Прошедшие в субботу похороны московского историка и политолога Владимира Прибыловского неожиданно собрали едва ли не весь столичный оппозиционный политический бомонд в диапазоне от Григория Явлинского до Дмитрия Демушкина. Попробую объяснить, чем был важен этот давно отсутствовавший в мейнстримных российских медиа и не так часто поминавшийся оппозиционной прессой человек, скончавшийся между 8 и 13 января от инсульта на кухне своей московской квартиры.

Информационный поток сносит почти всю нашу память о событиях прошлого. Особенно это касается малозначительных событий, фигур второго-третьего-четвертого плана, организаций и партий, которые были когда-то важны и интересны, но утратили значение. Казалось бы, еще вчера эти персонажи или общественные структуры были на виду, а уже через несколько лет мало найдется людей, готовых о них вспомнить.

И это забвение не столь безобидно. Нередко вновь общественно значимыми становятся фигуры прежде второго, а то и четвертого ряда, которые, разумеется, хотят представить публике свою "правильную" биографию, избавленную от подробностей, позволяющих разглядеть истинное лицо этого реанимированного политика или общественного деятеля.

В эпоху интернета истину установить вроде бы несложно: достаточно погуглить. Но на практике это не так. Доступные обычному гражданину электронные архивы не охватывают даже значимого объема бумажных медиа своей эпохи, не говоря о предшествующей. А ведь есть и другие источники информации, которые могут существенно дополнить и изменить биографию: справочники, партийные издания, малотиражная периодика, электронные базы данных, исследовательские работы. К тому же бывает, что информация из интернета стирается - иногда по глупости или коммерческим соображениям, иногда по злому умыслу, который нередко принимает форму постановления правительства.

Вся жизнь Владимира Прибыловского была посвящена борьбе с подобной "энтропией" информационного поля. Во многих некрологах, появившихся на прошедшей неделе, повторялось, что он был подлинным историком актуальной российской политики. И в самом деле его деятельность практически не имела в этом отношении аналогов.

Сейчас на полках библиотек крупных западных университетов, где хранятся материалы о российской политике, взгляд то и дело цепляется за характерно выглядящие стопки листов формата А4, скрепленные пластиковыми пружинками. Почти всегда это книги, выпущенные в 1990-е и первой половине 2000-х годов информационно-экспертным центром "Панорама", где Владимир Прибыловский был одним из основателей и президентом. Они посвящены разным сторонам политической, общественной и экономической жизни России и некоторых других постсоветских государств. В основном это биографические справочники, типологические описания общественных организаций, "телефонники", позволявшие разобраться в сложной структуре органов власти и найти нужного человека. В этих справочниках и в информационных базах "Панорамы" - "Лабиринт" и "Просопограф" - содержится основной массив доступных нам данных о российской политике и общественной жизни 90-х и начала 2000-х. Больше десяти лет не столь уж маленький коллектив "Панорамы" под неизменным руководством проводившего за компьютером по 14 часов в сутки Прибыловского обрабатывал тонны газет, сотни анкет, множество сайтов и блогов начинающего развиваться интернета для создания, казалось бы, лаконичных и сухих справок.

Биографии, подготовленные "Панорамой", кардинально отличались от привычных для чиновничества России "объективок" c их традиционным набором позитивных или нейтральных сведений. Прибыловский и "Панорама" стремились "зрить в корень", собирая максимум информации о жизненном пути и взглядах человека, не скрывая его достижений и промахов, связывая его биографию с именами близких знакомых и соратников. При этом вся включенная в базы и справочники информация многократно проверялась и переписывалась в академическом стиле, что позволяло избегать судебных и внесудебных претензий.

Этот способ сбора, обработки и подачи информации был в России настолько внове, что клиентами "Панорамы", работавшей на коммерческой основе и на западных грантах, были практически все представительства зарубежных СМИ и многие крупные российские государственные и частные организации. Консультациями Прибыловского и его сотрудников пользовалось руководство основных демократических партий - от команды Гайдара до "Яблока".

Предметами исследовательского интереса самого Прибыловского всегда были наиболее политически значимые явления и фигуры. Собирая информацию об их деятельности, он пускал в ход и свое немалое обаяние, и возможности своих многочисленных знакомых в политических и журналистских кругах. Сначала это было резко стартовавшее в конце 1980-х и страшно волновавшее общество движение "Память" и его многочисленные клоны. Потом сотни партий, появившихся в России в 1990-1992 годах. Затем он начал разбираться в российских политиках федерального и регионального уровня. В разное время это были Чубайс, левые, лужковские, питерские, сетевые гопники блогосферы, Навальный. Причем огромный объем информации собирался с запасом. Я помню, как еще в 1993-1994 годах он проводил много времени в беседах с занудными и внешне нелепыми знатоками питерской политической жизни, заполняя один за другим файлы с биографиями начальников управлений питерской мэрии и депутатов горсовета. Тогда эта информация представляла в лучшем случае академический интерес. Сейчас это основа расследований, способных взорвать политический фундамент путинской России.

Ценнейшая информация, уникальные издания или документы, как правило, доставались ему "за так" - просто потому что хорошему человеку это нужно, а еще потому что он всегда сам охотно делился своими знаниями с теми, кто в них нуждался. Наша с ним переписка по поводу материалов для моей недавней колонки велась в тот час, когда он оставил последнюю запись в своем ФБ.

Без лишних слов, без позиции в системе высшего образования или научном институте, заражая примером и глубоко скрытым под иронией энтузиазмом, Владимир Прибыловский заложил несколько научных направлений в деле изучения постсоветской политики.

Самым заметным из них стала история современного русского национализма и правого радикализма. И руководитель центра "Сова" Александр Верховский, и покойная сотрудница этого центра Галина Кожевникова, и ставший специалистом по украинским ультраправым Вячеслав Лихачев, и, разумеется, автор этих строк - все мы обязаны своим интересом к этой теме ранним исследованиям Прибыловского. Специалисты по всему миру, занимающиеся идеологией и практикой русских правых 1980-1990-х годов, основывают свои работы прежде всего на книгах и статьях, написанных в свое время Прибыловским.

Расследование Прибыловского по "питерским", начатое им еще в девяностых, впервые познакомило общество с кооперативом "Озеро". И хотя сейчас над этой темой работает немало людей, Владимир оставался по ней крупнейшим экспертом и всегда был готов помочь другим.

Одним из последних крупных успехов Владимира Прибыловского стало осуждение в 2015 году в Германии руководителя компании сетевых хулиганов Сергея Максимова. Прибыловский, чей блог был взломан управляемыми из Кремля интернет-гопниками, долго не очень-то разбирался в компьютерной технике. Однако, решив наказать неуловимого взломщика, оскорбившего десятки популярных пользователей ЖЖ, он проявил настойчивость. За шесть лет по крупицам собрав информацию о его личности, он не только вычислил его реальное имя, место жительства и род занятий, но и при содействии другого пострадавшего - Алексея Навального - довел дело до суда. Максимов получил полтора года условно и много других неприятностей, позволивших прекратить деятельность банды.

Представитель "поколения дворников и сторожей", сочетавший работу по охране богом забытых складов с путешествием к жене в Мексику, тиражированием самиздата и посещением полуподпольных собраний политических неформалов, Владимир Прибыловский был одним из тех, кому перестройка позволила развернуться в полный рост. Он поначалу активно участвовал в движении неформалов, но быстро понял, что его главное призвание - быть летописцем движения.

При этом Прибыловский, никогда этого открыто не проговаривая, долго был, возможно, единственным в Москве последовательным левым западного типа. Тут, наверное, сказались близость к московским подпольным социалистам начала 1980-х и круг общения, сформированный благодаря его первой, мексиканской жене. Эти взгляды практически не отражались на работе (разве что порой на выборе тем) и на знакомствах, охватывавших все оттенки политического спектра, но много определяли в его повседневной жизни. От созданной им в середине 1990-х абсурдистской минипартии "Субтропическая Россия" до последовательного отторжения любой буржуазности и официоза, какого-то вечно юношеского восприятия всех аспектов существования.

Разумеется, все это не могло не сказаться отрицательным образом на "чинах и званиях", а также доходах и состоянии здоровья. Но Володя (так его называли все - близкие и не очень), похоже, мало думал об этом. Наверное, для него было важнее правильно прожить жизнь и оставить после себя добрую память. Это ему удалось.