Художника легко обидеть. Увлеченный творческими замыслами и желанием потроллить современную публику, он в 2018 году ставит добрую пропагандистскую пьесу о славных героических людях из года 1935-го. В голливудском духе и соцреалистической манере, с великолепными актерами, блистательной лакировкой действительности, романтикой лавинообразного подвига и счастливой любви. А также бесповоротно светлым будущим, которое ожидает их на торжественном приеме в Кремле. С хеппи-эндом и дружеским приветом от сталинской великой эпохи нашему восхитительному времени.

Знаменитый ныне режиссер, он ставит эту пьесу знаменитого некогда драматурга Виктора Гусева в питерском БДТ, и "Слава" пользуется большим успехом. Однако в число номинантов национальной театральной премии "Золотая маска" данный спектакль Константина Богомолова не попадает, поскольку у многих членов жюри во главе с председателем возникают к нему вопросы этического порядка - и художник обижен. "Дискуссия... теперь сводится к одной теме: а где кончается забота о зрителях и начинается простая цензура, стыдливо именуемая этикой", - скорбно замечает худрук, и с обиженным трудно не согласиться. Гордость отечественной культуры, Богомолов имеет право ставить практически все что хочет и как хочет, и если спектакль объективно очень хорош, то грешно обносить премией нашего российского Рифеншталя. Или мы, не знаю, министры мединские, либерального родства не помнящие?

Профессора обидеть трудней, нежели режиссера. Человек академического склада, он обычно не столь чувствителен, как художник. Но если задаться такой целью, то можно попытаться доносами и гневными филиппиками затравить ученого, написавшего неосторожный пост про "одичавшую страну" и "убогий клоачный русский", на котором, по его мнению, "сейчас говорит и пишет эта страна". А ежели профессора зовут Гасан Чингизович, фамилия у него Гусейнов, а мама вообще еврейка, и преподает он на кафедре филологии знаменитой Высшей школы экономики, то у граждан определенного склада это желание обидеть и затравить становится нестерпимым. У них прямо руки чешутся сочинить в ответ нечто столь убедительное, что с первых строк ясно: филолог грубо оклеветал и страну, и язык, в особенности вот этих его носителей. Велик, говорю, соблазн у граждан определенного склада типа того что возразить профессору. Однако и они, патриоты истинные, должны следить за базаром, дабы не навредить себе и стране.

Известно же, что крупнейшую геополитическую катастрофу - развал СССР - помимо всем известных агентов ЦРУ и "Моссада" готовили и самые пламенные из борцов с инородцами. В частности, тот замечательный писатель-деревенщик, который в сердцах предлагал "России выйти из состава Союза", и в ней, в этой счастливой местности "создать наконец свою Академию наук" и не сносить более "издевательства и плевки". Короче, как бы им теперь уже и Россию не развалить, воюя с Гасаном Чингизовичем за чистоту крови подлинных хранителей родной речи и матери ее, филологии. Или они, эти бескомпромиссные ратоборцы с азербайджано-сионистским влиянием в своих головах, на деле соросы-русофобы, и счастье сотен тысяч не ближе им пустого счастья ста?

Впрочем, размышляя об этих цензурных проявлениях в демократической среде и о вспышках экстремизма в среде охранительской, нельзя забывать и о контексте. Понятно, что обеспокоило либералов. Эффективный менеджер у нас и так почти официально причислен к лику скрепоносных святых, а тут еще спектакль, великолепно выдержанный в стилистике партийной вампуки 30-х годов. Хочешь жить в обществе и быть не свободным от общества - терпи цензуру, товарищ. О национал-патриотах и говорить нечего. Не для того они два десятилетия подряд каждодневно вставали с колен, поднатуживаясь и упираясь рогом, чтобы хладнокровно выслушивать Гасана Гусейнова. Это для них задача непосильная.

Так что в конце концов поди пойми, кто от кого больше обид претерпел: профессор от своей непрошеной аудитории или вспыльчивые кляузники от него. Художник тоже не лыком шит оказался. Сообщив зрительному залу, почему его спектакль вычеркнули из списка номинантов, он сделал объектом травли пресловутый "либеральный обком" и с возрастающим интересом следит за развитием сюжета. Открылось, что не так-то легко его обидеть, настоящего художника. Особенно если обида, обратная стороны удавшейся талантливой провокации, составляет часть его художественного замысла, и десятки блогеров вовлекаются в эту пьесу, обличая гонителей и вступаясь за униженного и оскорбленного. А он им аплодирует, удобно устроившись в первом ряду, и чем выразительней печать страдания на его подвижном лице, тем громче овации, крики "браво артисту!" и "позор душителям творческой свободы!". Потом падает занавес, но не спешите по домам: он еще не раз выйдет на сцену, увешанный заслуженными наградами, обиженный по приколу, любимый всерьез, торжествующий.