Сперва пригожинское "агентство" - с открытым письмом к Следственному комитету и нелицеприятными вопросами. Целью которых являлось разоблачение, вообразите себе, клеветы, распространяемой "группой анонимных, предположительно, мошенников" из центра "Досье". Затем, часов тринадцать спустя, долгожданный ответ, хотя и странный. Официальный представитель СК Светлана Петренко, вступаясь за оболганных, почему-то предъявила претензии "Центру управления расследованиями", который был закрыт после гибели съемочной группы. Далее, задетый журналистом Шевченко, в полемику ввязался и сам кремлевский повар. Тот обозвал олигарха "ссученным барыгой", а этот обогатил родную речь словосочетанием "петух распальцованный". Ну и вишенкой на торте - воскресный текст в знаменитом таблоиде.

Дело в том, что одной из ключевых фигур в расследовании центра "Досье" стал фиксер Мартин, которого порекомендовал журналистам военкор ФАН Кирилл Романовский. Фиксер обернулся немецкой гражданкой, в живой природе отсутствующей, и тут образовалась цепочка: повар - Романовский - "Мартин" - шофер - местный жандарм - организаторы убийства - киллеры. Все в той или иной мере связанные с ЧВК. Коллеги из "Комсомолки" поставили перед собой задачу повышенной сложности: найти этого фиксера и тем посрамить Михаила Ходорковского и его репортеров, обвиняющих соратников Пригожина в убийстве журналистов, - и с задачей, как могло показаться, отлично справились, буквально за три дня. Им открылось, что это француз по имени Флоран Вернье, фотокорреспондент AFP в Центральноафриканской Республике, который решил, помогая россиянам, подзаработать левые деньги и потому скрылся под псевдонимом. Это был великолепный ход в пропагандистской войне РФ с МБХ, но вот беда: и француз не сознался в том, что он Мартин, и, главное, Романовский не признал в нем фиксера.

То есть во всех случаях вышел облом. СК не сумел на должном уровне защитить ФАН, убедив нас разве что в том, что следователи очень плохо относятся к Ходорковскому, но это вряд ли поможет им в расследовании преступления. Пригожин подтвердил свою репутацию матерого уголовника с соответствующим словарным запасом. Коллеги из государствообразующего таблоида рассказали нам очередную историю про испанского диспетчера - с той лишь разницей, что диспетчер оказался французским и не согласился свидетельствовать в пользу Кремля.

Иными словами, наиболее эффективным средством противодействия обвинениям в убийстве для пригожинских и тех, кто их поддерживает на самом верху, в МИДе, в силовых ведомствах и в прессе, по-прежнему остается молчание. Между тем они разговаривают, и всякий раз, как президент Путин заявит, что погибшие вели себя неправильно и потому стали жертвами "покушения местных группировок", Петренко изобличит ЦУР, Пригожин осрамит Шевченко, а коллеги найдут Мартина, это оборачивается стыдом и позором. Собственно, иначе и не бывает в подобных ситуациях, вспомним хоть Лугового с Ковтуном или Чепигу с Бошировым, но о том, что обвиняемые и их пособники не учитывают опыт прошлых ошибок, говорить не приходится.

Ибо стыд и позор - это условия игры, в которую играет начальство с присущими ему туристами и пехотинцами. Им непременно надо сообщить публике, что именно они и убили, и правила не меняются. Правила соблюдаются строго.

Ну а мы живем с этим знанием, от злодеяния к злодеянию, как бы и припирая их к стенке, убийц, и поражаясь их тупости, но в сущности следуя тем же канонам и даже подыгрывая поварам. С одной стороны, обвинительных заключений для грядущей Гааги накоплено уже с избытком, сотни и сотни томов, если считать с 1999 года. С другой стороны, когда оно наступит, это будущее, и кто до него доживет, неведомо.

Орхан Джемаль, Кирилл Радченко и Александр Расторгуев - не дожили, и мы сегодня наблюдаем, как явно причастные к преступлению негодяи со своими подручными глумятся над ними, чувствуя полнейшую безнаказанность, и это тоже необходимо запомнить. Подшивая к делу разные бессмысленные с виду открытые письма, гневные отповеди в стиле тюремных маляв и газетные статьи в жанре циничного пропагандистского вранья. Не особо надеясь на торжество справедливости в обозримые сроки, но для порядка. Это для всех нас, вне зависимости от принадлежности к несчастному журналистскому цеху, дело чести: фиксировать, не забывать, напоминать. Для всех, кто не расчеловечился и отличает нелюдей от людей.