Медведевская перестройка продлилась сутки. Смешно: не вой собачий - слова президента. Кто посмеет их дезавуировать? Посмели. Какой-то анонимный "чиновник из администрации президента" пояснил, что никакой политической реформы не будет. Просто принято в России так, чтобы президент что-то время от времени говорил. Как раньше, до Горбачева, это было: "экономика должна быть экономной", например. Никто ж к этому все равно всерьез не относился тогда, не относится и сейчас. И отношение к ожидаемому на этой неделе посланию президента Федеральному собранию такое же, как некогда к отчетным докладам на съездах да к пленумам ЦК.

Не ко всем, конечно. Было несколько судьбоносных съездов, несколько пленумов. Но за последние лет двадцать пять истории КПСС эпохальное значение имела лишь XIX партконференция 1988 года, принявшая решение о политической реформе и созыве Съезда народных депутатов. Так вот сейчас анонимы из АП как раз и сообщили, что реформы не будет.

Это не исторические параллели, которые не всегда рискованны, но всегда некорректны. Речь идет о другом - об историческом континуитете, о непрерывности тоталитаризма в России, пережившего не столь уж долгий кризис, в результате которого он укрепился и обрел новое качество - трансформировался в неототалитаризм. Гипотеза, конечно, одно из толкований, но имеющее основания.

К подобному выводу подошел Дмитрий Быков, написавший по поводу событий в станице Кущевской о страхе, о том, что страх этот "не примитивный ужас перед бандитами и даже перед властью. Он основан на глубоком внутреннем сознании, что общество после любых перемен отстроится в ту же конструкцию".

Главное в этих рассуждениях то, что они не содержат пустого обличения власти, в них говорится об обществе, которое отстраивается под прежнюю модель управления. Оно приняло и перестройку, и реформы, а теперь вот Путина и тандемократию. Все так, но дальнейший ход рассуждений приведет нас к Юргенсу и его презрению к людям вне власти. А это недостойно, несправедливо и, главное, неточно, ибо безлико и расплывчато.

Если понимать под "обществом" все население России, то оно ведь выживало при любых обстоятельствах, при любых конструкциях, и винить людей в том, что они не отказывались от своего права на жизнь, никак нельзя. Но совсем другой спрос с тех, кто берет на себя политическое представительство различных частей общества или пытается осмыслить происходящее. Не хочу употреблять слов "интеллигенция" и "элита".

Эта часть населения и в самом деле ждет перестройки-2, начисто позабыв лукавый и двусмысленный характер перестройки-1 до того момента, когда она, собственно, закончилась, перейдя в процесс формирования нового общественно-государственного устройства. А до политических реформ она представляла собой непрерывные выступления начальника лагеря и лагерного актива под присмотром замполита с осуждением режима, установленного прежними начальниками и замполитами. И в этом смысле, в этих рамках, в этих границах медведевская перестройка, может быть, и состоится.

Люди опытные и вдумчивые отмечают, что агитпроп может только приветствовать обличения коррупции отдельных чиновников (наиболее яркий пример - смещение Лужкова, сопровождавшееся разрешенными акциями части демоппозиции), призывы к власти "начать борьбу с коррупции с себя". Власть ведь только тем и занимается, что искореняет коррупцию, как искоренял ее своей дубиной Петр I, своими ревизорами и жандармами Николай I и всей мощью тоталитарного карательного аппарата - все советские вожди.

Да и сейчас дня не проходит без увольнений, арестов, новых уголовных дел и обличений. Рутина, постоянно идущая внутривидовая борьба. Критикам и обличителям предлагается поддерживать потребное власти карательное настроение. Лишь бы пафосные и порой истеричные обличения не сменились бы прозаичным и спокойным анализом ситуации в стране и мире, обсуждением способов ее системного изменения. Предлагать же власти можно все что угодно, любые планы переустройства миропорядка, только бы не ставилась под сомнение несменяемость нынешних людей во власти.

При этом неототалитаризм не требует строгой регламентации общественных дискуссий. Конечно, нужные информационные поводы поддерживаются агитпропом, но и само общество производит, с увлечением обсуждает и поддерживает темы-спойлеры. Когда был убит Литвиненко, все телеканалы начинали выпуски новостей страшными рассказами о гибели семьи священника в одной из российских деревень. А сейчас можно обнаружить несколько пар, состоящих из стратегически значимой и спойлерской, отвлекающей темы. Причем последняя поддерживается не столько агитпропом, сколько активной частью общества.

Вот, пожалуйста, трагедия в станице Кущевской. Ужас? Ужас. Сращивание власти с криминалом, о чем никто не спорит: обсуждайте и возмущайтесь - вам будет чем заняться накануне объявления приговора Ходорковскому. Только не стоит говорить, что дело "ЮКОСа" создало атмосферу, благоприятствующую этому самому сращиванию: ведь Кущевская - это рецидив лихих девяностых.

Скандал вокруг "Транснефти". Казалось бы, подрыв основ, но в сущности одна из компаний, где... В общем, где разное было, есть и будет. Но при этом общество совершенно игнорирует новости о стратегических неурядицах в российской энергодипломатии - о ценовых и пошлинных странностях в нефтяных контрактах с Китаем и о том, что эта страна хочет покупать российский газ по цене туркменского.

Эту информацию следует рассматривать в одном контексте с истерикой Путина в Германии по поводу провала российской энергоэкспансии в Европе. В совокупности все это дает основания для смены нынешней правящей элиты начиная с тандемократов. Они оказались стратегически несостоятельны, некомпетентны и неадекватны. Провалилось то, что должно было создать основу для благополучия страны и для улучшения ее позиционирования в мире.

Заметьте: в отличие от советских времен здесь нет ссылок на западных экспертов и эмигрантские издания. Информация о происходящем в стране и мире открыта и доступна. Но одного этого, как выясняется, мало. Доступ к информации не ведет сам по себе, без усилий людей, эту информацию воспринимающих, к свободе и демократии. Всему надо учиться, в том числе и жизни в информационном обществе. Отсутствие подобных навыков и порождает неототалитаризм. Не одна же злодейская власть повинна в том, что Россия воспроизводит одну и ту же конструкцию, как сказал Дмитрий Быков. Он прав: в этом участвует и общество.