Правосудие восторжествовало на клеточном уровне. 17 июля Европейский суд по правам человека признал унижающим человеческое достоинство и недопустимым содержание подсудимых в клетках во время судебного процесса. Александр Свинаренко и Валентин Сляднев, сидевшие во время суда в клетках и затем пожаловавшиеся в Страсбург, получат по 10 тысяч евро в качестве компенсации морального вреда плюс возмещение судебных издержек. Российская юстиция должна будет отменить клетки для подсудимых.

Никто никогда не мог вразумительно объяснить, зачем эти клетки нужны. Оправдывались соображениями безопасности. Однако случаев нападения подсудимых на конвой или судей во время процесса ни разу зафиксировано не было. Во всяком случае, публично об этом не сообщалось. Возможно, одержимая манией величия отечественная юстиция считает, что российские преступники самые преступные преступники в мире. Потому что в нормальных странах таких клеток нет. Нацистские преступники, повинные в убийствах миллионов человек, сидели на Нюрнбергском процессе вместе со своими адвокатами в зале суда, и никто не догадался распихать их по клеткам. Самые отъявленные убийцы и маньяки тоже всегда сидели на обычной скамье подсудимых.

Впрочем, нечто подобное однажды имело место в истории. В 1961 году бывшего оберштурмбаннфюрера СС Адольфа Эйхмана судили в Израиле за преступления против человечества. В зале суда он сидел вместе с двумя охранниками в будке из пуленепробиваемого стекла. Израильская юстиция опасалась, что нациста, ответственного за гибель миллионов евреев, цыган и поляков, может кто-нибудь пристрелить из чувства мести. Стеклянная клетка защищала его от возможного покушения. Впрочем, защита была недолгой - Эйхмана приговорили к смертной казни и летом следующего года повесили.

В России история с клетками началась в 1994 году. Кому пришла в голову эта мысль и какими законами такая практика регулируется, неизвестно. Вернее, известно, что таких законов нет. Клетки были поставлены во исполнение внутриведомственного приказа МВД. Широкой публике этот приказ недоступен.

Клетки из сваренных арматурных прутьев с точки зрения вольного цивилизованного человека выглядели унизительно. Хотя на взгляд зэка это, конечно, мелочи. В следственных тюрьмах творится такой дикий произвол, что на клетки в судебных залах можно было бы и не обращать внимания.

В 2004 году на процессе Ходорковского и Лебедева появилось ноу-хау: клетки застеклили. Они стали похожи то ли на громадный стеклянный шкаф, то ли на аквариум с плавающими в них подсудимыми. В шкафу на уровне пояса находились маленькие форточки. Через них, согнувшись пополам, и вынуждены были общаться между собой подсудимые и адвокаты. Вентиляции в этих аквариумах не было, и летом становилось невыносимо душно. Что говорят подсудимые, через стекло было слышно с трудом, но судей такое положение дел устраивало. Зачем подсудимому говорить? Дело подсудимого - выслушать приговор!

Через некоторое время в аквариумы стали ставить микрофоны. Теперь подсудимые могли говорить, не сгибаясь в букву "г". Однако их конфиденциальные разговоры с адвокатом стали слышны суду, обвинению и публике.

Все разговоры о безопасности в суде – абсолютная чушь, что и зафиксировано решением Европейского суда по делу Свинаренко и Сляднева против России. Назначение этих клеток очевидное: поставить защиту в неравное положение с обвинением, затруднить переговоры подсудимых с адвокатами и унизить, насколько это возможно, подсудимых и сочувствующих им людей в зале суда.

В 2012 году на процессе по делу Pussy Riot в Хамовническом суде Москвы появилось еще одно новшество – собаки в зале суда. Нет, не прокуроры и судьи, а в самом прямом смысле слова собаки – служебный ротвейлер или немецкая овчарка сидели у ног конвоира рядом с клеткой для подсудимых. Кому и зачем понадобились псы в судебном процессе? Российская юстиция на этот вопрос не дает ответа. Может быть, даст Европейский суд в Страсбурге.