Передача Минюстом материалов на Правозащитный центр "Мемориал" в Генпрокуратуру может стать началом нового этапа в эволюции путинского режима. Минюст демонстрирует серьезное намерение начать уголовное преследование мемориальцев за "подрыв основ конституционного строя" и "призывы к свержению существующей власти". В качестве таковых Минюст рассматривает "формирование негативного общественного мнения по проводимой госполитике высшими органами госвласти" путем "высказывания несогласия с решениями и действиями указанных институтов власти".

В данном случае совершенно неважно, считать ли такую деятельность политической или правозащитной. Неважно также, хотел ли "Мемориал" изменения Конституции или всего лишь ее соблюдения. Это уже мелочи. Принципиально то, что в демократическом правовом государстве хоть политической партии, хоть общественной организации, хоть отдельному гражданину гарантировано право "формировать негативное общественное мнение по проводимой госполитике" и "высказывать несогласие с решениями и действиями институтов власти". В том числе и оценивать эти "решения и действия" как преступные. В демократическом и правовом государстве хоть политической партии, хоть общественной организации, хоть отдельному гражданину гарантировано право публично выступать за изменение основ конституционного строя и существующего политического режима. Любыми способами кроме вооруженного восстания и террористических актов. Все остальные средства - выборная агитация, выступления в СМИ, публичные акции - являются законными средствами политической борьбы в обществе, признающем право на политическое соперничество как таковое. И в любой нормальной конституции содержится законный механизм ее изменения. Есть он и в Конституции РФ. Уже поэтому призывы к изменению конституционного строя не могут считаться криминальными.

Стирание юридической границы между мирным призывом к смене власти и попыткой ее насильственного свержения, запрет на выражение несогласия с решениями и действиями власти означает отмену права на политическое соперничество, права на оппозицию как таковую. Это последняя тонкая черта, еще отделяющая путинский режим от классического фашизма. Все остальные системообразующие элементы классического фашизма в путинском режиме уже есть. Не хватает только этого кирпичика.

Оголтелое крыло партии власти и примкнувшая к нему холуйская псевдооппозиция в Думе уже давно копают под право критики решений и действий органов власти. Каких только законодательных инициатив на эту тему они не выдвигали! Антиконституционные формулировки "антигосударственная деятельность", "антигосударственная пропаганда" постоянно мелькают в постановлениях провинциальных держиморд, раскручивающих очередное "антиэкстремистское" дело. Но до сих пор хозяин своих шавок как-то придерживал на поводке. Хоть и вытесненная на периферию общественной жизни полицейско-административным прессингом и откровенным произволом, оппозиция сохраняла формальное право на легальность. Режим не переходил эту последнюю черту, отделяющую его от классического фашизма.

Чтобы перейти эту черту, сегодня даже не обязательно придумывать какие-то дополнения к законам. Достаточно создать громкий прецедент соответствующего истолкования уже напридуманных антиэкстремистских законов. И "Мемориал" для этого отличная мишень. Мишень-символ. Символ всей идеологии прав человека, сегодня практически официально объявленной вражеской. И Минюст выглядит весомее, чем какой-нибудь провинциальный держиморда. Это с одной стороны. А с другой стороны, это структура, не имеющая самостоятельного политического веса. Не СКР, чай. В иерархии путинского "политбюро" его место десятое. Вряд ли Минюст решился бы на какую-то отсебятину.

Если по материалам Минюста действительно будет открыто уголовное дело, это будет означать, что в РФ больше не существует легальных возможностей для выражения несогласия с решениями и действиями властей. Это будет означать, что оппозиционная деятельность возможна только через выход за установленные властью юридические рамки. Что заниматься оппозиционной деятельностью можно только будучи объектом репрессий. А это, в свою очередь, полностью освобождает оппозицию от необходимости хоть как-то сообразовываться с действующими фашистскими "правовыми нормами". Попытки приспособиться к ним не дадут никаких преимуществ. Более того, их открытое непризнание, отказ им подчиняться становится гражданской обязанностью оппозиции. Настоящей оппозиции.

То, что дело идет именно к этому, давно кожей чувствует либеральная интеллигенция. Отсюда и столь нервная реакция на вызывающую акцию протеста Павленского. Когда речь идет о неповиновении драконовским правилам проведения публичных акций или запретам на тексты, тут как-то попроще. Подобные действия не считались бы криминальными в любом нормальном демократическом правовом государстве. Поэтому законопослушный либеральный интеллигент с грехом пополам может их оправдать и поддержать. Но как быть с формами протеста, которые считались бы криминальными в любом государстве, хоть фашистском, хоть нормальном? Ведь поджог двери госучреждения, как ни крути, поджог, пусть и символический. И вот тут либеральный интеллигент застывает в растерянности и тревоге.

Попытаюсь успокоить его совесть. Выход на запрещенные митинги и распространение запрещенных книг - морально оправданные средства политической борьбы даже при режиме, который лишает оппозицию легальных возможностей лишь частично. Достаточно того, что он запрещает какие-то митинги и какие-то тексты. В нормальном государстве власти запрещается их запрещать. Но пока какие-то легальные возможности у оппозиции все же сохраняются, от форм протеста, уголовно наказуемых в нормальном государстве, лучше воздерживаться. Когда же режим юридически уравнивает мирный призыв к смене власти и попытку ее насильственного свержения, он тем самым морально уравнивает распространение запрещенных текстов и поджог двери госучреждения. Моральная поддержка Павленского, солидарность с ним сегодня есть выражение готовности не признавать фашистские законы и не подчиняться им.