Вероятно, замысел поначалу был такой. Сперва дело об уклонении от уплаты налогов. Затем, года через три, предъявление новых обвинений, которые сводились к тому, что Ходорковский "украл всю нефть". Еще через три года Путин, как бы не сдержавшись в ходе "прямой линии", сообщит народу про "пять доказанных убийств". А год спустя, вновь продемонстрировав, как заметит с польским акцентом очевидец, "персональную эмоцию", то есть озверев буквально на глазах, экс-вице-мэр бандитского Петербурга гневно заговорит про "кровь на руках" у бывшего олигарха.

Третий процесс по делу Ходорковского должен был подтвердить эти его мрачные подозрения. Собирательный Шохин разучивал громовую речь: вглядитесь, граждане, у этого человека руки по локоть!.. Собирательный Данилкин производил пробу пера и голоса, изрекая роковые слова: к пожизненному заключению. Таков, наверное, был сценарий.

Во всем этом просматривалась некая логика и даже здравый смысл.

Душегубства, соединенные с уклонением от уплаты и тотальным воровством, хорошо вписывались в миф об олигархах, причем этот миф, как мы знаем, далеко не всегда расходился с реальностью. Кроме того, трудно было возражать президенту, когда он, не называя имени "одного из руководителей службы безопасности компании "ЮКОС", риторически вопрошал: "Вы что думаете, что он действовал... на свой собственный страх и риск?" Действительно, зачем Алексею Пичугину было участвовать в тех убийствах, за которые был осужден, если он не получал приказа от руководства компании?

Однако слабым оказалось именно это звено. Как ни ломали Пичугина, приговаривая последовательно к двадцати и двадцати четырем годам, а потом и к вечной тюрьме, он не признал себя виновным и не оговорил ни Невзлина, ни Ходорковского. А в январе, когда ЕСПЧ признал незаконным приговор по его первому делу, развалилась вся постройка. И если о деле Ходорковского-Лебедева сегодня принято говорить, подавляя тоскливый вздох, то об Алексее Пичугине невозможно думать без содрогания. Как о человеке, который не виновен ни в чем, но обречен медленно умирать в "Черном дельфине".

А у силовиков свои проблемы. Обломав зубы на "доказанных убийствах", они еще в прошлом году стали лихорадочно лепить "дело экспертов" – единственное, которое удалось выдумать в ходе мозгового штурма в бастрыкинском ведомстве. Это, конечно, не убийства, но если ничего другого под рукой нет, то сгодятся и эксперты. Близящееся окончание сроков Ходорковского и Лебедева заставило следователей (к слову, тех же самых, что занимались уничтожением "ЮКОСа") и их высшее начальство действовать с особой спешкой. Что и привело к мгновенным кадровым переменам в руководстве Российской экономической школы и к эмиграции Сергея Гуриева, который, выбирая между Краснокаменском и Парижем, предпочел Париж. Это довольно удачный выбор, если иметь в виду личную судьбу бывшего ректора РЭШ. Это выбор, прямо скажем, правильный.

Что же касается вопросов более общих, типа злосчастной российской судьбы, то здесь оснований для радости меньше. Дело ведь не только в том, что родину покинул один из лучших наших ученых, экономист с мировым именем. Главная беда в том, что новый этап начинается не только в деле Ходорковского, но и во всей внутренней политике.

Позавчера так называемый Путин велел прекратить истерику и сажал своих личных врагов. Вчера учинял разборки с внесистемной оппозицией, и грядущие суды над несогласными скоро подведут черту под эпохой. Сегодня он взялся за тех, кого называют оппозицией конструктивной. За тех, кто входит во власть, охотно или из последних сил демонстрируя лояльность, хотя и не скрывая некоторых разногласий с Кремлем, которые до сих пор казались стилистическими. Отныне эти разногласия объявлены принципиальными, и вечная интеллигентская проблема сотрудничества с властью становится все менее мучительной и актуальной.

Проблема решается сама собой.

Тому есть немало подтверждений. Отставка замминистра образования и науки Игоря Федюкина, чья вина перед начальством сводилась к тому, что его ведомство слишком уж сурово отнеслось к плагиаторам. Наезд сенаторов на омбудсмена Владимира Лукина, чей ежегодный доклад о состоянии дел в правозащитной области впервые подвергся обструкции. Это уже можно назвать трендом, и Шувалов с Чубайсом и Кудриным, ветераны либерального движения в Кремле и окрестностях, которые уже подискутировали с Путиным, оспаривая новый курс, едва ли вернулись утешенными. С возрастом этот человек становится все более непрошибаемым, и сроки возвращения России к нормальной жизни следует увязывать с его жизненными сроками. Как, боюсь, и лагерные сроки Пичугина, Ходорковского, Лебедева.