На тему "поэт и царь" написано так много, что неловко и начинать. Но не я же учинил очередной массолит с правлением из потомков классиков русской словесности. Странно, что ныне здравствующие литераторы не прислали на Российское литературное собрание вместо себя своих потомков.

Но не так все просто. Потомок Достоевского, оказывается, приватизировал свою фамилию и даже затеял тяжбу о копирайте с одноименным отелем:

У меня есть бумага на фамилию Достоевского как на товарный знак. Был пока только один арбитражный суд с отелем "Достоевский". На мировую они не пошли. Суд закончился для нас отрицательно только потому, что они дали имя отелю раньше, чем мы получили официальную бумагу.

Именно этот потомок стал гвоздем мероприятия. Когда речь зашла о "Болотном деле", он в верноподданническом порыве заявил, что тюрьма добрым людям только на пользу.

Не исключено, что великий романист и одобрил бы слова потомка – он любил это самое "пострадать". Но, однако же, не в тот момент, когда стоял на эшафоте с мешком на голове всего-навсего за то, что читал друзьям вслух письмо Белинского к Гоголю. Что если бы распорядитель казни не дождался царского помилования, расстрелял бы Достоевского, как собирался? Откуда бы тогда взялся этот ретивый потомок? Пишут, что в зале ему одобрительно хлопали...

Жаль, не оставил потомства Василий Тредиаковский. А то его потомок рассказал бы собранию, как всесильный кабинет-министр Анны Иоанновны Артемий Волынский бил его предка смертным боем за басню, которую принял на свой счет.

Сегодня писателя, кажется, никто не заставляет служить, но вот они сами рвутся, бегут внимать вождю, ведь там, как глаголет пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, можно будет "задать ему те вопросы, на которые они сами не могут найти ответ". Прямо Азазелло:

— Ну, интерес-то очень большой... Вы воспользуетесь случаем...

Тем более вождь у нас любит художественную литературу. Однажды он пересказал студентам Колумбийского университета эпизод романа Льва Толстого:

Если вы помните "Войну и мир", там Наташа Ростова на балу взяла свою великолепную шаль и начала танцевать по-русски. Это было чем-то необычным, потому что ни говорить, ни думать, ни танцевать по-русски знать не хотела - и вот теперь вопрос, что с этой знатью произошло? Нельзя отрываться от коллектива, как у нас говорят.

Эта цитата так и просится в школьный учебник. Одно лишь сомнение возникает: не перепутал ли президент "Войну и мир" с "Кавказской пленницей"? Там тоже с шалью танцуют и жалко птичку, которая оторвалась от коллектива.

Но спасибо ему по крайней мере за то, что пообещал не устраивать судебных процессов над литераторами, хотя и тут он с Пастернаком напутал:

У нас никто не хватает и не сажает за мысли, позицию, политические взгляды. Мы никогда не вернемся в ужасное прошлое, когда высылали Пастернака.

Говорилось это ровно в тот день, когда в Москве были осуждены участники акции на Красной площади, приуроченной к годовщине ареста Бориса Стомахина именно за это – "за мысли, позицию, политические взгляды".

В связи с "Болотным делом" писатели услышали от оратора поучительный рассказ о том, что в демократических странах "полицейский может застрелить человека, если тот протянет руку в карман и представитель закона заподозрит, что тот хочет вынуть оружие".

Примеров много, чуть ли не каждую неделю. Сразу прямо без слов пулю в лоб, и все. Мы, слава Богу, до такой демократии пока не добрались.

Видимо, президент насмотрелся криминальных боевиков, где копы и впрямь дырявят первых встречных в решето. А у нас есть возможность провести фактчекинг. Как раз на днях департамент полиции Нью-Йорка опубликовал свой ежегодный доклад о случаях применения оружия полицейскими в прошлом году. Таких случаев как будто немало: полиция применила оружие 105 раз, при этом убила 16 человек и ранила 14. 13 полицейских были ранены в перестрелках, все несмертельно. В большинстве инцидентов с применением оружия гражданские лица, против которых оно применялось, сами имели при себе или использовали огнестрельное или холодное оружие. Полезно сравнить эти цифры с другой: в 2012 году имело место 26019 инцидентов, когда лица, имеющие при себе огнестрельное оружие, были арестованы без единого выстрела со стороны полицейских.

А самое главное – каждый случай применения оружия, с последствиями или без, тщательно расследуется: департамент полиции обязан уведомить окружного прокурора и предоставить ему всю информацию. Независимо от действий прокурора департамент проводит собственное служебное расследование. На время этого расследования участник инцидента отстраняется от несения службы и сдает оружие. Случаи неправомерного применения оружия получают широкий общественный резонанс. Есть примеры громких уголовных процессов, закончившихся длительными сроками тюремного заключения. Пострадавшие в таких случаях получают компенсацию, измеряемую миллионами долларов.

Так обстоит дело с "пулей в лоб" в Америке.

Но собратья по перу пришли говорить с президентом все-таки главным образом о литературе. На эту тему оратор сказал много удручающе правильного: читать граждане, особенно молодые, стали меньше, отчего портится язык и образ мыслей - ведь "люди раньше находили ответы на интересующие их вопросы именно в книге... практически почти только там учились мыслить, анализировать, чувствовать и, конечно же, правильно говорить". Президент, между прочим, не настаивал, как это делают иные рьяные администраторы от культуры, что литература должна учить публику исключительно на позитивных примерах. Он даже как бы приглашал писателей сигнализировать об имеющихся недостатках:

Государство должно поддерживать литературу еще и потому, что именно в ней всегда ставится самый прочный, самый точный диагноз состоянию общества и обозначаются его болевые точки.

Сказал он и о необходимости пересмотра школьной программы по литературе, особенно в старших классах.

Этот вопрос вызывает обычно острую реакцию публики, в основном это реакция отторжения. Все дело в том, что на эту тему до сих пор высказывались в основном одиозные личности, государственники и православные поборники нравственности, вроде Павла Пожигайло – председателя комиссии Общественной палаты по сохранению итсторико-культурного наследия. Его мартовское интервью "Известиям" до сих пор на дает покоя гражданам, которые воспринимают его речи как угрозу своему пионерскому детству.

Но если отвлечься от странных и абсурдных оценок Пожигайло, так ли уж хорошо преподавали литературу нам? Безграмотность беседовавших с ним журналистов, не умеющих правильно написать название книги Гоголя "Выбранные места из переписки с друзьями" и пишущих "крепких семьянинов", как раз ярко демонстрирует необходимость реформы школьного курса литературы.

Советская школа всю историю литературы трактовала как грозную поступь революции, писатели в ее святцах были все как один за народ и против царя, только чего-то "недопонимали" по своей дворянско-буржуазной ограниченности. Школа прятала главный нерв Золотого века – спор славянофилов и западников, замазывала религиозный аспект русской общественной мысли, замалчивала важнейшие вопросы, по которым шла полемика в публицистике, нигилизм и нечаевщину обратила в доблесть, все тяжкие раздумья художника асфальтовым катком раскатала в гладкую столбовую дорогу. Весь этот вульгарный социологизм, деление героев на положительных и отрицательных, поиски какого-то прогрессизма в их поступках - все это надо выбросить на помойку. А пушкинская речь Достоевского! Помилуйте, Пушкин написал легкий юмористически-эротический роман в стихах, а потом пришел Достоевский и придавил его героев железобетонной плитой. В общем, долой Катерину - "луч света в темном царстве", Татьяну Ларину – "апофеозу русской женщины" и Льва Толстого – "зеркало русской революции"!

Горе только в том, что переписывать программу будем не мы, а Пожигайло, который дружит с властями, а мы нет.