Пехтин пришел в себя после пехтинга. Он снова на трибуне и переходит в контрнаступление. Бывший депутат, ныне трудящийся "Русгидро", грозит засудить Алексея Навального за клевету.

Истринский городской прокурор Дворкин тоже изготовился к репрессивным действиям. Правда, тут не личная месть, но государственная забота. Старший советник юстиции обнаружил в своем городке иностранного агента – организацию "Помощь больным муковисцидозом" - и предостерегает: либо регистрируйтесь как положено, либо будете наказаны.

Что же касается судьи Яковлевой, то она уже свой долг исполнила. Надежде Толоконниковой отказано в УДО, причем в ходе заседания ей заодно отказали и в последнем слове. Очевидцы происшествия в Зубово-Полянском райсуде отмечают, что Яковлева внезапно покинула зал, словно куда-то торопясь или получив огорчительное сообщение типа взбучки от начальства за то, что затянула процесс.

Что объединяет все эти разнообразные новости из мира юриспруденции? Безусловно, стойкое ощущение бреда. Особенно когда узнаешь подробности злоключений Пехтина-отца, которого, как можно понять, подвел его сын, внеся в список совладельцев знаменитой квартиры в Майами. Или читаешь о том, что прокурор Дворкин всерьез считает, что люди, спасающие тяжело больных детей, занимаются политической деятельностью. Или знакомишься с аргументами сотрудников мордовской колонии, которые сочли Толоконникову недостойной УДО на том основании, что она уклонилась от участия в песенном конкурсе "Калина красная", а также в конкурсе-смотре "Мисс Очарование". Тут, конечно, вспоминается сводный хор бывших рецидивистов, исполняющих песню "Вечерний звон" в известном фильме Василия Шукшина, ну и жена футболиста Жиркова по прихотливой цепочке ассоциаций вспоминается тоже.

И если мыслить шаблонами, то можно сказать, что в этих сюжетах как в капле воды отражается эпоха. Соединяющая тупую злобность и традиционный маразм. Если же копнуть ее поглубже, то можно призадуматься о том, как внутри этой эпохи функционируют живые люди на правоохранительных постах. Что движет ими и чего от них ожидать в ближайшем будущем. Это полезно хотя бы в познавательных целях.

Тот же Пехтин, к примеру, до сих пор переживает свое публичное унижение – и это означает, что разоблачительная работа Навального была и остается весьма эффективной. Эффективней только деятельность прокурора Дворкина, который в смысле разоблачения так называемой системы даст сто очков вперед любому несогласному. Вероятно, он решил выслужиться перед столичным начальством, но добился лишь того, что бесчеловечность законов об НКО стала очевидной буквально всем, равно и бесчеловечность самого начальства. Не подкачала и судья Яковлева: ее внезапный срыв внес дополнительную ясность в дело Pussy Riot. Она ведь могла спокойно, в строгом соответствии с процедурой, довести слушания до логического конца, да вот не смогла. Нервы, что ли, не выдержали, и судья просто убежала из зала.

Живым, даже государевым людям вообще трудно существовать внутри системы, заточенной на маразм. Это показала и брежневская эпоха, на которую явно ориентируется наш национальный лидер, выстраивая современную Россию. Тогда ведь тоже все разваливалось буквально на глазах и те, кто проводил на местах политику партии и правительства, отличались особой жестокостью и идиотизмом, но иногда вдруг срывались с катушек. Живым людям, включая чиновников, хочется верить в осмысленность своей жизни, искать и находить ей оправдание. Это возможно в рамках демократии или, при глубокой зомбированности, в тоталитарном государстве. В стране, где сохранены внешние атрибуты демократии, а высшее начальство занято медленным закручиванием гаек, воровством и разбоем, в числе прочих утрачивают смысл жизни и государевы слуги.

Оттого Пехтин, едва оправившись от пехтинга, заговаривает о клевете. При том, что факты, им изложенные, свидетельствуют о полнейшей бесперспективности судебных исков. Дворкин, пытаясь угадать волю вышестоящих карателей, набрасывается на детей – и не угадывает, и позорит себя и власть. Яковлева, наглядевшись на красивую девушку, не пожелавшую стать "Мисс Очарованием" мордовской ИК-14, вдруг устремляется изменившимся лицом в совещательную комнату, не дослушав защитительных речей. Так они и функционируют, несчастные столпы режима, достойные жалости, если специальным постановлением Госдумы нам запретят испытывать чувство презрения и брезгливости.