Медведева не читал, но скажу: его слова могли быть вырваны из контекста. Не знаю, что говорил Медведев, но знаю точно, что правительство, конечно, уделяет большое внимание исполнению социальных обязательств. Не слышал речей Медведева, но у соседей дела обстоят гораздо хуже, чем у нас.

Все-таки Дмитрий Анатольевич сильно накосячил. Скандал, разразившийся после его беседы с пенсионеркой в Феодосии, получился настолько громкий, что пришлось вмешаться самому Путину. Протестный лепет премьер-министра вынудил президента откликнуться и объясниться.

Причем повод был настолько серьезен, что объясняться пришлось прямо в Греции, ночью, устраивая себе отдельную встречу с "представителями российских СМИ". Ради одного-единственного вопроса, заданного представителем. Внутриполитического по сути, не имевшего отношения ни к молитвам, вознесенным на Афоне, ни к переговорам с Ципрасом, но необычайно важного. Ибо "вся страна об этом вопросе думает", как выразился корреспондент.

Да и как не думать? Второй человек в государстве, встречаясь с крымчанами, сообщил им, что денег нет, и просил не кашлять, и это мало кому понравилось. Начиная с той распаленной бабки, которая резковато заговорила с ним об индексации пенсий ("ноги об нас вытираете!"), и кончая десятками тысяч русскоязычных, просмотревших знаменитый ролик. И хотя чуть позже начальство в Севастополе, разобравшись в деле, установило, что имела место "спланированная провокация", осадочек остался нехороший. Ну да, расчехлившаяся старушка наверняка оказалась проплаченным агентом Госдепа, но ведь Медведева никто за язык не тянул. А он, как бы жалуясь на судьбу и страшно сказать на кого, чья внешняя политика губит экономику, выбалтывал бюджетную тайну и сеял панику.

Потому возле Путина и собрали пул журналистов, готовых в любое время дня и ночи задать любой вопрос. Сошедший с трона византийских императоров, он теперь призван был успокоить плебеев пенсионного возраста. А также опровергнуть бунтовские речи премьера.

С этой задачей Владимир Владимирович справился великолепно. Во-первых, он справедливо заметил, что выдергивать "фразу из общего разговора" неправильно, поскольку "по словам все может совпадать, но по духу смысл может как‑то иначе смотреться". Правда, фраз при общении Медведева с бабушкой было сказано мало и все они не оставляли простора для толкований, но с мыслью, сформулированной президентом, спорить не приходилось. Контекст - это святое.

Во-вторых, он начал в деталях, невзирая на позднее время, рассказывать о том, как лично контролирует социальную сферу. Как "регулярно собирает членов правительства", и в ходе этих заседаний "прежде всего изучаются меры... поддержки тех групп населения, доходы которых, мягко говоря, являются скромными". При этом ситуация не так проста, как она видится иным пенсионеркам. Ну, можно тупо печатать деньги, "не сообразуясь... с бюджетными доходами", но тогда будет раскручиваться инфляция. Либо надо "попытаться, с одной стороны, индексировать (пенсии) на какую‑то величину, но предпринять все меры по подавлению инфляции". Получится ли - бог весть, тем не менее последних надежд своих слушателей Путин лишать не стал.

О том, что для решения разнообразных российских проблем, включая бюджетные, необходимо как минимум вывести трактористов из Донбасса и добиться смягчения санкций, оратор умолчал. Однако едва ли намеренно. Все же его не про санкции спрашивали, а про Медведева. В итоге у любого непредвзятого россиянина складывалось впечатление, что Путин умный, экономически подкованный и обо всех заботится. Не исключено даже, что пенсии он скоро чуток проиндексирует, после чего цены чуток еще взлетят. Подтверждая ночные выкладки президента.

Самые же убедительные тезисы он приберег напоследок. Потому как, в-третьих, известил всех обиженных Медведевым о том, что есть страны, где пенсионерам живется гораздо хуже, чем в России. Взять хоть Грецию, правительство которой "9 мая приняло решение не об индексации пенсий, а по снижению уровня пенсионного обеспечения". Или взять Украину. Впрочем, про эту страну Владимир Владимирович говорил долго, с цифрами в руках и с большим человеческим удовольствием.

"Мы говорим: инфляция прошлого года в России очень большая - 12,9%, - загибал пальцы президент РФ. - А там инфляция - 48,7%. Пенсия средняя: у нас 200 долларов... на Украине - 76 долларов. Разница есть? Да мы хоть на 4% да проиндексировали. На Украине вообще никакой индексации, плюс повышение пенсионного возраста. Мы стараемся удержать рост тарифов: в этом году... 4,5, 5 максимум... А у наших соседей?.. Средний - вообще рост в 6,6 раза. Электроэнергия - рост 70%, 60%. За горячую воду... 60%. Поэтому все познается в сравнении".

Познавая в сравнении мелкие российские неурядицы, Путин, прямо скажем, давал достойный ответ и Медведеву, и некоторым явно завербованным крымским пенсионеркам, и прочим усомнившимся соотечественникам. Ответ асимметричный, основанный на глубоком погружении в местные традиции. Ведь наш человек любую беду одолеет, когда точно будет знать, что у соседа сдохла корова. А если у всей соседней деревни повалились дома? А ежели при нашей деятельной помощи, после того как подожгли ее с двух концов? Это еще называется счастьем.

Оттого, загоняя отчаявшегося Медведева обратно в контекст российской жизни, Путин был благодушен. Подавляя бунт, высказывался в примирительном тоне. Другой бы, пожалуй, сразу уволил соратника за алармистские настроения, а президент пока подождет. До той поры, вероятно, когда в эксклюзивном ночном интервью сам внезапно заговорит про незалатанные бюджетные дыры и деньги, которых нет. И тут сразу выяснится, кто повинен в том, что бабки кончились. Да-да, именно он, паникер эдакий, кто ж еще? Он и накликал.