Хорошо, что вопрос о коллективном осознании преступлений государства (то есть о коллективных стыде, ответственности и вине) стал обсуждаться среди русских с первых дней этой войны.

Последний раз подобный вопрос (о вине советских граждан за преступления СССР) ставился в перестройку. Но уже в 1990-х он исчез из публичного пространства, заменившись противоположным: "Кто виновен в развале СССР?".

Так случилось отчасти и потому, что тогда не было доступа к хорошо задокументированному опыту подобного коллективного переживания в послевоенной Германии. О нем в России в 1990-х вообще мало кто знал. Плюс, конечно, постсоветский человек осознавал себя в войне с Германией победителем. А чему могут научить победителя побежденные?

Сейчас ситуация другая. Параллели между Путиным и Гитлером очевидны, а опыт немецкого переживания доступен в любой электронной библиотеке. Начиная с написанного еще в 1945-м "Вопроса о виновности" Карла Ясперса. Кроме того, есть зачаточное, но все же понимание, что в русского коня может зайти не только немецкий корм. Вот почему сегодня повышенным спросом пользуется книга Николая Эппле "Неудобное прошлое". Она обобщает опыт коллективных осознаний преступности государства не только в Германии, но и в Аргентине, Испании, ЮАР, Польше, Японии. Польша в этом ряду особенно примечательна: там, как и в России, статус военной жертвы затмил память о собственных преступлениях (речь о предвоенном и военном польском антисемитизме).

Словом, хорошо, что вопрос об осознании общей (чуть было не написал "вины", но это неверное слово) ответственности бурно и яростно обсуждается.

Я бы к этой дискуссии добавил и свои пять копеек. Хотя бы потому, что Ясперса большинство спорщиков никогда не прочтет (его текст - классическое академическое рассуждение, а этот жанр давно не в чести).

Так вот, я бы выделил три темы, важные для обсуждения:
- коллективного русского стыда;
- коллективной русской ответственности;
- коллективной русской вины.

Первая и третья темы - с моей точки зрения, самые понятные.

Сегодня нормально испытывать стыд за то, что ты русский. За то, что страна, с которой ты связан если не гражданством, то культурой, языком, историей, ведет себя как государство-бандит. Стыдиться этого так же нормально, как испытывать стыд за то, что, скажем, твой дядюшка оказался насильником и бандитом. Ты в этом не виноват. Но тебе все равно стыдно: вы - родня. Стыд в данном случае - маркер, показывающий, что стыдящийся до уровня преступника не опустится. И я убежден, что работа по недопущению преступлений государства возможна лишь там, где присутствует коллективный стыд. Этот стыд благ. У меня нет иллюзий, что его испытывает сейчас в России большинство, но есть надежда, что со временем начнут.

Я пишу этот текст в часе езды от баварского городка Гюнцбурга, где родился доктор Менгеле, печально знаменитый садист из Аушвица. Так вот, предприятие "Сельскохозяйственная техника Менгеле", принадлежащее его семье, работало там и после войны. Но в 1980-х, после шквала разоблачительных публикаций, стало терять заказы. И марка "Менгеле" исчезла. Стыд свое дело сделал. Пусть поздно. Но лучше так, чем никогда.

Что касается коллективной вины, то здесь я согласен со многими, от Ясперса до Чхартишвили-Акунина, отвергающих ее в принципе: вина может быть только персональной. Я так категоричен, потому что принцип коллективной вины ничем не отличается от взятия заложников, к которому так любит прибегать Путин. Или кровной мести. Настаивать, что виновны "все русские", или "вся русская культура" (начиная с какого момента? Киевской Руси?), - значит брать в заложники всю семью из-за преступлений дяди. Дядю, боюсь, этим не впечатлишь: он и так давно плевал на чужие жизни.

Ну и, наконец, остается вопрос о коллективной ответственности. Ясперс разумно замечает, что коллективная ответственность возникает вне зависимости от вины и ограничивается исключительно милосердием победителей. Это действительно так. Ты можешь трижды стыдиться того, что ты русский, и можешь не иметь никакого отношения к режиму Путина - но это не спасет тебя от того, что твои кредитные карты за границей не будут работать или что европейский банк закроет твой счет. Ответственность наступает по факту твоей принадлежности к преступному государству. В России все - и запутинцы, и антипутинцы - будут страдать от санкций. Точно так же, как от войны в гитлеровской Германии страдали и фашисты, и антифашисты. А вот вопрос о границах милосердия вполне можно обсуждать. Так что "паспорт хорошего русского" для русского эмигранта (иными словами, декларация об осуждении путинского режима, уменьшающая поле ответственности) кажется мне разумной вещью. Зря над этим паспортом потешались...

Впрочем, в вопросе о коллективной русской ответственности может быть и еще один поворот: в том случае, если принять как гипотезу, что ответственность - это вопрос не прошлого или настоящего, а будущего. Тогда коллективная ответственность может состоять в том, что "коллективный русский" будет работать волонтером на восстановлении разрушенного Мариуполя и голосовать за партию, которая призывает затягивать пояса ради выплаты контрибуций пострадавшим.

Ну, как-то вот так.

Разговор о коллективных и индивидуальных стыде, вине и ответственности за преступления российского государства только еще начинается.