Российское правотворчество

В своих заявлениях о войне в Грузии Дмитрий Медведев не опирается ни на какие юридические нормы, ибо никакого "миротворческого мандата" уже не существует. Не говоря уже о том, что статусом "гаранта безопасности на Кавказе и в регионе" Россия наделила себя сама.

В предчувствии национал-клептократов

И Путин и Медведев, так же как и их верные телепропагандисты, отражают сегодня взгляды и установки глобо-клептократов. Причем Путин сохраняет опцию присоединения к национал-клептократам. Он может их даже возглавить и триумфально вернуться на трон.

После войны женское лицо

Элегантная дама пытается объяснить самодовольному молодому человеку, как ему надо жить дальше. Собственно, встречу Дмитрия Медведева и Ангелы Меркель в Сочи можно назвать экзаменом на российское благоразумие.

Солженицын как религиозный тип

Все творчество Солженицына есть запоздалая рецепция энциклопедизма и просветительства. Его жанр - своеобразный аналог "Энциклопедии": тома "Архипелага" и "Красного колеса" суть описание грандиозного проекта устройства мира. В этом отношении православие Солженицына ничуть не отличается от атеизма Вольтера.

За родину, за Сталина

Есть что-то символическое в том, что именно Гори, где родился Иосиф Джугашвили, российская авиация бомбила больше всего. На то оно и бессознательное, что заставляет нас совершать поступки, которые мы впоследствии не можем объяснить.

Война и православное братство

Когда дело доходит до необходимости ссориться со старыми друзьями из-за не очень понятных разборок между горцами, тут машина православной поддержки деяний национальных правительств начинает буксовать.

Осетинские Судеты

Ситуация с Южной Осетией, Грузией и Россией в августе 2008 года более всего напоминает другую троицу: Судеты, Чехословакию и Германию в сентябре 1938-го. Здесь главное понять, что права человека, то есть права осетин в Грузии (или немцев в Судетах), хищника с имперскими замашками ни в коей мере не интересуют.

Не стоит страна без праведника

Мы вышли не из гоголевской шинели, а из солженицынского застиранного ватника с номерами. Солженицынское творчество стало нашими евангелиями. Мне было 17 лет, когда я прочитала "Один день". Именно тогда я решила, что этому строю и этому Союзу не жить и что я положу на эту задачу свою жизнь.

Военное таинство

Президент России распорядился готовить наградные списки за операцию в Южной Осетии. В ФСБ, как стало известно из тамошнего источника, почти полсотни офицеров дырявят мундиры под ордена. Свои награжденные будут и в смежных организациях – СВР и ГРУ.

Я и Солженицын

Он был возраста моего отца. Собственно, с ним я и боролся как с отцом, против которого бунтуют. Я бунтовал и не примирялся, но странным образом, похоронив его, я понял, что именно я его наследник или, как я сказал "Коммерсанту", "преемник".