Заявление Путина о том, что оппозиция готовит ритуальные убийства собственных лидеров, - это прямая угроза физической расправы над лидерами оппозиции. Предупреждение о том, что любое политическое убийство власти все равно на оппозицию и спишут. Но тут может получиться как в анекдоте про сумасшедшего, воображавшего себя зерном: я-то знаю, что я не зерно, но знает ли об этом петух? Власти могут сколько угодно списывать любое политическое убийство на оппозицию, но найдется ли кто-нибудь кроме них, кто с этим согласится? И правящая клика это прекрасно понимает. Так что подобные угрозы, на мой взгляд, блеф.

Более серьезно следует отнестись к другому заявлению Путина - о том, что оппозиция сама готовит фальсификации на выборах, чтобы потом опять-таки приписать их властям. Это тоже предупреждение. Предупреждение о том, что все судебные иски оппозиции о фальсификациях будут отклонены. Это указание соответствующим инстанциям списывать все будущие фальсификации на оппозицию. И вместе с тем фактическое признание, что фальсификации непременно будут.

Может, Путин и не хочет, чтоб они были, всерьез рассчитывая набрать более половины голосов в первом туре. Но работники участковых и территориальных избирательных комиссий, подменяющие протоколы, куда больше, чем Путина, боятся своих непосредственных начальников. А их начальникам нужны показатели для своих начальников. Эта отлаженная годами машина фальсификаций сработает независимо от воли Путина.

Эту машину можно было бы застопорить лишь в том случае, если бы фальсификации 4 декабря были официально признаны и расследованы, а виновные в них наказаны. Тогда страх перед начальством был бы уравновешен осознанием того, что начальство всегда готово тебя сдать. Но признать фальсификации 4 декабря означало для правящей клики не просто потерять лицо, но и отдать оппозиции Думу и с большой долей вероятности - контроль над формированием правительства. А думская оппозиция была бы уже совсем не та, что раньше.

Точно так же в период межвыборья правящая клика сделала все, чтобы не позволить посягнуть на еще один долго создававшийся и отлаживавшийся ею механизм. Это механизм произвольных отказов в праве проведения публичных акций, незаконных задержаний на так называемых "несанкционированных митингах", конвейерной фальсификации административных дел и заведомо неправосудных приговоров. За весь этот период в Москве и Петербурге власти не согласовали ни одной массовой публичной акции в заявленном инициаторами формате. Иногда милостиво соглашались на форматы, скажем так, "близкие к равноценным". Но всегда с "понижением статуса". Во всех случаях оппозиции было отказано в форматах, имеющих в глазах общества важное символическое значение.

Дело не в том, что наши власти какие-то фетишисты. Для них было крайне важно каждый раз демонстрировать свою способность незаконно отказать и заставить оппозицию с этим смириться, как бы признать свое гражданское неполноправие, признать за властями "право на произвол".

До сих пор оппозиция соглашалась играть по диктуемым властями правилам, уклоняясь от лобового столкновения с ними. Это можно понять. На первом этапе людям важно было сначала ощутить, что их действительно много. Для этого им надо было дать возможность собраться, не опасаясь массовых задержаний. Ради наращивания массовости жертвовали всем остальным. Накапливали силы для всем очевидного "Дня Икс". Однако уже в этом таилась опасность. Комфортные согласованные акции вызывают "эффект привыкания".

Если оппозиция отступит и в сам "День Икс", это будет означать ее стратегическое поражение. Это будет означать, что оппозиция не добилась от власти вообще ничего и даже не нанесла ей сколько-нибудь значительного морально-политического урона.

До сих пор оппозиция хотя бы могла угрожать тем, что когда-нибудь она скажет властям "нет" и выведет тысячи людей на несанкционированную акцию протеста. Но чтобы в твою угрозу верили, необходимо хотя бы изредка подтверждать ее делом - чтобы в следующий раз противник был сговорчивее. Иначе тебе перестанут согласовывать даже "близкие к равноценным" маршруты.

Каковы реальные риски несанкционированного выхода? Современные технические средства позволяют полиции разогнать многотысячную толпу без жертв и даже поломанных костей. Во всяком случае, если толпа придерживается рамок исключительно "ненасильственного сопротивления". Кровь на улицах столицы в современном мире могут позволить себе лишь режимы, элиты которых не держат свои капиталы за границей. Лукашенко мог устроить побоище с последующими репрессиями только потому, что был уверен: в случае серьезных экономических санкций Путин ему задницу прикроет. У Путина такой уверенности быть не может. Не потому что Лукашенко не захочет, а потому что задница для батьки великовата.

Так что вряд ли может случиться что-либо более страшное, чем неоднократно виденное нами на Триумфальной и у Гостинки. Несколько сотен задержанных, из которых лишь два-три десятка сразу получат административный арест. Остальным суд будет переносить дела по месту жительства, а там будут давать штрафы. Пропускная способность наших "мест содержания" имеет пределы. В Петербурге, например, власти не решатся единовременно набить спецприемник для административно арестованных (находящийся за знаменитым Большим домом) тремя сотнями "политических" и получить еще и массовый митинг протеста в бывшей внутренней тюрьме ГПУ. А вот морально-политические издержки для власти будут куда существеннее.

Авторитет лидеров определяется не только их способностью оберегать протестующих от насилия со стороны власти, но и способностью в какой-то момент повести их в бой. В декабре практически весь народ пошел на Болотную, а на площади Революции осталась горстка радикалов. Сегодня предпочтительность хотя и санкционированной на условиях властей, но более массовой акции далеко не очевидна. И раскол будет гораздо более глубоким. А значит, последует и общий спад протестной активности. Нужны ли протестному движению лидеры, которые ведут его к этому?