказал, что нельзя забывать, что мы имеем дело с не только жуликами и ворами, но и убийцами. Впрочем, в этом случае речь должна идти о "коалиции" партий.

Среди жертв путинизма:

- Анна Политковская, выдающийся человек десятилетия. Ее наследие бросает тень на лозунг, с которым вышел на политическую арену Алексей Навальный: "Хватит кормить Кавказ!". Навальный – человек молодой, но не настолько, чтобы иметь право не вспомнить о временах, когда лозунг Политковской был (фигурально): "Хватит бомбить Кавказ!"; - Саша Литвиненко, расследовавший среди прочего массовое убийство при взрывах 1999 года, спровоцировавших вторую чеченскую. Литвиненко лишь иногда и не всеми упоминается как жертва режима, будто бы он – особый случай: мало ли что может случиться с амбициозным популистом. Добросовестный же взгляд на дело Литвиненко (которым я занимался досконально) не оставляет сомнения, что полониевый след ведет из Лондона в Москву.

Говорю в первую очередь об Политковской и Литвиненко, так как хорошо знал их лично. Но сколько их на самом деле, жертв партии убийц! Эстемирова, Червочкин, Евлоев, Магнитский, Камалов... Жертвы "Норд-Оста", Беслана. И бесчисленные мирные люди разных национальностей, включая русскую, погибшие при бомбежках и зачистках на Кавказе. Всех погибших не назвать, как и тех, кого "лишь" искалечили...

"Не забудем, не простим!" По поводу этого лозунга, который скандировали с подачи Навального на митинге 24-го, завязалась дискуссия: мол, правильно ли в православной культуре отказывать в прощении. Незамеченным осталось одно обстоятельство. "Не забудем, не простим!" не очень гладко следовало у Навального за чем-то вроде "своего не отдадим", в самом прямом, материальном смысле. То есть, грубо говоря, не забудем, что нас обокрали, и не простим жуликов. Что ж, по-человечески понятно – у меня регулярно крадут кошельки и другие ценные вещи (однажды это сделал наряд милиции), и я часто в мысленном гневе отрубаю ворам руки. Коррупция действительно источник зла в России, хотя началась она очень давно. У нас украли голоса - но и это, друзья, не впервые. Неважно – самое главное, что мы проснулись. Однако страстный роспиловский голос звучал мелковато для "Не забудем, не простим!" Именно потому, что до преступлений, которые действительно нельзя забыть (и нельзя простить – государству и его чиновникам), логически рукой подать.

Вспоминается классификация Бродского: ворюги и кровопийцы, то есть убийцы. Говорят, что пришедшие к власти в 90-х воры все же предпочтительней коммунистических убийц. Но путинизм, до которого Бродский не дожил, может в логике этой схемы считаться диалектическим синтезом воровства и убийства.

Сегодняшнему пробудившемуся обществу хочется новых идей и новых людей. В этом направлении лидирует Навальный. Как многие, я был рад появлению потенциального лидера большинства демократов. Неудачная речь Навального перед группой националистов на тему "Хватит кормить Кавказ!" забылась в декабрьской эйфории. Его "интерактивная" речь на митинге 24-го, с короткими фразами и неумолимо напористыми вопросами к аудитории, была эффектной, хоть и вызвала у меня неприятное чувство, что аудитория таким образом превращается в толпу. Казалось, на сцене поп-звезда, которая после предсказуемого ответа на вопрос должна еще крикнуть "Не слышу!". Откровенно говоря, даже от оборота "этот парень" (о Путине) – кальки с английского that guy - мне лично было не по себе. Как и от вульгарно-развязных ноток в голосе оратора.

Полагаю, что с этими своими нюансами восприятия я нахожусь в меньшинстве. Большинство в протестном движении считает, что сейчас не до деталей: главное – не профукать революцию. И попытки путинистов дискредитировать Навального, приписывающие ему "фюрерство", ставят критические замечания коллег по оппозиции в неудобный контекст. И, надо сказать, попытки эти становятся все изобретательнее. Один "телефонный разговор с Путиным" ("шутка", по словам Венедиктова) чего стоит. "...Давайте обсудим позицию по абортам, по смертной казни, по гей-парадам" (якобы слова Навального). Но такая "шутка" (провокация и ложь) способна ввести в заблуждение, поскольку большинство из нас пока не знает, что думает Навальный по вышеуказанным "позициям". Это не его вина. Пока. Но если блогер Навальный, антикоррупционный активист Навальный, очень симпатичный парень Алексей, хочет стать политиком, достойным широкой поддержки и даже поста президента, он должен очень скоро убедить нас, что у него есть видение – зрелое, нравственное, философское – будущего нашей страны. И глубокое понимание ее прошлого.

В августе 2008 года Россия вторглась в соседнюю страну, захватила чужую территорию, провела этническую чистку, и незаконно изменила международные границы.

Многие в российской оппозиции, как и в мировом демократическом сообществе, более или менее осознанно поддержали действия российских властей. Одна из главных причин этого скандального, с моей точки зрения, факта заключается в политизации международного права; подавал пример здесь Путину, увы, Запад. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Если нельзя по закону, то можно по морально-идеологическим понятиям. Врагу закон – другу то, что надо.

Так было с древности, но с некоторых пор считалось, что демократия сильна своим уважением к закону и правам человека, а доктрины типа брежневской провалятся вместе с недемократическими режимами, несмотря на все возможности, которые они имеют в неправовом поле. Еще и при Брежневе, разумеется, американцы не считались с международным правом, когда благородный антикоммунизм волновал кровь. И сегодня нетрудно заметить, что доктрину Брежнева напоминает и "доктрина" Буша/Блэра (а до них – Клинтона, в отношении бывшей Югославии) и даже "доктрина" Обамы.

Разумеется, демократия не может быть наивной и беззубой и обязана заботиться о своей безопасности. Борьба с разнообразными империями и республиками зла оправдывает многое, но не все. Ложь руководства своему народу – не оправдывает. Саддам был очень дурной человек, но не это было заявлено Бушем и Блэром в качестве причины нападения на суверенную страну и неизбежного следствия – гибели десятков тысяч мирных жителей. Заявлена была ложь.

В случае российской агрессии в Грузии лжи было на порядок больше. Не было ни одного предрассудка, который не был использован российской пропагандой против грузин и их демократически избранного президента. Несмотря на её топорность, эта пропаганда отчасти сработала и на Западе – в тех кругах, которые ловят малейшую возможность морально оправдаться за подключение к Роспилу.

Путин (и Гергиев) на весь мир объявлял, что грузины убили две тысячи мирных жителей: это нельзя назвать невинной ошибкой, так как это число врезалось в память многим (а я с многими говорил, работая над фильмом "Уроки русского"), и с высокой трибуны никто эту "ошибку" не поправил, и не объяснил, каким невинным образом к этому числу опытный руководитель правительства пришел. Даже Human Rights Watch первоначально завышала число убитых (более 400). Российская военная прокуратура насчитала менее 170, честно признавшись, что не имеет возможности различать мирных жителей и боевиков.

За несколько месяцев работы над фильмом моему соавтору Ольге Конской и мне не удалось получить внятной информации хотя бы об одной жертве женского пола (что, конечно, не гарантирует, что таких не было).

А вот на грузинской стороне внятной информации было много. Мы выслушали и сняли свидетельства расправ с мирными жителями, с именами и адресами; большинство этих материалов не вошло в фильм по соображениям объема, но и то, что вошло, говорит о многочисленных убийствах грузинских мирных жителей, и, конечно же, об этнической чистке и грабеже в грузинских селах Южной Осетии, которые были почти полностью разрушены.

Август 2008 года – позорная страница нашей истории. Август 1991-го – героическая. Не все были героями индивидуально, что нормально; кто-то объезжал и обходил танки по дороге на дачу. Но мы были обществом, которое путчисты не смогли обмануть и запугать. В те далекие времена, когда в моде была свобода и правдивая информация, вид наших танков в Вильнюсе заставлял десятки тысячи русских людей выходить на улицу, чтобы защитить литовцев от нашей военщины. Так ведут себя по-настоящему великие, пассионарные, народы. Псевдовеликие – лживые, трусливые, усталые и апатичные – ведут себя так, как мы повели себя по отношению к братской Грузии.