Специфика современной ситуации требует от нашей страны разработки иной стратегии, в рамках которой страна с ограниченными ресурсами будет способна побеждать превосходящих ее противников. Такой опыт в военной науке существует. Это стратегическая культура Пруссии, а затем и Германии. Последняя, обладая несопоставимо меньшими ресурсами, чем остальные державы Европы, одерживала в прошлом блестящие военные победы над ними... Похоже, что сегодня нашей стране придется воспользоваться опытом побежденного во Второй мировой войне врага... Сейчас перед Россией возник непростой вызов - строить военную (шире - внешнюю) политику не по Кутузову, а по Клаузевицу и Мольтке. Только такой вариант дает нам шанс на победу в начинающейся новой "холодной войне"... Метания и колебания приводят к провалу спасительной для слабого государства стратегии. Актуальна ли прусская концепция "реализуемого превосходства" в ядерную эпоху? Безусловно, да. Возможно, даже больше, чем в доядерный период…

Алексей Фененко, доцент факультета мировой политики МГУ

Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы... Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука - теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами... В 1806-м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: "Ich sagte ja, daß die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird" ["Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту" (нем.)].

Лев Толстой. "Война и мир"