Я против (амнистии для фигурантов "московского дела" к 75-летию Победы. - Ред.) и высказывался публично. Там приводят в пример амнистию 1993 года, что через год все участники были амнистированы - те, кто был в Белом доме. Я против, потому что тогда были страшные события, фактически гражданская война была, и уравнивать те страшные события с этими неприятными в Москве летом этого года я считаю неправильным.

...Говорят: очевидно, что он ничего не сделал, как же так? Это непростой вопрос, и позиция у силовиков своя. Понятно, что у правозащитников другая. Надо искать баланс, который удовлетворит общество, это займет какое-то время.

Ссылка

"Это в первые годы срока верит новичок каждому вызову из камеры с вещами - как вызову на свободу, каждому шепоту об амнистии - как архангельским трубам. Но его вызывают из камеры, прочитывают какую-нибудь гадкую бумажку и заталкивают в другую камеру, этажом ниже, еще темней, в такой же передышанный воздух. Но амнистия перекладывается - от годовщины Победы до годовщины Революции, от годовщины Революции до сессии Верховного Совета, амнистия лопается пузырем или объявляется ворам, жуликам, дезертирам - вместо тех, кто воевал и страдал.
И те клеточки сердца, которые созданы в нас природой для радости, став ненужными, - отмирают. И те кубики груди, в которых ютится вера, годами пустеют - и иссыхают".
А. Солженицын "Раковый корпус"

Кубики давно иссохли, надо сказать. Поэтому читать законопроект, внесенный Путиным и начинающийся со слов: "...руководствуясь принципами гуманизма...", можно почти весело, с черным, конечно, юмором. Например, неслыханным гуманизмом представляется освобождение онкологических больных на IV стадии, осужденных за преступления небольшой и средней тяжести.

Нет, это серьезно. Осужденные за преступления небольшой и средней тяжести, получается, сидят в тюрьме с III и IV стадией рака, а выйти могут только к 70-летию великой победы высочайшей милостью. Еще есть ликвидаторы чернобыльской аварии. Их, если верить релизу пресс-службы Кремля, трое (попадающих под амнистию).

Очень радуют более 50 исключенных статей Уголовного кодекса... РСФСР. Вот уж перестраховались так перестраховались. Понятно, что статей, по которым люди могут отбывать наказание со времен РСФСР и до сих пор, никак не больше десятка. Вот, например, ст. 70.1 УК РСФСР «Призывы к совершению преступлений против государства» (в смысле против СССР) в 2015 году не подлежит амнистии. Буковского бы сейчас не отпустили.

Но 50 исключенных статей - это мелочи, конечно, потому что из современного УК РФ под амнистию не попадают 107 статей. Почему-то в списке исключений нет экстремизма и сепаратизма. Я думаю, это техническая ошибка.

Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что из политзаключенных под амнистию не попадает никто. Не препятствует освобождению. статья Евгения Витишко (167 - "Умышленное повреждение чужого имущества"), но недостаточно просто быть осужденным ни за что, надо еще относиться к льготным категориям или хотя бы приближаться к концу срока, а это не тот случай.

То же касается ростовского журналиста Сергея Резника и новочеркасского казака Сергея Лошкарева.

Возможно, прекратится преследование Владимира Ионова, так как он старше 55 лет, а статья 212.1 не относится к исключениям. Но он же не прекратит от этого стоять с остроумными плакатами, так что второе дело сошьют.

И если вдруг в процессе обсуждения не внесут в список исключений ст. 280, возможно, от штрафа освободят Елизавету Лисицину из Иваново. Правда, она уже собрала достаточную сумму. Да и все.

Ладно, не для того политзаключенных сажают, чтобы амнистировать. Нет, ну правда, хватит канючить амнистии (дальше вырезано цензурой, потому что меня-то в случае чего не амнистируют...).

Все-таки "гуманизм" - это про обычных зэков, а не про активистов. Посмотрим, какие из популярных статей могут давать надежду на амнистию (в конце срока), потому что это проще, чем читать бескрайний список исключений:

• кража, но не в крупном размере, не в составе организованной группы, без проникновения в жилище;
• мошенничество, но не в крупном размере, не с использованием служебного положения и не повлекшее лишения потерпевшего жилища;
• мошенничество в сфере кредитования, при получении выплат, с использованием платежных карт, в сфере предпринимательской деятельности, в сфере страхования, в сфере компьютерной информации, если оно не в особо крупном размере или не совершено организованной группой;
• присвоение или растрата, но не в крупном размере, не с использованием служебного положения и не в составе организованной группы;
• грабеж, причем в отсутствии группы, без применения насилия и даже без угрозы его применения, не в крупном размере и без проникновения в жилище (ласковый такой грабеж...);
• вымогательство, тоже одиночное и не в крупном размере;
• хулиганство, опять же одиночное, без сопротивления представителю власти и использования взрывчатых веществ;
• приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта и не в крупном размере;
• нарушение правил оборота наркотических веществ (это, видимо, про врачей, выписавших обезболивающее не по месту прописки пациента);
• приобретение, хранение перевозка веществ, содержащих прекурсоры наркотиков, а также их сбыт, но не в составе группы, не в крупном размере и не с использованием служебного положения.

Пытаюсь нарисовать собирательный образ человека, попадающего под амнистию, но фантазия издевательски выдает беременного ликвидатора чернобыльской аварии, утащившего в магазине колбасу, причем впервые в жизни.

Большинство описанных выше преступлений, дающих шанс на амнистию, вообще не заслуживают реального лишения свободы, тем более если речь идет о тех самых льготных категориях: инвалидах, онкбольных, матерях, несовершеннолетних. Со скидкой вы купите чуть дороже. По амнистии может выйти лишь малая часть тех людей, которые вообще не должны были оказаться в тюрьме.

Сегодня на "Болотном процессе" был день битвы за фотографии. Потому что защите наконец удалось повести речь о конкретике: где, кто, когда, при каких обстоятельствах. Если бы не титанические старания обвинения уйти от этих опасных вопросов, то во многом давно можно было бы разобраться: на Болотной почти каждый пятачок было многократно отснят десятками репортеров и любителей.

Разбирали случай Артема Савелова. Первый свидетель, Денис Ли, так же, как Артем, оказался выкинут давкой на свободное пространство, за спину полиции. Так же, как Артем, задержан там в первые же минуты событий. Денис принес протоколы своего административного дела, где написано, что задерживали его сотрудники 2-го оперполка, и в частности - Александр Гоголев. Тот же Гоголев, как утверждает обвинение, задержал и Артема. Более того - он является потерпевшим от Савелова (якобы ударившего его при задержании по руке). За это Савелов и сидит!

Денис был на Болотной с братом, который сфотографировал момент задержания. Вот это фото. В центре - Денис Ли, справа - и правда Гоголев. На соседнем снимке - Гоголев, дающий показания в суде.



Защитники Савелова попытались приобщить эти снимки к делу, но обвинение категорически протестовало: "Обстоятельства задержания Ли не имеют отношения к существу дела". Судья Никишина мотивировала свой отказ несколько иначе: "Нет уверенности, что снимки относятся к событиям 6 мая 2012 года на Болотной". И правда, что с того, что предупрежденный об уголовной ответственности за ложные показания свидетель утверждает, что кадры сделаны именно там. А мы все видим за спинами персонажей знакомый по многочисленным записям пейзаж Болотной?!

Тимофей Васильев. 6 мая в качестве корреспондента агентства "Ридус" он вел с Болотной онлайн-трансляцию. Широко известен этот ролик - "Полтора часа на Болотной". Васильев запомнил Артема, не раз попадавшего к нему в объектив. Начав съемку в 17:55, Васильев снимал давку, в которой оказался. "Не мог видеть, что происходит в полутора метрах, так было плотно". Его вынесло с Артемом в образовавшийся разрыв. Артем "пошел с другими людьми в сторону главного входа в Болотный парк, постоял, присел". Вход в сквер был перекрыт полицией. "Люди бродили, размышляя, что делать". На Большой Каменный мост никто не шел - он был очень плотно перекрыт полицейской техникой. Затем Артема протащили от входа в парк ("там еще фонтан") три сотрудника ОМОН. Почему именно ОМОН? Они были в синей пятнистой форме. Артем был на площади максимум пару минут, запись Васильева непрерывна.

Вот кадры видео Тимофея Васильева. Артема (слева) ведут трое омоновцев. Теперь сравните их с фотографией Александра Гоголева! Может, он переоделся за пару минут?



Через некоторое время на съемке видно, как Васильев кладет камеру на землю и дважды произносит: "Полетели камни". Оператор вспомнил, что в этот момент достал из рюкзака свой мотоциклетный шлем. "Я достаточно осторожен и, когда почувствовал некоторую опасность для себя, тут же защитился. До этого момента я такой опасности не ощущал, значит, ничего не бросали. Кстати, газ распыляли тоже после этого. И вообще активные действия начали происходить уже к концу моей записи".

Васильев снял и задержание Степана Зимина, но не смог вспомнить этого эпизода. Но мы-то смотрели видео в суде. И видели, что Степана задерживают ДО ТОГО, как Васильев надел шлем. Как это стыкуется с показаниями "свидетелей", утверждающих, что Степан задержан за то, что много раз кидал асфальт?

Прокуроры пытались доказать, что на следствии Васильев говорил другое, и требовали зачитать показания. Полихович из клетки: "Прокуратура продолжает настаивать, что бумажки, которые они хотят читать, являются истиной в конечной инстанции, а живое показание свидетеля - нет". Кстати, выяснилось, что Денис Ли давал показания следователю в режиме "вопрос - ответ". А протокол составлен из одной прямой речи Дениса. Грубое нарушение закона - что там понаписал следователь?

Дмитрий Щедрин также снял задержание Савелова, оказавшись вместе с ним в прорыве. "Давка там была такая, что если бы я подпрыгнул, то остался бы висеть в воздухе". Вот его кадры (слева "винтят" Савелова, справа - полицейские в серой форме, как Гоголев). И тут нет никакого Гоголева.



Татьяна Конакова снимала, как полицейские повалили человека на землю и бьют. Одному из них, видимо, это не понравилось, он повернулся, толкнул женщину и выбил камеру из ее рук. Она поймала ее в воздухе. В этот момент слева от нее оказался Сергей Кривов, он что-то сказал полицейскому. Эпизод продолжался несколько мгновений, она прошла между ними и пошла дальше. Потом коллеги показали ей этот популярнейший ролик компании Nevex-TV (на сегодняшний день почти 540 000 просмотров), она узнала себя и Кривова, фото которого к тому моменту были опубликованы повсюду. Вот этот момент на видео.
Вот камера вылетает из ее рук: А вот Кривов и лейтенант Моисеев (это был именно он) оказываются на миг напротив друг друга. Из этого сляпан эпизод обвинения, а Моисеев признан потерпевшим:
Прокуроры усомнились в достоверности ее показаний, сам Кривов потребовал показать Конаковой этот фигурирующий в деле ролик для подтверждения и дополнительных вопросов. Судья отказала, сославшись на то, что "это видео мы уже видели в суде". Да, но свидетельнице-то его не показывали!

Николай Алексеев снял Андрея Барабанова дважды. Сперва в 18:58 у сцены, где тот спокойно сидел на асфальте в окружении других людей, ожидая неизвестно чего. Затем в 19:25 вместе с женой Катей, возле только что установленных двух палаток на набережной. Там тоже ничего не происходило, основные события разворачивались ближе к "Ударнику". Почему пришел в суд? Прочел в Фейсбуке, что адвокаты ищут свидетелей по Барабанову, там был и мелкий кадр видеозаписи. Увидел, что именно этих людей он сам снимал, и гораздо ближе.

Защита просила приобщить кадры к делу. Обвинение, как всегда, возражало: "не имеет отношения к существу дела". Судья отказала: "Отсутствуют сведения, способные соотнести события 6 мая на Болотной с этим кадром. И он не имеет отношения к обстоятельствам обвинения".

Насчет отношения. Все снятое на Болотной имеет отношение к событиям. Документы, вещдоки, фотографии - те кирпичики, из которых адвокаты будут строить затем свои доводы. Так же, как и обвинение. Каким образом - увидим. Это их право. Отказ - лишение прав на защиту. Нарушение основного принципа суда.

Про "соотнесение с событиями" стало ясно через пару минут. Адвокат Белоусова Екатерина Горяинова предложила суду "платежку" на покупку в РИАН фотографии задержания Ярослава. И обычный скриншот экрана. Дело в том, что РИАН почему-то не согласился дать какие-либо документы, подтверждающие авторство и место съемки. Но на скриншоте сайта, с которого куплена фотография, есть все выходные данные. Скриншот - весьма относительный документ. Но там есть буковки и циферки: "6 мая, Болотная, 19:58, фотограф Астапкович". И этих простых значков оказалось достаточно: судья ПРИОБЩИЛА к делу отпечаток! То есть если б мы написали на других снимках какие-то циферки, их бы тоже приобщили?

Это еще одна (кроме предвзятости суда) проблема современных процессов: законодательство и судебная практика еще не освоились с техническим прогрессом - фото, видео, интернетом. Точных логичных критериев для определения достоверности информации по-прежнему нет. С одной стороны, прямое свидетельство (под уголовной ответственностью) автора оказывается недостаточным, чтобы поверить. С другой - условных циферок хватает.

Закончилось все несколькими объемными и важными ходатайствами защиты. Об исключении четверых полицейских из списка пострадавших: ни один из них не видел и не пострадал от кого-либо из обвиняемых. О несоответствии между собой закона об амнистии и постановления о ее применении. По сути амнистия должна применяться ко всем имеющим 212-ю статью. Но правила применения не позволяют исключить ее из обвинения у тех "болотников", у кого она вторая (кроме 318-й). Все ходатайства "теоретического плана" были судьей отклонены.

Амнистия заключенных и подследственных к 20-летию Конституции России в очередной раз продемонстрировала имитационный характер режима. Люди, находящиеся у власти в России, просто неспособны делать что-либо настоящее. Разве что в случае, когда работают лично на себя. Или когда нужно сотворить какую-либо гадость народу. Наша власть, имитирующая правосудие, Олимпиаду в Сочи, инвестиции, гражданское общество, не может не имитировать милосердие.

Амнистия представлялась как широкая, рассчитанная на большую категорию людей, находящихся за решеткой. Именно такая амнистия была на самом деле нужна режиму, за которым тянется длиннейший шлейф обвинений в неправосудных судебных решениях, незаконном преследовании оппозиционеров. И как результат – недоверие людей к власти. Именно такую амнистию разрабатывал Совет по правам человека и развитию институтов гражданского общества при президенте России, причем по поручению этого же президента.

Но наши чиновники не смогли переступить через себя. Нынешнее поколение российских бюрократов, выстроенное в пищевую цепочку с Федеральной службой безопасности на вершине, ориентировано на репрессии и только на репрессии. Цель определяет методы. А цель проста – всегда быть у власти. Для тех, кто думает только о своей наживе, это возможно лишь при помощи постоянно усиливающихся репрессий. Поэтому широкая амнистия стала невозможной. Действительно, а вдруг враги режима, посаженные или ограниченные в правах по «резиновым» статьям о мошенничестве и другим «экономическим», выйдут на свободу? Или вернут себе право избираться?

Проект амнистии готовили не в Государственной думе. Депутаты только обсудили и приняли поступивший из администрации президента проект. Это был уже совсем не тот проект, который направил президенту Совет по правам человека. Не случайно в президентской администрации проект находился так долго, более месяца. Так долго, что Госдума даже не успела принять постановление об амнистии до юбилея – 12 декабря. В результате «корректировки» проекта в администрации количество потенциальных освобожденных уменьшилось на порядок! Первые прогнозы говорили: свободу получат примерно 100-120 тысяч. Окончательные – не более 3 тысяч человек. Но это прогноз. По сложившейся традиции российских амнистий, действительность будет намного скромнее. Такой вывод можно сделать по результатам так называемой «экономической» амнистии, объявленной в июле 2013 года. Срок ее действия закончился 2 января нового 2014 года, и Федеральная служба исполнения наказаний успела подвести итоги. По «экономической» амнистии из мест лишения свободы вышло всего 55 человек! 69 освободили из следственных изоляторов, 370 были амнистированы, имея наказание в виде условного срока или штрафа, и еще один освободился из-под домашнего ареста. Более чем скромные результаты, особенно на фоне первого прогноза количества подлежащих освобождению – 110 тысяч.

Политическая прислуга режима, например думцы, очень быстро обосновала, почему нельзя распространять амнистию на осужденных по «экономическим» статьям. Летом 2013 года ведь уже была амнистия для предпринимателей... Мало кто из «домашних рабов» вспомнил, что «предпринимательская» амнистия тоже была имитацией – на свободу вышло всего несколько сотен заключенных из миллиона российских осужденных. Среди этого миллиона более половины находится в местах лишения свободы. Одна из причин такого мизерного «выхлопа» предпринимательской амнистии – очень короткий перечень статей, на которые она распространялась, а также обязанность компенсировать якобы нанесенный ущерб. Я пишу «якобы», потому что по экономическим статьям часто сидят предприниматели – жертвы рейдерских захватов их бизнеса. Они еще остаются должны по приговорам судов и обязаны были выкупить себя! И почему-то многие не хотят!

Об одном из вопиющих примеров, доказывающих имитационный характер завершившейся экономической амнистии, рассказали члены Общественной наблюдательной комиссии Краснодарского края на встрече прессы и общественности с членами президентского Совета по правам человека Марой Поляковой и Андреем Юровым. Эта встреча состоялась 27 декабря прошлого года в Краснодаре. Осужденная Светлана Зименко отбывает срок в ИК-3 поселка Двубратского Краснодарского края. Она инвалид, в настоящее время не может передвигаться самостоятельно. Осуждена по статье 199.2 - «сокрытие денежных средств». Женщина работала главным бухгалтером в фирме. В июне 2013 года ее вместе с руководителем фирмы осудили за неуплату налогов. Фирма перешла другим лицам. Однако по информации секретаря кубанской ОНК Елены Малиной, есть несколько решений арбитражных судов, согласно которым налоги были уплачены. Так вот, под экономическую амнистию, завершившуюся 2 января 2014 года, Светлана Зименко не попала по надуманным бюрократическим основаниям.

Юбилейная амнистия стала апофеозом имитации милосердия. На свободу получили право выйти только социально незащищенные и имеющие заслуги перед режимом: малолетки, беременные женщины, инвалиды первой и второй групп, участники боевых действий. Эту амнистию уже называют милосердием для «беременных инвалидов».

Но и они не все выйдут на свободу. Государева милость коснется только тех, кто совершил совершенно незначительные проступки, которые по российскому Уголовному кодексу отнесены к преступлениям. Особенность этой амнистии – в применении двойного фильтра. Обычно используется один фильтр – статья. То есть если статья (часть статьи) внесена в список подлежащих амнистированию, человек выходит на свободу. Не внесена – не выходит. В этот же раз был использован еще один фильтр – принадлежность к социальной группе. Через такую решетку мало кто проскользнет. Могу предположить, что это изобретение режима будет использоваться в последующих амнистиях, если они вообще состоятся.

Если не брать очень немногочисленную категорию «беременных инвалидов», юбилейная амнистия дала возможность освободиться только осужденным или находящимся под следствием за хулиганство и участие в массовых беспорядках. «Хулиганка» для взрослых, не больных и не воевавших была включена в амнистию ради экологов из «Гринпис». Их задержание вызвало огромный резонанс в мире. Осуждение вызвало бы еще больший. Хотя, если бы не Олимпиада, и на резонанс бы наплевали. Нефтегазовый иммунитет... Участие в беспорядках включили, опять же благодаря резонансу, ради узников Болотной. Но опять же не всех. На организаторов так называемых беспорядков или на тех, кто сбил фуражку с полицейского, амнистия не распространяется. То есть на свободу выходят только те, кто просто проходил рядом с этими самыми беспорядками и по российской жандармской традиции был схвачен на всякий случай...

У этой амнистии есть и региональное измерение. По словам моего мужа, в «клетках» под зданиями судов Краснодара привезенные туда зэки обсуждают неофициальный запрет освобождать условно-досрочно жителей Краснодарского края и освобождать их по амнистии до окончания зимней Олимпиады. Эта информация просачивается через персонал следственных изоляторов. Действительно, а вдруг кто-то из живущих в Новопокровке (триста километров от побережья) или, страшно подумать, в Сочи вернется домой? Амнистия же будет действовать полгода. Вот и добро пожаловать, кубанцы, на свободу к началу лета!

Ну что же, очередную галочку поставили. Имитация милосердия состоялась.

Четверо фигурантов «болотного дела» амнистированы. Владимир Акименков, Леонид Ковязин, Николай Кавказский вышли на свободу – двое из-за решетки, один из-под домашнего ареста. В отношении Марии Бароновой прекращено уголовное преследование и отменена подписка о невыезде.

Радуясь за тех, кто сегодня вышел на свободу, и за их близких, мы все равно должны помнить, что амнистия – это не восстановление справедливости. Политические жесты в духе «так и быть, свободны!» – плохая замена правосудию, основанному на справедливости и верховенстве закона.

Amnesty International продолжит добиваться справедливого и непредвзятого судебного разбирательства в отношении всех без исключения «узников 6 мая» и немедленного освобождения тех, чья единственная «вина» - это попытка мирно выразить свой протест.

Все обвинения, связанные с «массовыми беспорядками», должны быть сняты со всех без исключения фигурантов «Болотного дела», потому что 6 мая 2012 года на Болотной площади НЕ БЫЛО МАССОВЫХ БЕСПОРЯДКОВ. На наших глазах мирную гражданскую акцию пытаются изобразить как буйство агрессивно настроенной толпы. При этом главных зачинщиков насильственных инцидентов на Болотной, похоже, уже и не ищут. Многочисленные нарушения прав человека со стороны полиции остаются безнаказанными. А «меч правосудия» занесен, судя по всему, над случайными людьми.

Сегодня справедливость не восторжествовала. Невиновные люди остаются за решеткой. Суд фактически используется как политический инструмент. Из биографий тех, кто сегодня вышел на свободу, не стерто клеймо уголовного преследования. И полтора года жизни, проведенные за решеткой, им никто не вернет.

Слова о «массовых беспорядках» звучали сегодня в решении суда так, как будто это уже установленный факт, что заставляет по-прежнему беспокоиться о том, какими будут приговоры в отношении остальных подсудимых.

Освобождение четверых человек – это радостное событие, но оно, к сожалению, не приблизило нас к той России, в которой права граждан уважаются властью и защищаются независимым и беспристрастным судом.

Это Сергей Кривов на Болотной. Он сам и выступавшие в суде свидетели уже говорили, что его били дубинкой по голове возле загородок. Возле тех самых загородок, где обвинение видит главным событием то, как Сергей отнял у омоновца Алгунова дубинку. Сегодня пенсионер Михаил Детина принес в суд фотографию. Вот что рассказал пенсионер Детина:
"Эти митинги для меня - встреча единомышленников, мне там нравится, я хожу туда, чтобы увидеть людей, что их много.
Рядом со мной шла женщина с ребенком 8 лет, у меня есть ее фотография, у нас не было оснований чего-то опасаться.
Люди, которые хотели выразить свою волю, принять какое-то решение, извините за пафос, которые активны, и это наше право.
До цепи было метров 20, в результате мы сели, сидели минут 20. Эти мужики - омоновцы - почему-то прикрылись солдатиками.
Нас стали атаковать. Выстраивались в шеренгу, врезались в людское месиво, выхватывали поодиночке людей и тащили. Я не мог понять почему. Бывали раньше случаи - кто-то шашку зажжет, его выхватывают и удаляют, а тут было непонятно, за что хватают.
Кривов - мой знакомый, товарищ, мы были наблюдателями на выборах. Я видел его среди ребят, которые укрывались от набегов загородками, увидел, что у него травма, отвел в сторонку и сфотографировал".

Фотография не была приобщена судьей Никишиной к делу на основании "сомнений в ее происхождении".

Но, конечно, главным сегодня было освобождение в зале суда четверых обвиняемых. Леонид Ковязин и Владимир Акименков вышли из клетки, Николай Кавказский избавился от домашнего ареста, Мария Баронова - от обвинения и подписки о невыезде. "Встретимся теперь на митинге?" - спросил я Колю Кавказского. "А где ж еще!" - смеялся он. А Володю и Леню с женой Женей мне удалось немного поснимать телефоном.

Заявление председателя Совета Правозащитного центра "Мемориал"

Пока проект постановления "Об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции Российской Федерации" не был обнародован, правозащитники, а с ними и значительная часть российского общества, надеялись, что она, во-первых, будет действительно широкой, и во-вторых, обеспечит освобождение политических заключенных. Все это способствовало бы снижению социальной и политической напряженности в стране.

И вот президент внес в Государственную думу проект совсем другой амнистии: она коснется лишь небольшой части людей, находящихся в местах лишения свободы, а значительная часть политических заключенных останется в тюрьмах и колониях.

Выяснилось еще одно обстоятельство: на свободе могут оказаться виновные в совершении насильственных преступлений при исполнении служебных обязанностей. В отдельную категорию подлежащих амнистии вынесены сотрудники органов внутренних дел, принимавшие участие в боевых действиях, а в число статей, к которым амнистия не применяется, не включена часть 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации - «превышение должностных полномочий с применением насилия». То есть - пытки. Между тем сотрудники полиции, принимавшие участие в боевых действиях, нередко склонны применять «незаконные методы дознания». Это доказывают результаты повседневной работы наших коллег-правозащитников, добивавшихся наказания виновных в пытках полицейских. Последние теперь, надо полагать, будут амнистированы.

Такая амнистия вызывает недоумение и разочарование.

Совместное заявление Ассоциации Агора и межрегионального Комитета против пыток

9 декабря 2013 года в Государственную Думу Российской Федерации Президентом РФ был внесен проект постановления «Об объявлении амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции Российской Федерации».

Проект был подготовлен с использованием рекомендаций Совета по правам человека и развитию гражданского общества при Президенте РФ. В этих рекомендациях содержалось предложение исключить из перечня амнистированных лиц граждан, осужденных за насильственные преступления. Это ограничение нашло свое отражение и в пояснительной записке к указанному проекту постановления. Так, «...предлагается не распространять амнистию на лиц, которые совершили преступления, представляющие повышенную общественную опасность, с применением насилия или угрозой его применения...»

В то же время в записке сотрудники органов внутренних дел, принимавшие участие в боевых действиях, выделены в отдельную категорию лиц, подлежащих амнистии.

При этом в список составов преступлений, к совершившим которые амнистия не применяется, не входит превышение должностных полномочий с применением насилия (ч.3 ст.286 УК РФ).

Чаще всего по такой статье квалифицируются преступления, совершенные офицерами органов внутренних дел в отношении подследственных, а также офицерами вооруженных сил в отношении младших по званию военнослужащих. Подобные преступления отнесены законом к категории тяжких.

Кроме того, на практике сотрудники полиции, принимавшие участие в боевых действиях, проявляют особую жестокость при применении незаконных методов дознания. Они становятся «идеологами» применения пыток в отношении подследственных и осужденных.

Многочисленные эпизоды применения пыток сотрудниками органов внутренних дел, которые являлись участниками боевых действий, отражены в альтернативном докладе российских неправительственных организаций по соблюдению Россией Конвенции ООН против пыток.

Так, например, произошло в отделе полиции «Дальний» города Казани. По данным следствия, организатором пыток над задержанным, приведшим к его смерти, был начальник уголовного розыска отдела Айнур Рахматуллин. Он неоднократно направлялся в служебные командировки на Северный Кавказ.

Кроме того, согласно практике Европейского Суда по правам человека, ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод требует, чтобы признанные виновными в пытках представители власти несли адекватное наказание. Это имеет существенное значение для обеспечения уверенности общества в верховенстве закона и поддержки верховенства закона со стороны общества, а также для предупреждения возникновения в адрес государственных органов подозрений в сговоре или попустительстве незаконным актам. В России и без того укоренилась порочная практика назначения условного либо минимального наказания сотрудникам полиции, признанным виновными в тяжких насильственных должностных преступлениях. Освобождение их по амнистии укрепляет уверенность полицейских в безнаказанности подобных деяний.

Предлагаем Государственной Думе РФ при рассмотрении проекта постановления об амнистии дополнить перечень составов преступлений, исключенных из нее, ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Павел Чиков, председатель Межрегиональной правозащитной Ассоциации «Агора»

Игорь Каляпин, председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток»

В последнее время в обществе и СМИ широко обсуждается предполагаемая амнистия к 20-летию Российской Конституции. Предлагаются самые разные варианты амнистии, звучат - по счастью, редко - и сомнения в ее целесообразности.

Многолетнее изучение истории политических репрессий в Советском Союзе, равно как и опыт защиты прав человека в странах, возникших на постсоветском пространстве, убеждают нас в необходимости этого шага.

Мы считаем, что полноценная амнистия - это не только акт милосердия и не только символический жест, декларирующий верность гуманистическим принципам, которые лежат в основе российской Конституции, но и важная акция, способствующая решению острых социально-политических задач.

Возражения против амнистии часто связаны с тем, что люди опасаются одновременного выхода на свободу большого числа лиц, совершивших тяжкие уголовные преступления. Люди опасаются за безопасность свою и своих близких.

При определении границ применимости амнистии следует, вероятно, учитывать и эти опасения. Конституция провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью - и амнистия не должна распространяться на тех, кто был осужден за тяжкие преступления, сопряженные с насилием над личностью, умышленным причинением тяжкого вреда жизни или здоровью граждан, грубым ущемлением их прав и свобод. В частности, не должны подлежать амнистии должностные лица, совершившие преступления против правосудия, - будь то сотрудники правоохранительных органов или работники судебной системы, фальсифицировавшие дела против невиновных или помогавшие преступникам уйти от ответственности.

Во всех же остальных случаях амнистия должна быть максимально широкой. Мы считаем, что лучше выпустить на свободу какое-то число людей, быть может, не заслуживших ее (но все же заслуживающих милосердия, ибо и они люди), чем оставить в заключении хоть одного человека, которого, по справедливости и по совести, следовало бы освободить.

Такая амнистия может дать целый ряд важных общественно значимых результатов. И дело не только в том, что амнистированные меньше склонны к рецидиву, чем те, кто отбыл наказание полностью.

На протяжении многих лет предпринимаются безуспешные попытки избавиться от наследия советской правовой системы - чрезмерной суровости и жестокости наказаний, зачастую не соответствующих тяжести и общественной опасности совершенных правонарушений, наказаний, которые способствуют не возвращению человека к нормальной жизни, а приобщению его к уголовному миру.

Широкая амнистия позволит хотя бы отчасти решить эту проблему. Широкая амнистия в состоянии смягчить последствия значительной части судебных ошибок и сознательно вынесенных неправосудных приговоров, связанных как со злоупотреблениями на стадии дознания и следствия, так и с несовершенством судопроизводства, коррумпированностью или ангажированностью судебных органов.

Широкая амнистия в состоянии избавить сотни тысяч людей от страданий, не предусмотренных в судебных приговорах, но неизбежных из-за не преодоленного и по сей день бедственного и архаического состояния российских мест заключения, все еще несущих на себе печать сталинского ГУЛАГа.

Широкая амнистия ослабила бы социальную и даже политическую напряженность в стране, раздираемой спорами и сомнениями по поводу качества нашего правосудия и его независимости.

И самое главное - такая амнистия заметно уменьшила бы сумму людских страданий в России.

Но для этого нормы закона об амнистии и механизмы его применения должны иметь строго правовые основания и быть свободны от влияния субъективных факторов.

В частности, вопрос о применении амнистии не может быть отдан на откуп администрации мест лишения свободы и поставлен в зависимость от оценки ею "поведения" заключенного, поскольку это открыло бы возможность для всякого рода несправедливостей и злоупотреблений.

Кроме того, опыт советской истории показывает: у власти, ставящей политику выше права, может возникнуть соблазн тем или иным способом исключить из амнистии лиц, участвовавших в оппозиционных политических выступлениях (например, тех, кто был арестован по "делу 6-го мая") или в действиях, хотя и не имеющих политической направленности, но воспринятых властью как брошенный государству вызов (например, дело "арктической тридцатки").

Подобные произвольные изъятия из амнистии отдельных лиц и деяний, подпадающих под общее ее направление, свели бы на нет гуманистическое содержание этого акта, подорвали бы уважение к праву, и так не слишком высокое в России, продемонстрировали бы российской и мировой общественности корыстную избирательность действий российской власти.

Характер амнистии, объявляемой в ознаменование двадцатилетия Конституции, покажет, в какой мере Россия сумела за эти двадцать лет реализовать принципы, заложенные в Конституции 1993 года, и в каком направлении она собирается двигаться дальше.

Правление Общества "Мемориал"

А как все хорошо начиналось: болотники собирают вещи, выходят ко Дню Конституции, елка... На самом деле нет.

Начиналось все с того, что отдельные члены президентского Совета по правам человека, а также уполномоченный по правам человека Владимир Лукин и так пытались вмешаться в безобразную ситуацию с "Болотным делом", и эдак. Иногда даже успешно: Лукин помог перевести Николая Кавказского под домашний арест после года в СИЗО.

Одна из идей заключалась в том, чтобы предложить Путину амнистировать фигурантов дела. Удочку закидывали летом. Поскольку относиться к СПЧ нужно примерно как к коллективному коту Леопольду, а по степени влияния на решения власти этот орган Леопольду даже уступает, особых надежд не было. В начале сентября член Совета Ирина Хакамада просто и коротко, без соплей о "необходимости скорейшего диалога с гражданским обществом", пояснила ситуацию на "Эхе Москвы": "И ничего. Нас послали нахер".

У журналистов есть старая традиция, еще более скучная, чем даже сопли о диалоге власти с гражданским обществом: приставать к Путину с однообразными вопросами и превращать бессодержательные ответы в новость. В этот раз, правда, в фокусе на Валдайском форуме был не журналист, а политик Владимир Рыжков, который и спросил, не пора ли всех амнистировать.

Ответ Путина в расшифровке занимает 2057 знаков. Из них в пользу освобождения "болотников" говорит только одно дважды повторенное предложение: "Я этого не исключаю... я не исключаю". А, нет, извините, ошиблась. Это предложение ничего не говорит в пользу освобождения "болотников", оно вообще ничего не говорит. Еще шесть предложений о том, что если вы почему-либо подумали, что Путин может повлиять на суд, то это досадное недоразумение: нет, не может, все решают судебные инстанции и следственные органы. И еще целых два с половиной абзаца содержат нападки на "людей, которые ведут себя подобным образом", угрозы, что наступит хаос и сотрудникам полиции выколют глаза, и уверенность, что власть должна жестко такое пресекать. Коротко это описывается все той же фразой: "Нас послали". Ну мы же 13 лет за ним замужем, должны же понимать самые простые смыслы.

Благостные вы мои. Как же вы умудрились фразу "Я не исключаю" в этом словесном потоке заметить, да еще и услышать как "Я обещаю", а вот этого вот не заметить: "И не нужно шантажировать власть тем, что ей будет приклеен ярлык недемократичности. Власть должна реагировать соответствующим образом".

Путин вообще врать любит. Но здесь-то он был предельно честен.

В голову приходит и достопамятный случай с Шевчуком в 2010 году, когда Юра-музыкант спросил Владимира Владимировича прямо: вот выйдут люди 31-го числа, их будут разгонять? Путин тогда ответил, что граждане имеют право собираться, если соблюдают закон и не мешают дачникам. Ура, закричала почтенная публика, которая, судя по всему, обладает каким-то альтернативным пониманием русского языка, - граждане имеют право собираться, Путин ПООБЕЩАЛ не разгонять, посмотрим, как ОМОН выполнит его обещание. Но проблема в том, что участники Стратегии-31 именно что нарушали закон "О собраниях", осознанно и целенаправленно, потому что не считали его правовым. И сказал он вот что: этих - разгонят!

Когда СПЧ начал проектировать неполитическую амнистию за ненасильственные преступления, а почтенная публика захлопала в ладоши: "Это про нас, про нас!" - я уже не знала, смеяться или плакать. Ну с каких пор насилие в отношении представителя власти, вменяемое абсолютному большинству фигурантов, стало ненасильственным? Их фактическая невиновность здесь ни при чем: амнистия применяется к статье, а не к сути.

И главное, ладно бы поверили только сами заключенные да отчаявшиеся родственники. Но ведь это происходит с регулярностью гриппа. Каждый год у нас "Путин обещает отпустить Ходорковского, если тот покается". А он и вовсе ничего такого никогда не обещал, почтенная публика сама придумала... Как и обычно.

Президенту Российской Федерации В.В. Путину
от Кавказской Натальи Николаевны,
от Савелова Виктора Ивановича
и других родственников подследственных и подсудимых по «Болотному делу».

Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы обращаемся к Вам как гаранту Конституции, гаранту прав и свобод граждан.

Вот уже полтора года идет процесс по «болотному делу» над нашими детьми. Три раза в неделю их возят в суд в нечеловеческих условиях. Здоровье наших детей ухудшается, наше здоровье тоже на исходе. Болеют их дети, умирают родственники. Зачастую с заседаний суда наши родные приезжают за полночь, а с семи утра у них уже новый выезд на процесс.

Мы не знаем, чем закончится судебное разбирательство, не понимаем, за что их держат под арестом около полутора лет: они не пытались скрыться от следствия или уничтожить «улики», не пытаются противодействовать следствию. Они просто отвечают за то, что были на Болотной площади.

Мы осознаем, что для стороны обвинения наши родные - преступники, посягнувшие на государственную власть. Для нас - они просто попавшие в беду дети, не совершавшие того, в чем их обвиняют. Свидетельство тому -все, что происходит в зале судебного заседания. Несостоятельность доводов обвинения, показания потерпевших и свидетелей, опровергающих версию следствия, подтверждают, что состава преступления в деяниях подсудимых по «болотному» делу - нет.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Недавно Вы высказали мысль о возможности применения в отношении лиц, привлеченных к ответственности за участие в событиях на Болотной площади, постановления об объявлении амнистии. И, как известно, даже были даны соответствующие поручения. Однако проекты документов, с которыми мы познакомились в общедоступных источниках, нас обескуражили. В них нет даже намеков на то, что авторы проектов постановлений об амнистии слышали Ваши пожелания относительно наших детей.

Нам, простым гражданам: родителям, женам, мужьям, детям - не справиться с этой ситуацией борьбы со всей государственной машиной в лице нашего правосудия. Но мы не можем молча наблюдать, как гибнут наши близкие люди. Мы просим Вас как человека и отца - в первую очередь, и как гаранта Конституции РФ вмешаться в процесс, восстановить справедливость и законность, освободить наших родных от наказания за деяния, которые они не совершали.

С уважением,

Наталья Николаевна Кавказская (мама Николая Кавказского)
Виктор Иванович Савелов (отец Артема Савелова)
Татьяна Борисовна Полихович (мама Алексея Полиховича)
Лариса Васильевна Леонтович (мама Ярослава Белоусова)
Александра Борисовна Лиханова (теща Ярослава Белоусова, его защитник на суде)
Екатерина Юрьевна Тарасова (теща Леонида Ковязина)
Василий Николаевич Ковязин (брат Леонида Ковязина)
Ольга Анатольевна Игнатович (мама Ильи Гущина)
Косенко Ксения Александровна (сестра Михаила Косенко)
Татьяна Николаевна Барабанова (мама Андрея Барабанова)
Евгений Маркович Марголин (отец Александра Марголина)

Письмо передано президенту 12 ноября 2013 года.

Депутатам Государственной думы Федерального собрания РФ
от Кавказской Натальи Николаевны,
Савелова Виктора Ивановича,
и других родственников подследственных и подсудимых по «Болотному делу»

Уважаемые депутаты Государственной думы Федерального собрания РФ!

Перед вами стоит сложная задача. Для некоторых из нас, ваших избирателей, вопрос об объявлении амнистии гражданам, привлеченным к уголовной ответственности, - это вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти без преувеличения: многие из наших родных и близких настолько больны, что просто могут уже сейчас погибнуть в тюремных застенках. Погибнуть, не совершив того, в чем их обвиняют.

Мы, родственники тех, кто находится под судом и следствием по «Болотному делу», переживаем одну из самых жестоких пыток – пытку надеждой. Надеждой на то, что наши дети хотя бы этот Новый год встретят вместе с нами дома, на воле. В коридорах суда мы обсуждаем возможную амнистию в надежде поддержать друг друга, вселить веру в успех. Мы замучили этим вопросом наших адвокатов, правозащитников. Мы вместе уже пережили кассации, апелляции, бесконечные судебные заседания, отсутствие свиданий, очереди в окошко передач. И вот со словами президента РФ В.В. Путина о возможности амнистии для обвиняемых по «болотному делу» появилась надежда. Надежда на то, что скоро наши дети окажутся на свободе. Но теперь, после публикации проектов постановления об амнистии, надежда эта тонет в тумане.

Для кого-то, может быть, наши родные - преступники, посягнувшие на государственную власть. Для нас - просто попавшие в беду дети, не совершавшие того, в чем их обвиняют. Свидетельство тому - все, что происходит в зале судебного заседания. Несостоятельность доводов обвинения, показания потерпевших и свидетелей, опровергающие версию следствия, подтверждают, что состава преступления в деяниях подсудимых нет. Но суд остается неумолим.

Уважаемые депутаты! Каждый из вас чей-то ребенок, брат, сестра, отец, мать, друг. Мы призываем вас к милосердию и состраданию. К справедливости и честности. Мы верим, что слова президента нашей России не будут для вас пустым звуком и наши дети благодаря принятой вами амнистии наконец-то обретут свободу, а мы, их родственники, - покой и веру в справедливость.

С уважением,

Кавказская Наталья Николаевна (мама Николая Кавказского)
Тарасова Екатерина Юрьевна (теща Леонида Ковязина)
Ковязин Василий Николаевич (брат Леонида Ковязина)
Миншарапова Екатерина Андреевна (гражданская жена Андрея Барабанова)
Барабанова Татьяна Николаевна (мама Андрея Барабанова)
Попова Татьяна Андреевна (теща Алексея Полиховича)
Тарасова Евгения Александровна (жена Леонида Ковязина)
Полихович Татьяна Борисовна (мама Алексея Полиховича)
Карпова Анна Федоровна (невеста Алексея Гаскарова)
Полихович Алексей Анатольевич (папа Алексея Полиховича)
Наумов Артем Салаватович (муж Александры Духаниной)
Марголин Евгений Маркович (отец Александра Марголина)
Косенко Ксения Александровна (сестра Михаила Косенко)
Кунько Александра Анатольевна (невеста Степана Зимина)
Антон Стелла Сергеевна (мама Дениса Луцкевича)
Савелова Виктор Иванович (отец Артема Савелова)
Лиханова Тамара Юрьевна (жена Ярослава Белоусова)

Заявление правозащитников

10 лет назад группа спецназа захватила в новосибирском аэропорту главу нефтяной копании «ЮКОС» Михаила Ходорковского, летевшего в Иркутск для выступления на семинаре «Бизнес. Власть. Общество». Через два дня Ходорковский должен был участвовать в Конференции гражданских организаций в Москве, что могло стать началом нового этапа в отношениях бизнеса с гражданским обществом. Вместо этого Ходорковский был арестован Басманным судом. Родилось понятие «басманное правосудие».

Этому предшествовали аресты по сфабрикованным обвинениям Алексея Пичугина и Платона Лебедева.

С арестом Ходорковского политический режим вступил в новую фазу. Не только потому, что последовали массовые аресты «юкосовцев»: борьба с «ЮКОСом», вообще с либерально настроенными, держащими себя независимо представителями бизнеса, стала идеологией режима. Бизнес утратил политическую самостоятельность. Практически полностью прекратилась поддержка российским бизнесом независимого от властей гражданского общества. Пошел поток рейдерских дел: «дело "ЮКОСа"» было растиражировано в тысячах копий - с помощью фабрикации обвинений у предпринимателей стали вымогать имущество, отнимать созданный ими бизнес, а многие предприниматели оказались за решеткой.

Два процесса Ходорковского разложили судебную систему. По многим позициям она стала хуже управляемой советской. Захват собственности в результате фальсифицированных обвинений привел к появлению слоя «предпринимателей в погонах». На поток были поставлены шпионские процессы, жертвой которых стали известные ученые, а международному научному обмену был нанесен большой урон.

За прошедшие годы «чекистская олигархия», сращивание бизнеса с бюрократией, в первую очередь, силовой, привели к невиданному социальному расслоению, всепроникающей коррупции, краху правосудия как института, бегству капиталов, массовой эмиграции «среднего класса», экономической стагнации.

Стремительно растет число политзаключенных. «Дело Pussy Riot», «Болотное дело», шпионские процессы против ученых, дело краснодарских экологов, дело «арктической тридцатки» показывают готовность власти вызывающе игнорировать элементарные нормы права.

Страна оказалась в очевидном тупике. В обществе нарастает агрессия, и недавние этнические погромы лишь первые ее симптомы.

Найдет ли власть в себе силы заново выстроить отношения с гражданским обществом? Наилучшим средством для выхода из тупика стала бы широкая амнистия, которая обязательно включала бы в себя всех преследуемых по политическим и рейдерским делам, всех, кто с высокой вероятностью мог стать жертвой карательной юстиции. Среди них, безусловно, все «юкосовцы», все «гринписовцы», все «узники 6 мая».

Такая широкая амнистия является последней возможностью повернуть российское общество к гражданскому миру и реальному диалогу с властью.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы
Валерий Борщев, член Московской Хельсинкской группы
Светлана Ганнушкина, председатель комитета «Гражданское содействие»
Сергей Ковалев, председатель Российского общества «Мемориал»
Олег Орлов, член Совета Правозащитного центра «Мемориал»
Лев Пономарев, исполнительный директор Общероссийского движения «За права человека»
Александр Черкасов, председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал»
Эрнст Черный, ответственный секретарь Общественного комитета в защиту ученых
отец Глеб Якунин, член Московской Хельсинкской группы

На очередных слушаниях в пресс-центре Болотного дела я видел много оскорбленных людей.

Андрей Бильжо, вспомнивший о своей прежней профессии и "впрягшийся" за Мишу Косенко, возмущен диагнозом. Косенко, по его словам, мог бы стать отличной иллюстрацией его диссертации, посвященной как раз таким случаям - длительному монотонному, без ухудшений течению болезни после разового всплеска в молодости. Что полностью опровергает "казенных" психиатров, утверждающих, что такие заболевания обязательно должны прогрессировать. Но Бильжо оскорблен также и реакцией бывших коллег, попытавшихся уже саркастически усомниться в его знаниях. Однако и в профессиональном мире психиатрии наблюдается брожение. В результате он и независимый эксперт Савенко приглашены на некое закрытое собрание, где психиатры обсудят этическую сторону ситуации. А во вторник в РИАН пройдет пресс-конференция директора Института им. Сербского Зураба Кекелидзе под названием "Кому выгоден миф о карательной психиатрии?". Похоже, наши врачи вспомнили, как в советские годы их исключали из Всемирной психиатрической ассоциации, и пошли в контратаку.

Сопредседатель "Мемориала", опытнейший правозащитник Олег Орлов лично оскорблен приговором судьи Москаленко. В эпизоде Косенко он был прямым свидетелем, как и его коллега Ян Рачинский. Но в постановлении суда всем восьми свидетелям защиты уделены две лишь строчки: одна - перечисление их фамилий, а вторая - выражение недоверия их показаниям. Фактически, судья обвинила заслуженных людей во лжи.

Я давно замечаю, как та процедура, что называется у нас "судом", оскорбляет блестящего юриста и истинного джентльмена Вадима Клювганта - как всякая профанация. Кристально точно, по пунктам он разбирает все происшедшее на предыдущем этапе "суда над 12-ю":



Касаясь споров об амнистии, адвокат призвал не заниматься разборками и переходом на личности вокруг всевозможных утечек из Совета по правам человека и альтернативных проектов. По его мнению, концепция, обнародованная Советом, составлена честно и квалифицированно, а скандалы вокруг проекта могут только помешать правозащитникам довести дело до конца.

Я раньше никогда не видел Людмилу Алексееву столь гневной, как в этот последний год. Сегодня она запустила процедуру сбора подписей за широкую амнистию. Она лично прошла официальную регистрацию, теперь по закону надо собрать 100 000 подписей. Сегодня были поставлены первые два десятка. Алексеева считает, что есть все шансы добиться именно такой амнистии, и вот как она мотивирует свою уверенность:



Сестре Михаила Косенко Ксении гнев придает силу и уверенность бронебойного снаряда. "Мы пойдем до конца - апелляции, протесты, ЕСПЧ. А как еще? Они отняли уже полтора года жизни у моего брата и у меня, фактически убили нашу мать. Как можно это забыть? И маленький штрих к портрету брата: когда я встречалась с ним после приговора, уже все вокруг обсуждали амнистию. Так вот Миша сказал, что будет приветствовать амнистию даже в том случае, если всех ребят выпустят, а его это не коснется".

Вячеслав Макаров, адвокат Сергея Кривова, обстоятелен и нетороплив, как обычно. Но я вижу, что он волнуется и также возмущен. Его подзащитный голодает уже месяц. Теперь он сидит в одиночке, усомниться в честности его голодовки труднее, чем раньше. Но тюремное начальство полностью игнорирует и, похоже, не верит в голодовку. Медосмотры не проводятся, несмотря на постоянные требования. Иногда Кривова взвешивают на сомнительных механических весах, показывающих каждый раз разный вес. А состояние Кривова постепенно ухудшается: труднее думать и работать на процессе, понемногу отказывает память.

Принято считать, что гнев только мешает работе. Но я вижу, что всех собирающихся вокруг Болотного дела гнев только мобилизует и придает уверенности. Иногда все же стоит очень рассердиться. Чтобы победить.

Омбудсменов у нас развелось, как собак нерезаных. У каждой социальной группы свой, блин, омбудсмен. По каждой проблеме свой правозащитник. Бизнесмены – не исключение. За ними смотрит некто Титов. Борис Титов. Тот, что некогда возглавлял организацию «Деловая Россия».

Не зря он рулил конторой с таким названием. В народе слово «деловой» часто используется в смысле «шустрый», «наглый». В негативном смысле. «Ишь, ты, деловой какой!» - возмущается какая-нибудь тетя Маша не в меру наглым, вымогающим взятку сантехником.

Так вот, Борис Титов действительно «деловой». Недавно он предложил амнистировать свыше ста тысяч осужденных бизнесменов под тем соусом, что они, мол, инициативные энергичные люди. А именно такие и нужны сейчас стране. Мол, освобожденные монаршей милостью, они бросятся строить, отстраивать, ее, Россию-матушку. И вообще, считает Титов, в большинстве своем они осуждены неправосудно.

Его немедленно поддержали «свои»: Константин Боровой, Павел Крашенинников и даже спикер Госдумы Нарышкин. Последний, правда, с оговоркой, мол, освобождать надо, но не всех.

Либеральная пресса тоже перевозбудилась – стала судорожно гадать, подпадут ли под означенную амнистию Ходорковский и Лебедев. Хобби у них такое – гадать.

Титов хочет подвести амнистию к Дню предпринимателя, отмечаемому 26 мая. А 23 мая, то есть на следующей уже неделе, он встретится для разговора на эту тему с президентом Путиным. Зная византийские наши порядки, можно смело утверждать, что задуманная амнистия в том или ином виде состоится. Иначе ВВП не тратил бы на это время.

С этого момента в России появилась каста неприкасаемых. Тех, которые равнее равных. За то, что они «бизнесмены», а не голь перекатная, им и преференции. Украл много – молодец, пожалуйте на волю. Мало – сиди до звонка.

Вообще-то это называется социальный расизм. Вы, Титов, – расист, тот, кто делит людей на чистых и нечистых. Амнистия должна быть широкой и затрагивать в той или иной степени большую часть заключенных, а не только коммерсов, белую кость.