В нетерпении, с которым должностные лица России ожидали публикации списка Магнитского, было много истерического мазохизма. Вице-премьер Владислав Сурков заявил, что почтет за честь включение себя в список. Вслед за Сурковым ровно то же самое повторил председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин. Если в заявлении Суркова еще можно усмотреть своеобразную элегантность (он говорил это еще в декабре прошлого года, когда такая возможность была чисто теоретической), то в словах Бастрыкина, сказанных в марте, когда список был на подходе, уже чувствуется нервозность.

Дошло до того, что депутат ЗакСа Ленинградской области Владимир Петров попросил Барака Обаму внести в список и свое имя. "Вам и Вашим коллегам, - пишет депутат президенту, - нет никакой эмоции до самого Магницкого - это лишь инструментарий для пикировки... Господин президент Обама, если Вы увидите в моем предложении смысл - не церемоньтесь. Не гарантирую, но тогда уж я постараюсь поговорить и со своими партийными товарищами, и с друзьями, родственниками, наконец. Убежден - мы с Вами найдем еще волонтеров".

Это уже прямо из Гоголя: "Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский".

Ишь какой прыткий! Место в списке Магнитского еще заслужить надо.

Еще немного – и российские чиновники стали бы, пожалуй, хлопотать, нанимать лоббистов, взятки совать сенаторам за внесение себя в список. Только в России умеют сделать пиар из позора.

Но вот список опубликован – и в Москве не могут скрыть вздох облегчения.

Отмечая, что в списке нет чиновников высокого уровня, видный депутат-международник Леонид Слуцкий говорит: "Это остается провокацией, но градус этой провокации снижается". "Мы не заинтересованы в эскалации напряженности и нагнетании духа недоброжелательности в двусторонних отношениях", - заявляет председатель комитета верхней палаты по международным делам Михаил Маргелов. А депутат Думы Алексей Митрофанов полагает, что администрация США проявила благоразумие и добилась компромисса с Конгрессом.

Список действительно оказался коротким. С одной стороны, это связано с определенными процедурными проблемами. О них говорил недавно заместитель госсекретаря США по делам демократии, прав человека и трудовому праву Майкл Познер (с тех пор он покинул свой пост, который пока остается вакантным). Закрыть въезд в страну легко, сказал он. "Контроль за банковскими активами - гораздо более сложная задача в силу ряду причин. Министерство финансов располагает весьма ограниченными возможностями по осуществлению такого контроля. Мы смешали в одну кучу и то, и другое и тем самым, думаю, потеряли возможность ввести простую и эффективную меру. Таким образом, мы оказались в положении, когда норма, установленная управлением Минфина США по контролю за иностранными активами, должна стать нормой визового режима".

Действительно, отказ в визе – рутинная процедура. Правительство даже не обязано объяснять причину отказа. Например, более 10 лет был лишен права на въезд в США Олег Дерипаска. Многолетний "отказник" - Иосиф Кобзон. В ноябре 2011 года не смогли приехать в США начальник cледственного департамента МВД генерал-майор Николай Шелепанов и первый замначальника того же департамента генерал-лейтенант Татьяна Герасимова (с тех пор она лишилась своей должности), причем пограничный шлагбаум перед ними опустился по настоянию инициатора закона Магнитского сенатора Бена Кардина. Закона Магнитского тогда еще не было. Между тем для замораживания активов нужны более основательные причины, потому что, в отличие от отказа в визе, арест банковского счета и собственности можно оспорить в судебном порядке.

Правда и то, что администрация Барака Обамы изо всех сил сопротивлялась принятию закона Магнитского и остается его противником сегодня. Об этом тоже сказал Майкл Познер: "Наше правительство отвергло в целом концепцию закона, и он был принят вопреки нашим возражениям". Возражениям, конечно, не только процедурного порядка, но и политическим. Надо ли удивляться, что Госдепартамент и Минфин, которым президент поручил составить список, сделали его максимально кратким.

Ответ Москвы не заставил себя ждать. В нем оказалось ровно столько имен, сколько в открытой части американского списка. Персональные санкции введены на основании "закона Димы Яковлева". Составители "антимагнитского списка" отнюдь не скрывают, что это месть за американский список.

Но тем самым они подтверждают, что в России закон что дышло. Ведь закон должен действовать сам по себе, а не в ответ на санкции других стран. Получается, что, если бы не список Магнитского, злостные нарушители прав человека остались бы безнаказанными.

Официальный представитель российского МИДа Александр Лукашевич утверждает, что американский список составлен "произвольно", а над российским тщательно работали. Но если сравнить тексты, то окажется, что в законе Магнитского гораздо подробнее прописаны основания введения санкций против физического лица. В нем имеются также основания и процедура исключения из списка. В "законе Димы Яковлева" ничего подобного нет.

Российский список состоит из двух частей. В первую внесены имена четырех человек, "причастных к легализации и применению пыток, бессрочному содержанию заключенных ("список Гуантанамо")". Двое из этих лиц – Дэвид Эддингтон и Джон Ю – юристы. Первый работал шефом аппарата вице-президента Чейни, второй возглавлял группу юрисконсультов Министерства юстиции США. Действия обоих действительно стали предметом тщательного разбирательства в Конгрессе. Однако тогдашний министр юстиции Майкл Мьюкензи в итоге пришел к выводу, что юрисконсультов наказывать нельзя: они не принимают решения, они лишь высказывают мнения. Легализацией пыток было бы принятие закона, но никак не экспертное заключение. Эддингтон и Ю дважды были фигурантами расследований в других странах: в 2006 году в Германии и в 2009 в Испании. Обе попытки закончились отказом в возбуждении дела. Серьезнейшие претензии были у Конгресса к генералу Джеффри Миллеру, в ведении которого находились тюрьмы в Ираке ("Абу-Грейб") и в заливе Гуантанамо. Он обвинялся, в частности, в лжесвидетельстве. Но в итоге ушел с миром в отставку в 2006 году. Что касается адмирала Джеффри Харбисона, тоже оказавшегося в "списке Гуантанамо", то он командовал тюрьмой на Кубе всего около года, уже при президенте Обаме, когда спорные методы допроса там уже были официально запрещены. Тем не менее в январе этого года ему было отказано во въездной визе в Россию, несмотря на то что в настоящее время он занимает важный пост в Объединенном комитете начальников штабов.

Претензии к военным и юристам не выглядели бы чистым лицемерием и имели бы хоть какое-то подобие здравого смысла, если бы Россию и впрямь заботила участь узников Гуантанамо. Но президент Путин, много раз ссылавшийся на бесчинства тамошних тюремщиков и следователей, всякий раз делал это только огрызаясь в ответ на американские обвинения. Официальных же протестов Москва никогда не приносила и на двусторонних переговорах вопрос этот не поднимала, по крайней мере публично.

Более того. В апреле 2002 года представители Генпрокуратуры РФ побывали на базе в заливе Гуантанамо, но тоже никаких публичных заявлений по поводу режима содержания или методов допроса заключенных не сделали. Они там были с другой целью – взять показания у "русских талибов" и возбудить против них уголовное дело. Неудивительно, что один из них категорически отказался от встречи, а другой описал свой разговор с визитером так: "Следователь Генпрокуратуры на Гуантанамо прилетал. Говорил нам: "Тут вас пожизненно упрячут, а у нас можете сроком отделаться. Большим, но не вечным. Так что признавайтесь".

Выходит дело, российский следователь помогал американским! При этом российская сторона настойчиво добивалась экстрадиции, а "русские талибы" этому изо всех сил сопротивлялись.

Но американцы не нашли в их действиях состава преступления и депортировали на родину. Родина посадила их за решетку и четыре месяца пыталась состряпать уголовное дело, но не смогла: "Подержали еще четыре месяца в тюрьме "Белый лебедь", Пятигорск. Не били, допрашивали про Америку и наше якобы талибанство. А потом отпустили, всех семерых. Сказали: "Решение политическое".

Несмотря на освобождение, бывшие талибы остались под строгим наблюдением органов и периодически задерживались по подозрению в различных терактах. Двое из них отбывают сейчас срок по необоснованному, как считают правозащитники, обвинению и значатся в списке российских политзаключенных.

И это защита прав узников Гуантанамо?

Теперь о второй части списка – "Лица, причастные к нарушениям прав и свобод российских граждан за рубежом". Под упомянутыми лицами имеются в виду "оружейный барон" Виктор Бут и пилот Константин Ярошенко, осужденные в Нью-Йорке за нелегальную торговлю оружием. Было бы полезно ознакомиться с перечнем этих нарушений, как это сделано в американском законе относительно Сергея Магнитского. Коль скоро такие пояснения отсутствуют, то и говорить не о чем. Москва, по последним сведениям, по-прежнему намерена добиваться депортации обоих на основании Конвенции о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания. Однако первое и главное условие такой передачи – вступление приговора в законную силу (статья 5). И Бут, и Ярошенко подали апелляции на решения суда. Пока процесс их рассмотрения не завершится или апелляции не будут отозваны, о передаче говорить не приходится.

Имеется в списке и специальный агент ФБР Грегори Коулмен, к делам Бута и Ярошенко как будто не причастный. Корреспондент русской службы Би-Би-Си Владимир Козловский предполагает, что он попал в список за свою роль в деле Егора Чернова, осужденного в Юте за подделку паспортов и уже отбывшего наказание. Чернов - родной брат бывшей судьи Тверского суда Марины Горбачевой, отказавшей в компенсации жертвам "Норд-Оста". В остальном, пишет Козловский, "его дела никак не были знаковыми". И все же добавим, что с этими самыми поддельными паспортами совершались убийства, в том числе американских граждан в третьих странах. Это миленькое дельце Козловский в свое время описал во всех деталях. Из показаний Чернова, в частности, явствует, что Горбачева помогала брату в его преступном бизнесе. Сама она это отрицает. Всего вероятнее, составителям российского списка просто не хватало для паритета одного имени, и они внесли в него гонителя Чернова.