Вряд ли можно было более наглядно показать человечеству разграничительную линию между миром людей и так называемым русским миром - миром торжествующего русского фашизма.

Когда озверевшие боевики сербского нациста Ратко Младича, захватившие Сребреницу, убивают всех мусульман мужского пола, которых им удалось там найти, мир людей считает, что:
1) это преступление геноцида, всю полноту ответственности за которое несут те конкретные лица, которые его совершали, и их начальники, приказывавшие убивать либо убийствам не помешавшие;
2) оценка бойни в Сребренице как преступления ни в коей мере не зависит от того, кто и какие преступления совершал в отношении сербов в ходе югославской войны, кто и в какой степени был в ней прав, а кто виноват;
3) бойня в Сребренице не может быть ничем оправдана ни юридически, ни морально;
4) если бойня в Сребренице является самым масштабным и чудовищным военным преступлением из всех военных преступлений, совершенных кем бы то ни было в ходе югославской войны, она и должна быть таковой названа, независимо от того, насколько это заденет чувства преступников и им сочувствующих и помешает примирению с ними;
5) примирение с преступниками возможно лишь при осознании ими своей вины и раскаянии в содеянном.

Русский, а вернее, рашистско-фашистский путинский мир считает иначе. Он допускает, что в некоторых случаях называть преступление преступлением, зверство зверством "неконструктивно". Что значит "неконструктивно"? Это значит политически нецелесообразно. Политическая целесообразность ставится выше права и морали.

Мир людей исходит из того, что существует объективная истина. Массовое убийство ни в чем не повинных мирных жителей по принципу их принадлежности к определенной этнической или конфессиональной группе является не имеющим оправдания абсолютным злом. Это объективная истина. И она не требует доказательств. В мире людей не нужно объяснять, почему это так.

Для мира рашизма эта истина выглядит "несбалансированной" и "политически мотивированной". Впрочем, для рашиста все "политически мотивировано". Объективной истины как таковой не существует. Есть выгодное и невыгодное. А осуждение или неосуждение тех или иных преступлений против человечности - это не более чем часть "большой геополитической игры" по отстаиванию собственных интересов. Результат сделок и компромиссов между главными игроками, а вовсе не реализация некоей абстрактной справедливости, которой вообще нет. Рашиста не проведешь. Он точно знает, что правосудие - миф для дурачков.

Впрочем, в постыдном срыве принятия резолюции Совбеза ООН, поставившем РФ в положение страны-изгоя, никакого конкретного практического интереса не просматривается. Защита сербов как стратегического союзника в глобальном противостоянии с проклятым Западом? Но сербы таковым союзником давно не являются. Большинство их выбрало мир людей, осудило бойню в Сребренице и вряд ли нуждается в такой защите со стороны Кремля. И вряд ли Кремлю удастся подобными неуклюжими демаршами перетащить их назад в свой мир дикости и племенной морали.

Так что российское вето, столь демонстративно противопоставившее РФ всему цивилизованному человечеству, - это действительно крик души кремлевской клики. Выражение ее сокровенных чувств, симпатий и антипатий. Кремль в очередной раз встал на защиту выродков и убийц, встал на защиту людоедов. Почти бескорыстно встал. Просто потому, что он их любит. И никакие сумбурные, путаные объяснения МИДа не в состоянии прикрыть этот вопиющий факт.

Из-под всех мидовских рассуждений все равно выпирает неизбывное стремление оградить интересы палачей. Почему МИД считает, что если назвать палачей палачами, это затруднит процесс примирения с ними? Потому что процесс примирения - это когда жертва примиряется с тем, что палач продолжает считать себя правым. Вот так понимают примирение в "русском мире" Владимира Путина.

Крышевание самых отвратительных людоедов на международной арене Кремль давно превратил в свою профессию. Он последовательно оспаривает право международного сообщества судить таких деятелей и принимать против них практические меры. На словах он их не одобряет и не оправдывает. На самом деле те, кто никак себя не ограничивает в насилии и жестокости, вызывают в Кремле откровенное сочувствие. Там тоже хотели бы так. По не зависящим от них причинам пока не могут.

Если мы отказываемся однозначно осудить насилие и жестокость, это значит, что мы как минимум оставляем лазейку для их оправдания. Это значит, что мы в принципе допускаем возможность их оправдания. Если рассуждениям о сложности сталинской эпохи и объективных исторических причинах ее жестокости не предшествует однозначная оценка сталинских зверств как не имеющих оправдания преступлений, то все эти рассуждения не более чем маскировка оправдания сталинских преступлений. И все так называемые "сбалансированные оценки" сводятся именно к этому.

Сегодня в России вновь стало модно оправдывать любые преступления государства, любые преступления во имя государства. И не стоит верить кремлевским причитаниям о недопустимости оправдания гитлеровских преступлений. Это не более чем защита собственного привилегированного международного статуса профессиональной жертвы, а заодно и спасителя мира. Никакого внутреннего запрета на оправдание зверства за этим не стоит. Если им понадобится, сами оправдают преступления Гитлера. Союз с ним ради насильственного подчинения народов Европы вон уже оправдали.

Готовность оправдать любое насилие и любую жестокость интересами нации, интересами государства, интересами "своих" целенаправленно пестовалась в российском обществе последние полтора десятилетия. Это и есть фундаментальное отличие реконструируемого Кремлем "русского мира" от мира людей. И эти два мира мирно сосуществовать не смогут. Путинский паханат будет последовательно разрушать выстроенную в современном мире людей систему сдержек, ограничивающих насилие и жестокость. Это не его прихоть, это его кровный интерес.

А миру людей пора осознать, что нынешняя конфронтация - это не случайность или недоразумение. Не результат непонимания по какому-то частному вопросу. Пора отказаться от попыток вернуть путинский паханат в международное сообщество. Ему там не место.