Запрещенный в служении Иван Охлобыстин отмечает личный праздник. Он славит Христа в своем твиттере и радуется тому, что "услышан". У Русской православной церкви, которая еще в прошлом году в лице своего Чаплина выступала против участия в президентских выборах попа-скомороха, а недавно осудила его намерение возглавить высший совет "Правого дела", изменилась концепция. Вчера Синод РПЦ разъяснил священнослужителям порядок их участия в выборах, то есть разрешил заниматься политикой.

Радость Охлобыстина понятна, но едва ли оправдана.

Дело в том, что баллотироваться в органы госвласти священникам будет дозволено лишь "в исключительных случаях" и только с благословения Синода. Маловероятно, что Иван Иванович получит такое благословение. Слишком уж, как бы поточнее выразиться, противоречив его образ. Да и программа, с которой он собирался идти на президентские выборы в прошлом году, еще не вполне изгладилась из памяти, а в ней, в программе, одним из основных пунктов значился разгон Думы - органа "совершенно бессмысленного". Наконец, сама дерзновенная мысль участвовать в президентских выборах при живом Путине вызвала в церковной среде оторопь. С тех пор православное начальство Охлобыстина недолюбливает.

Вообще речь идет о крайне осторожном уточнении постановления Архиерейского собора, вынесенного в 1994 году и прямо запретившего священнослужителям выдвигать свои кандидатуры на любых выборах, а также состоять в политических организациях. Собственно, запрет на членство в партиях сохраняется, а участие в политической борьбе дозволяется только "по соображениям крайней церковной необходимости, когда нужно противостоять раскольническим или иноконфессиональным силам, стремящимся использовать выборную власть для борьбы с Православной Церковью". Вот пожелает баллотироваться какой-нибудь пещерный атеист, белоленточник, клеветник, демонстрант и раскольник - тогда РПЦ скрепя сердце и выдвинет против него свою кандидатуру. Впрочем, даже победивший на выборах клирик в любой момент может быть отозван церковью и обязан подчиниться такому решению.

Новая политическая концепция РПЦ вызывает двойственное чувство.

С одной стороны, достойно похвалы, что главная в России церковь усваивает некоторые исторические уроки. Как известно, в царские времена православные священники и архиереи баллотировались в Думу, сперва на общих, позже на корпоративных основаниях, и довольно активно участвовали в работе парламента. Примыкали они преимущественно к правым и умеренным националистам. Кончилось это плохо: обвальное падение авторитета власти трагически соединилось с обрушением церкви. Отказываясь сегодня от массового похода во власть, РПЦ демонстрирует отстраненность от большой политики, и хотя бы внешне это выглядит пристойно.

С другой стороны, в нынешнем государстве, где парламент играет совсем уж постыдную и жалкую роль (царская Дума была куда серьезней), православным иерархам и не надо идти из Синода в Сенат, чтобы отстаивать свои интересы. Надо просто быть рядом с властью, поддерживая и благословляя все ее дела, и в этом смысле РПЦ в эпоху Кирилла ничем не отличается от российского духовенства образца 1912 года, когда несчастный царь и православное воинство солидарными усилиями приближали революцию. Совпадают даже внешние приметы: взять тех же хоругвеносцев, темных, навеки отставших от времени батюшек и их осатанелую паству с черносотенной идеологией. Отличие разве что в том, что собирательный Путин покрепче царя Николая, а высшие иерархи куда умней и циничней своих предшественников и, дистанцируясь от Кремля, используют иные рычаги влияния на власть. Но это, быть может, еще сильней отвращает от них многих российских граждан, в том числе и верующих. А сам процесс самодискредитации церкви до боли напоминает события столетней давности.

Оттого можно даже и посожалеть, что Ивану Охлобыстину не суждено никуда баллотироваться - ни в депутаты, ни, упаси бог, в президенты, ибо отбор в церковном политбюро будет очень строгим. Все-таки живой, веселый, современный человек, пусть и шут гороховый, и провокатор. Можно ему даже посочувствовать. А то и восхититься, окончательно уяснив, что его радость по поводу приобщения церкви к политике совершенно бескорыстна.