Мало того, что Максим Соколов, ещё совсем недавний кумир образованной читательской публики не сумел объяснить своё отношение к приговору Pussy Riot. Он до того запутался в собственных словесных изысках под названием «Печальный приговор», что сам великий отшельник с Бейкер-стрит не сумел бы отыскать в его очередном клеветоне хоть какой-то смысл.

Пытаясь доказать читателям, что он «не высказывается ни за, ни против», Соколов бросается в такой глубокий омут изящной словесности, что захлёбывается в собственных словесах намного быстрее, чем это сделал «Титаник» среди айсбергов Ньюфаундленда. Быть может, это такой приём? Утонуть, не начав плавания, броситься на амбразуру вражеского дота, успев перед гибелью выкрикнуть предостережение всему человечеству о «восстании князя мира сего»? Ибо Максим Соколов назвал приговор группе Pussy Riot «печальным» не оттого, что он являет собой торжество беззакония в России, а потому что «хороши или плохи патриарх и Путин, но события самых последних дней показывают всякому, имеющему глаза, что дело уже давно не в них, а равно и не в современном искусстве, но в том, что самым прямым и непосредственным образом князь мира сего восстал».

Оказывается, «подсудимым и защите достаточно было бы выдерживать одну линию — «потеряли чувство меры, получилось нехорошо, просим прощения, больше не будем. Для оправдания на суде, не могущем идти против буквы УК, этого было бы достаточно». Не имея чести пребывать в России во время золотой эры Максима Соколова, я был лишён возможности оценить его стиль и остроумие того периода, по каковому резону мой организм не успел выработать к оному автору того самого защитного «пиетета», который, как утверждает Рунет, я в противном случае непременно бы имел. Но неужели хвалёная задушевность его стиля всегда строилась на логике такого рода? Ведь суду, «не могущему идти против буквы УК», отнюдь и не требовалось идти против оной. Статья за хулиганство предусматривает не только наказание тюремным сроком, но и простейший штраф. А организация хэппенинга, перформанса - любого художественного явления, тем более связанного с музыкой – никоим образом не подпадает под заведомо преступный сговор, даже если оный перформанс произошёл на могиле моей бабушки. Штраф за хулиганство, ещё больший штраф за вандализм, если что-то повреждено – и не более того. «Потеряли чувство меры, больше не будем» - это должно работать в пользу уменьшения наказания лишь в том случае, если хулиганы случайно вызвали своей музыкой смерть моей бабушки. Но даже в этом случае организация выступления не может квалифицироваться ни одним вменяемым правоведом как преступный сговор. «Получилось нехорошо, просим прощения» было высказано Алёхиной давным-давно. На что хор «православных» свиных рыл тут же злорадно взвыл: «не принимаем, ибо не верим в искренность! В ножки поклонитесь, да в пыли поваляйтесь, тогда может и поверим». Вторит хору и Соколов, ибо добавляет, тщась оправдать судью Сырову: мол, «видя такое самодовольство содеянным и такую эскалацию беснования», любой судья стал бы склоняться в сторону обвинительного приговора. Бесспорно, господин Соколов! Правда, исключительно и только в шемякином суде.

Аргумент вальяжного эссеиста «умеренно-националистического» направления оказался заведомо холостым – ибо обманным – выстрелом. Ибо аргументы – одно, а факты – другое.

Что до «эскалации беснования», то она из той же серии, что и поминание Соколовым «князя мира сего». Клеветонист развивает свою идею в последующих рассуждениях. Так, «серия бесчинств, направленных против храмов, символов христианства и памятников русским воинам», охарактеризована Соколовым, как «буйство вырвавшихся из преисподней», каковое, якобы, «никак не могло способствовать оправдательному уклону». Хотя, как подчёркивает сам Максим Соколов, «сами подсудимые никак не могут нести за это ответственность». Отшельник с Бейкер-стрит нервически играет на скрипке и выкуривает очередные тринадцать трубок, а доктор Уотсон прячет от него кокаин. Ибо логики – ноль. При этом Максим Соколов, ничуть не стыдясь, берёт на себя смелость утверждать, что «тезису о несамостоятельности российских судов несомненных и прямых доказательств никогда не было представлено». Вы же сами и представили их только что, господин хороший!

Особое изумление вызывает упоминание маститым эссеистом «бесчинств против памятников русским воинам». Сакральные монументы воинам можно в изобилии отыскать в «Описании Эллады» Павсания. А капища каких русских Мелеагров, Диомедов и Тесеев имеет в виду Соколов? Или имеются в виду бесчисленные памятники солдатам Второй мировой войны, стоящие обшарпанные и с отбитыми носами в городах и сёлах российских? С какого бока они-то касаются разбираемой темы? Или готовится новый государственный культ в духе русско-православного язычества?

Не надо лицемерно возводить очи горе и ахать по поводу спиливания крестов. Это естественная спонтанная реакция людей, бессильных в своём гневе против вопиющего беззакония и убеждённых средствами массовой информации и судебной системой – а те приложили к сему максимум усилий - в том, что в этом беззаконии виновата церковная инквизиция. Если Максим Соколов действительно думает, что за акциями Pussy Riot, украинских феминисток или за спиливанием крестов реально стоит «князь мира сего», то он человек либо психически больной, либо безгранично наивный. Особая религиозность или богословские озарения здесь исключаются. Если же он рассуждает аллегорически или философски, то он попросту использует давно уже изобличённый в мировой культуре и цивилизации недостойный и дешёвый приём ведения споров – демонизацию своего оппонента. В XV веке православные инквизиторы Геннадий Гонозов и Иосиф Волоцкий использовали этот же приём, демонизировав на свой «православный» лад всё движение свободомыслия на Руси – они объявили всех свободно мыслящих русских людей «жидовствующими». Это обвинение стоило оппонентам этих ревнителей православия жизни. Когда кто-то сегодня вопит, что либерализм это еврейская зараза, что либералы манипулируются «мировой закулисой» - это прямые отголоски той самой параноидальной инквизиторской психологии. В конечном счете, основанной на болезненной демономании.

Иной пример тому – шарлатан и дезинформатор Аркадий Мамонтов, именующий своих оппонентов «либеральными фашистами», т.е. неведомо для себя использующий приём оксюморона. То есть, сочетающий несочетаемое. Либералы и фашисты расположены на противоположных концах спектра. Поэтому называть фашистской любую патерналистскую диктатуру, демагогически спекулирующую на популизме и почвенничестве и принципиально игнорирующую свободы и права человека, можно. Ибо она фашистская и по идеологии и по сути. А именовать фашистами всех, кто отстаивает принципы, которые не по ноздре тебе и твоим заказчикам – нельзя. Ещё пример, совсем недавний - «Евразийский союз молодежи», планирующий "Марш миллиардов" в ответ на "Марш миллионов". Они заявили, что «каждый, кто симпатизирует либералам, "пуси рат", Западу – принадлежит сатане. Это армия ада, бесовское отродье». Иными словами, либо расписались в собственной психической ненормальности, либо использовали старый приём любых спорщиков, у которых нет иной аргументации кроме демонизации оппонента или прямо площадной брани. Но демонизация противника, особенно буквальная, лучше любой брани, ибо позволяет ещё и прикончить его физически. И при этом прикрываться религиозными принципами. И Максим Соколов оказывается в этой почтенной компании.

Что позволяет нам перейти от его бессильных и нелепых аргументов к простым и бесспорным фактам - события самых последних дней показывают всякому, имеющему глаза, что дело было и есть не в том, что «князь мира сего» восстал, а в Путине, патриархе и современном искусстве. А также в том, что и патриарх и Путин самым прямым и непосредственным образом занимают посты, никак не соответствующие ни их реальным возможностям, ни элементарным принципам легитимности, в том числе и правилам избрания патриарха, предусмотренным Поместным собором 1918 года.