Станислава Канкию не регистрируют в квартире жены. С вопросом о том, почему этого не происходит, я обратилась к начальнику управления по паспортизации и регистрации в РФ, с которым мы дружно и довольно давно работаем. Первое время с его стороны было некоторое удивление. Он попросил меня принести ему документы - мы принесли. Затем у нас был разговор о том, что для регистрации человек должен явиться лично, и это, наверное, правильно, если он в состоянии лично явиться.

На самом деле все такие действия могут производиться через доверенное лицо. У Тины Канкии есть доверенность от ее мужа, и его должны были зарегистрировать по этой доверенности, никаких отказов быть не могло. Похоже, как Тина слышала из-за двери, в миграционную службу звонили из суда. То есть Бабушкинский суд проявляет вот такой удивительный дополнительный интерес к делу Канкии.

Но это не так важно. Важно то, что решение о заключении под стражу принимается, когда человеку негде жить. Ведь важен не факт регистрации, а важен факт наличия жилья, наличие места, в котором человек может жить во время судебного следствия. Квартира Тины Канкия – это квартира, собственно говоря, их общая, в которой они жили вместе с 1999 года. Время от времени Станислав уезжал, как уезжают многие люди, по своим делам в Краснодар, где у него был бизнес. Но постоянно его семья проживала в этой квартире, а был он там зарегистрирован или нет – это не имеет никакого значения.

В этой квартире он был задержан, из этой квартиры он был доставлен, точно так же он в эту квартиру может вернуться. По существу он обычный московский гражданин, имеющий место жительства, имеющий семью, имеющий возможность жить вместе с женой в их общем жилье.

Совершенно очевидно, что коль скоро суд не принимает решение об изменении меры пресечения такому тяжелобольному человеку на не связанную в заключением под стражу, коль скоро миграционная служба в этом отношении отказывается выполнять свои обязанности, значит есть какие-то третьи причины, которые заставляют и тех и других так поступать. Хотелось бы не столько выяснить, сколько устранить их. Даже не выясняя, что это за причины, потому что мне не важно, почему это так, мне важно, чтобы этого вообще не существовало.