Близкие Таисии Осиповой беспокоятся о ее здоровье, поэтому и реагируют на вести из колонии с некоторым перехлестом. Это по-человечески понятно. Но доступ к лекарствам на зоне затруднен всем заключенным. В медсанчасть зэки ходят строем, там же под наблюдением и употребляют лекарства. Таковы правила. А правила нарушать могут только те, у кого больше прав. Несколько лет назад в тверском изоляторе от диабетической комы погиб подследственный Михаил Залетин - у него по требованию следователя изъяли и глюкометр, и шприц-ручки. Кстати, следователь Солдатов ушел из прокуратуры и, говорят, так переживал случившееся, что переквалифицировался в адвокаты(!)

Понимая, что и с Таисией может случиться нечто подобное, 28 января тверские мемориальцы выехали в Вышний Волочок, в ту самую женскую колонию №5. И первое, что выяснили, - у Таисии действительно требовали сдать глюкометр в санчасть. И это было, ничего не поделаешь, правомерное с точки зрения тюремных правил требование. Потому как диагноз «диабет» у Таисии медицинскими документами подтвержден не был. Но спустя какое-то время глюкометр ей вернули, что подтвердила сама Осипова в объяснительной записке. А что касается диагноза, то 29 января Осипову должны были освидетельствовать на предмет диабета в Вышневолоцкой районной больнице. Такие узкие специалисты, как эндокринологи, в медсанчасти колоний не водятся, напряженка с кадрами и в гражданских больницах Тверской области. Медики предпочитают работать в Москве.

Надо сказать, к нашему визиту и.о. начальника колонии полковник Смирнова и замначальника подполковник Зайцев отнеслись спокойно, на все интересующие нас вопросы ответили. Когда мы изъявили желание поговорить с начальником медсанчасти – его пригласили. И он, вполне интеллигентного вида человек, отвечать на вопросы тоже не отказался. Хотя что он мог сообщить по поводу правил, чего мы не знали раньше? Только то, что Тверская область, как и Петербург и Ленобласть, стала полигоном для пилотного проекта, по которому медсанчасти выводятся из подчинения администрации изоляторов и колоний: это должно ослабить давление на заключенного средствами медицины. Из подчинения, может, и выведут, только санчасти все равно останутся на территории этих учреждений.

Никаких претензий к осужденной Осиповой руководители колонии и медсанчасти не высказали. Да и какие претензии, когда она под вышневолоцким надзором всего два неполных месяца, 15 дней из которых провела на «карантине». У нас была возможность поговорить с Таисией по телефону. Но какой разговор под контролем? И вряд ли сами офицеры, ее охраняющие, были с нами откровенны - такая служба. Но мы узнали то, на что и не рассчитывали. И поняли: проблема Таисии Осиповой не медицинского характера. И слава богу!

Есть кое-что и посложнее - сама жизнь за колючкой. В «пятерке» нет локальных зон, как в мужских колониях, и заключенные свободно перемещаются по всей территории, но барьеры воздвигаются и там. Как для администрации, так и для товарок Таисия Осипова не политическая заключенная. И это надо понимать здесь, на воле. К тому же Таисия получила срок по «нехорошей» статье, а это у солагерниц заведомо вызывает настороженность. И когда Таисия станет выбирать «семью», чтобы в неволе чувствовать дружественное плечо, это неизбежно будут «одностатейницы». Вот она, проблема. Очень хотелось бы ошибиться, но таковы особенности зоны. И надо помнить, что откровенничать нельзя не только в следственном изоляторе, но и в колонии.

На отношения там влияет и такой личностный фактор, как работоспособность. В «пятерке» нет безработицы, но швейное производство - это конвейер, когда от твоей сноровки и умения зависит другой человек, а то и вся бригада. К слову, первую смену там поднимают в 5 утра! А от успехов в работе зависит и тюремная репутация. На зоне плевать, кем ты был на воле, главное какой ты тут, с людями. А теперь внимание! Таисия Осипова может подавать прошение на смягчение условий содержания, что означает выход на поселение. Она-то может, но администрация колонии вправе выдать характеристику, а то и ходатайство для суда только через полгода пребывания заключенного в колонии. И это тоже по правилам.

Но даже если у Таисии все пройдет без осложнений, без взысканий и замечаний, трудности останутся. Поселенцы отбывают срок в поселке Лыкошино Бологовского района, и условиям содержания там хуже, чем в колонии. Одна тверская депутатша, осужденная за взятку, выйдя на поселение, вынуждена была купить в Лыкошине дом, а то в женском общежитии да в условиях полусвободы много разного случается. Когда это еще будет, скажет кто-то. Будет, надеемся, будет! И готовиться надо заранее. Потому как возможность выйти условно-досрочно у Таисии Осиповой появится только в марте 2016 года.

Неужели это месть за цветы, какими Таисия когда-то отхлестала смоленского губернатора? А что еще думать, когда сам обвинитель просил для Таисии четыре года лишения свободы, а суд припаял в два раза больше. И сколько бы получила она, мать малолетнего ребенка, за свое мнимое или реальное деяние, если бы не состояла в рядах протестной организации? И почему власть с таким остервенением преследует членов «Другой России»? В память о нацболовском детстве этой организации с дикими ксенофобскими лозунгами? Но ведь не за слова, пусть и дикие, власть, которая у нас сама вся в фобиях как репьях, устраивает охоту, как на волков? Не за слова. За дела.

Может, поэтому все больше тех, кто считает сподвижников Эдуарда Лимонова искренними и бескорыстными ребятами: мол, нет в тех рядах ни плейбоев, ни плейгерл, ни медийного гламура, чем страдают иные оппозиционные силы. Гламуром путинские амбразуры, редуты и доты не возьмешь - это факт. А другороссы берут и крыши, и решетки Дома правительства, и приемную президента. Кто-то скажет: игрушечные забавы. Но в тюрьмы-то они идут по-настоящему. И знаменитая Стратегия-31, сколько ни отрицай, самая внятная, справедливая и бесспорная акция. И пока самая неостановимая. Вот и власть по-звериному чувствует что всерьез, а что так, игрушки. Трудно сказать, все ли члены «Другой России» искренни и бескорыстны. Но что в судьбах многих из них прослеживается некая жертвенность – бесспорно. И трагедия с Александром Долматовым это подтвердила.