Самым примечательным в выступлении Путина перед Федеральным собранием для меня было отсутствие в зале одного человека. Того, кто должен был освятить самый торжественный, по мнению многих жителей России, акт в ее новейшей истории, - патриарха Кирилла.

Камеры много и с разных точек показывали мусульманских священнослужителей и номинального лидера российской иудейской общины раввина Берла Лазара. Они сидели примерно в третьем-четвертом ряду от сцены. Еще дальше - в шестом-седьмом ряду - возвышался одинокий белый клобук митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, представлявшего православных. Однако понятно, что этот постоянный член Священного синода был совершенно не равноценен главе духовной скрепы встающей с колен нации. Объяснений этому ни от государственных, ни от патриархийных СМИ пока не поступило. Остается гадать.

Здоровье не позволило? Да нет, еще вчера вроде служил, произнес проповедь. Великий пост у великого молитвенника за землю русскую? Да ведь и у Ювеналия тоже пост, но ничего, пришел. Выразил таким образом свой протест против аннексии? Полноте. По части приверженности русскому национализму, причем в его черносотенной интерпретации, Кирилл даст сто очков вперед и Путину, и многим его сподвижникам. На днях он с удовольствием припоминал поход Ивана Грозного на Полоцк, где присоединение сопровождалось чудовищной резней еврейского населения и грабежами.

Однако у разумных людей (к коим Кирилл безусловно относится) идеология становится вторичной, когда на горизонте возникают серьезные проблемы практического свойства. А Московская патриархия стала перед лицом самой серьезной неприятности за полвека - перспективы практически полной утери своей украинской части.

Напомню общую расстановку сил. Украинская православная церковь Московского патриархата - крупнейшая в стране конфессия. В ней около 13 тысяч приходов. Но она находится в жесткой конкуренции с несколькими другими крупными православными церквями, прежде всего с пока не признанной мировым православием, но в целом активно поддерживаемой властями страны Украинской православной церковью Киевского патриархата (4700 приходов). Основная часть приходов УПЦ МП сосредоточена в Правобережной и Северной Украине. На Юго-Восток приходится не более 25% приходов, причем значительная их часть - в селах и городах с украиноязычным населением.

С 1992 года УПЦ МП имеет автономный статус в составе РПЦ. Это означает, что украинские епископы принимают участие в общецерковных мероприятиях, имеют своего представителя в высшем управленческом органе РПЦ - Священном синоде, поддерживают ее общие богословские установки. Но все вопросы администрирования и кадровой политики внутри самой УПЦ МП решаются в Киеве на собственном синоде.

После Оранжевой революции 2004 года, в которой структуры УПЦ МП действовали на стороне пророссийских сил, внутри церкви начались стремительные идеологические перемены. Митрополит Киевский Владимир (Сабодан) привлек к управлению церковью проукраинских молодых епископов. Несмотря на сопротивление части влиятельных старых архиереев, преимущественно из юго-восточных регионов, в Киеве полностью оформилась "украинская партия", не мечтающая более о восстановлении СССР или Российской империи и подумывающая о цивилизованном разводе с РПЦ - то есть о получении полной самостоятельности, или, по церковной терминологии, канонической автокефалии. Эти взгляды поддерживаются основной массой епископата и верующих УПЦ, что отражает реалии двух с лишним десятилетий существования украинской государственности, в духе которой воспитывались как миряне, так и священнослужители.

Обретение автокефалии, кроме того, усилило бы позиции УПЦ МП в диалоге с УПЦ КП и более мелкими православными организациями о восстановлении былого единства украинского православия. Этого хотели бы власти страны и большая часть православных жителей Украины.

Московская патриархия при патриархе Кирилле активно пыталась перебороть эти настроения. Кирилл, в отличие от Алексия II (Ридигера), ежегодно посещал Украину, забирался в западные епархии, где боялся показываться его предшественник, много гостил в восточных. Кирилл ввел обычай ежегодно проводить в Киеве выездные заседания Священного синода и поставил украинский и белорусский флаги вместе с российским у себя в резиденции. Документы центральных церковных органов стали частично переводиться для распространения на украинский. Однако украинская сторона все эти жесты справедливо оценивала как "пиаровские".

Политический кризис в Украине зимой 2013-2014 годов резко обострил эту ситуацию. УПЦ МП, находившаяся в "золотой клетке" Виктора Януковича, оказалась единственной крупной конфессией страны, вынужденной оказать ему частичную поддержку. Сделали это прежде всего члены промосковской партии в церковном руководстве. Между тем значительная часть руководства и управленческого аппарата УПЦ МП тайно или открыто симпатизировала народному протесту. Лидер же церкви митрополит Владимир еще до событий оказался фактически недееспособен по состоянию здоровья - в последние месяцы он находится между жизнью и смертью.

Временным его преемником выбран один из наиболее уважаемых в церкви людей - митрополит Онуфрий (Березовский), который некогда твердо стоял на промосковских позициях, но в последние годы перешел на проукраинские. Вместе со вторым по значимости членом синода - митрополитом Антонием (Паканичем), представляющим, как раз молодых епископов, - он уверенно взял на себя рычаги управления УПЦ МП в революционной ситуации. И не допустил теоретически возможного покушения на храмы и святыни УПЦ МП со стороны религиозных конкурентов.

С началом российской военной агрессии против Украины митрополит Онуфрий выступил с рядом ярких обращений к патриарху Кириллу и президенту Путину с требованием остановить войну. Так же поступили и некоторые другие деятели УПЦ МП, в частности, епископ Львовский Филарет.

Православные конспирологи утверждают, что эти обращения сделаны под давлением властей и внутрицерковных "предателей". Однако мотивация украинского церковного руководства вполне естественна. Помимо гражданских чувств, которые демонстрируют в эти дни все представители украинского истеблишмента и интеллигенции, тут есть и практический резон. Оставаться в воюющей стране с имиджем пособника оккупантов - нелегкая доля. Тем более когда ты и в самом деле не согласен с действиями России.

Надежды руководства УПЦ МП на вмешательство в конфликт патриарха казались небезосновательными. В конце концов, и в России, и за ее пределами Кирилл уже давно воспринимается как своеобразный комисcар при командире полка - как второй человек в стране, во всяком случае в идеологической сфере.

Впрочем, и у самого Кирилла были все основания озаботиться ситуацией. Сегодня доля УПЦ МП в общем числе приходов РПЦ составляет 43%. И хотя украинская церковь не дает ничего в общую казну, именно она делает РПЦ крупнейшей православной церковью в мире - а это важно для игр в православную геополитику, которыми так увлечен Кирилл и в которых его поддерживает Путин в рамках концепции "русского мира". Уже вскоре, в 2016 году, должно состояться крупнейшее для мирового православия событие - Всеправославный собор, подготовка к которому заняла несколько десятилетий. На нем РПЦ надо продавить несколько важнейших для нее вопросов, и количественные показатели (как и внутреннее единство церкви) никак нельзя сбрасывать со счетов. А тут такое...

Чего стоит одна появившаяся сейчас проблема: что делать с новоприобретенной Крымской епархией? Переводить ее из юрисдикции УПЦ в патриархийную? И как? И когда? А если УПЦ не согласится?

По некоторым доходящим из структур РПЦ сведениям, Кирилл попробовал воздействовать на Путина. Но не тут-то было. Московская патриархия снова столкнулась с жесткими условиями существования в "золотой клетке". Телевизионное православное бла-бла-бла - это так и быть, но когда государственные интересы в понимании Путина и его компании расходятся с интересами РПЦ, то тут никто навстречу церкви идти не собирается.

В результате Кирилл, а с ним и весь церковный центр вышли из игры. Благо великий пост - хороший повод избежать любых слов на острые темы. Сайт Московской патриархии словами "Крым" и "Украина" не оперирует вовсе. Отсутствие патриарха в зале Федерального собрания - лучшее свидетельство того, что политика дистанцирования от проблемы будет продолжаться и далее.

Для верующих УПЦ МП это не худший вариант. Однако их реальный отрыв от Москвы, по всей видимости, произошел. И именно в последние две недели. Чуткий Андрей Кураев с ними уже попрощался. А церковные интеллектуалы с украинской стороны уже обсуждают практические аспекты ухода.

Ситуацию пока осложняет неопределенность в руководстве украинской церкви. Митрополит Владимир пока жив, и предпринимаются усилия, чтобы он прожил подольше. Потом будут выборы нового главы, и его патриотизм, вполне возможно, будет важным фактором. Когда и как будет принято решение с просьбой о даровании автокефалии, как к этому отнесется Москва - все это пока неясно. Хотя очевидно, что Московская патриархия постарается всячески затянуть этот процесс. А затем на фоне переговоров с УПЦ КП о реальном объединении начнется дележка собственно приходов и монастырей - не все из них захотят оставаться в украинской церкви.

Что делать с ними - эта тема в УПЦ вполголоса обсуждалась еще в конце 1990-х. Сторонники "донецкого" и "одесского" вариантов русского православия вообще не хотели никакого участия в УПЦ МП и делали это только в отсутствие реальной альтернативы. Тогда уже говорилось, что подобным общинам надо дать возможность создавать свои структуры, прямо подчиненные Московской патриархии, - как это делают приходы на территории Евросоюза. Теперь эти идеи будут воплощены в жизнь, что сохранит для Москвы, по моим оценкам, от 5 до 10% нынешних украинских православных общин (за вычетом Крыма).

Но это не очень-то весомый утешительный приз. И потому, я думаю, у патриарха сейчас невеселые дни. Церковно-геополитический проект "русского мира" рухнул. "Патриарх надежд" из Кирилла (Гундяева) не получился. Если его предшественник потерял для русской церкви Галицию, то сам Кирилл потерял всю Украину. Это объективно не его вина. Но кто поймет, кто оценит?